Жанакаит Залиханов - Горящие сердца
— Как думаешь, дочка, не холодно здесь?
— Нет, Конак. Теплее не нужно.
— Почему?
— Если выпустить их из очень теплого помещения во двор, могут простудиться с непривычки. Нормально.
— Ну, ладно. Чего же им не хватает?
— Да всего хватает, вроде бы.
— Вроде бы да. Но я тебе, Паризат, вот что скажу. Раньше скотину и зимой держали всего лишь под навесом, и ничем она не болела. А теперь нянчимся с телятами, как с малыми детьми, а все равно от болезней не можем уберечь. Непонятно мне это, Паризат.
Фаризат ничего не отвечает на сетования старика.
Адемей пасет отару на заснеженном склоне. Отара хороша. В этом году получили по девяносто четыре ягненка от каждой сотни маток. Адемей и Салих рассчитывают, что в будущем году получат более ста ягнят от сотни. Все основания для этого есть, только бы самим не подкачать.
К вечеру от Дыхтау поднялся туман и двинулся в сторону аула. Не миновать бури — это Адемей знает. Чабан завернул отару к кошаре. Салих вышел ему на помощь.
— Ну как, Салих? Посчитал? — спросил старик. — Что получается?
—Д а получается, что ты сосчитал верно. По девяносто четыре.
— Неплохо. На будущий год, да поможет нам аллах, и за сто перевалим.
— Я тоже так думаю. Мне только досадно, что в этом году до сотни не дотянули.
— А у других-то как дела? У соседей?
— Кто их знает. Азамат говорит, хорошо и у них.
— Тогда, джигит, давай поступим вот как. Если у них показатели выше, на собрание поеду я, а если выше у нас — ты поедешь.
— И в том, и в другом случае ехать надо тебе, Адемей.
— Ты со мной не спорь, пускай будет по-моему.
Салих не стал больше перечить старику. «К тому времени многое может измениться. Азамат или Кичибатыр приедут, тогда и решим».
Адемею все же любопытно, как дела у других чабанов. Встал, надел тулуп и сказал Салиху:
— У меня есть к тебе просьба. Выполнишь?
— Почему не выполнить, если смогу.
— Поздно уже, правда, но до аула недалеко. Сходи, узнай, как у других.
— Я и сам хотел сходить, только не знал, как ты к этому отнесешься, Адемей.
— Сходи. Расспроси обо всем. О соседях.
— Хорошо.
— Сегодня возвращаться и не думай. Ночуй дома, а утром возвращайся. Малыша нашего навести.
Салих быстро оделся, взял ружье и, попрощавшись с Адемеем, ушел.
Шел он почти в полной темноте, да ноги сами уже знали дорогу, каждый ее камешек, можно сказать. Тихо кругом, только издали, со стороны Джора, доносится какой-то едва различимый вой. «Когда идешь с ружьем, — думалось Салиху, — и зверя-то никакого не встретишь, а выйди без ружья — обязательно попадется...» Он шагал и шагал, и казалось ему, что он слышит стук собственного сердца.
Остановился, поглядел на аул, сверкающий россыпью электрических огней. Вот так, сверху, в темноте, аул похож на город: дома построены на разной высоте, и кажется, что огни горят в многоэтажных зданиях. Так, по крайней мере, может подумать человек, который увидит аул ночью впервые. Салих попробовал определить, где же его собственный дом, но не смог. «Еще заблудишься», — подумал он, улыбнулся и начал спускаться. Соседская собачонка с лаем бросилась ему под ноги. Салих глянул в сторону правления, там света не было. Он зашел ненадолго к себе, потом вышел и отправился к Азамату.
У Азамата еще не спали. Старик играл с внуком.
— Какой ты нынче поздний гость! — сказал Азамат Салиху, приветливо здороваясь с ним.
— Наверное, не так уже поздно, если дед с внуком еще не спят, — возразил чабан и, взяв мальчугана на руки, принялся качать его на колене. — Хороший парень! Подрос. А отец-то где?
— Отца мы видим редко. — И Азамат пощекотал мальчонке живот.
— Адемей велел обязательно проведать своего внука. Уж извини, что пришел поздно.
Салих решил не заговаривать пока что о делах — лучше начать исподволь, чтобы не обидеть Азамата. Поэтому он расспросы свои начал, так сказать, обходным путем. Мало-помалу узнал, что в отаре Боташа получено по девяносто семь ягнят от сотни маток, что всех обогнал Зекерия — у них в отаре по сто одному. Не намного отстал от Зекерии и Джамал, который зато оказался впереди всех по настригу шерсти.
— Стало быть, мы позади? — не удержался от вопроса Салих.
— У вас по девяносто четыре?
— Да.
— Но зато у вас потерь меньше всех.
— Это радость небольшая. Потерь вообще быть не должно. Совсем! Мы еще не умеем, как надо, ухаживать за ягнятами.
— Ну, конечно, было бы прекрасно, если бы потерь совсем не было, а ягнят получили бы по сто тридцать от сотни маток. Но и наши результаты хорошие.
— На будущий год, Азамат, мы обязательно получим больше сотни.
— Верю.
— У соседей-то как, Азамат?
— Да, видишь ли, друг, не хочется хвастаться, но приходится сказать, что наш колхоз занял в районе первое место.
Салих просветлел. В это время в комнату вошла Ариубат, накрыла на стол к ужину, взяла у Салиха сынишку и, сказав: «отведайте нашего угощения», вышла.
— Садись к столу, Салих, — пригласил и Азамат, доставая из буфета бутылку коньяку и рюмки. — За твое здоровье, Салих.
— Спасибо, Азамат, будь и ты здоров долгие, долгие годы.
— Угощайся. — Азамат сам положил себе жаркое и принялся за еду.
Аппетит у Азамата поистине завидный» За столом он обходится всегда без помощи ножа и вилки. «Отец мой ел именно так, — шутит он, когда над ним посмеиваются, — быть бы мне на него хоть в чем-нибудь похожим!» Салих из вежливости тоже ел руками. Ариубат принесла яблоки, и чабан поспешил взять одно.
— А мясо? — спросил Азамат.
— По мясу мне скучать не приходится. А яблок хочется.
«Зря мы нашим чабанам не посылаем никакой зелени», — подумал Азамат, глядя, как смачно откусывает Салих большие куски от сочного плода. Надо эту оплошность исправить. Пища-то у них там, что ни говори, однообразная.
— Как там наш дедушка, Салих? — спросила Ариубат.
— Хорошо, только по Батырчику скучает.
— Э, наш джигит скоро сам станет подыматься в горы, верно, мальчуган? — И Азамат взял у невестки внука. — Он у нас уже кое-что понимает.
— А где Ханифа? На ферме?
— На ферме.
Салих стал прощаться.
Вернулся он в кошару наутро и рассказал Адемею новости.
— Батырчик твой кругленький, как мячик, румяный. И, видать, смышленый паренек.
— Да, мальчишка хороший. Скучаю я по нему. Так бы и прижал к сердцу.
Салих вспомнил свое сиротство. Когда он думал об этом, хотелось быть одному.
— Отдыхай, Адемей, я пойду к отаре, — сказал он и, не дожидаясь ответа старого чабана, ушел.
8. ЗОЛОТЫЕ ЧАСЫ
Горный район живет своими каждодневными заботами. Зима-старуха еще крепится, уходить не хочет, но весной уже пахнет.
В конце февраля состоялось районное совещание животноводов. Съехались передовики из всех колхозов. Разговор был серьезный, не обошлось и без споров.
Доклад делал Батыр, пришлось говорить не только об успехах — а их немало, но и о недостатках, их тоже еще достаточно. Недостатки признать — полдела, главное состоит в том, чтобы найти путь к их устранению. Батыр начал рассказывать об опыте передовиков и увлекся. Он заговорил о Конаке и Салихе, головы находившихся в зале повернулись в ту сторону, где сидели старый пастух и молодой чабан. Конак заерзал на месте и побагровел: а вдруг Батыр начнет его критиковать. За что? А очень просто — он уже стар и отстает от молодых... Салиху тоже было не по себе, он думал, что Батыр Османович пристыдит их с Адемеем за низкие по сравнению с другими показателями прироста отары. Горбоносый Жамал подтолкнул плечом Конака и начал было подшучивать над Салихом, но тут все услыхали, как Баразов говорит:
— На молочной ферме, где пастухом Конак, от каждой коровы получили по теленку. И только один теленок пал, и не по вине пастуха.
Жамал уже не подшучивал. Поздравил Конака. Глядя на это, и Салих поднял свою низко опущенную голову. Ему стало весело, боялся он теперь одного, что Конак захочет выступить. Вылезет, чего доброго, на трибуну и заведет свою «песню о Мескуа». Его рассказы всем надоели, как бы не стали смеяться над стариком.
А Баразов тем временем продолжал:
— Надо попросить Конака поделиться с нами здесь своим опытом. Правление колхоза премировало пастуха, а сегодня мы должны ему еще раз сказать спасибо. Стоит похвалить и чабана Салиха. Парень молодой, но смелый. Он был инициатором начинания, которое уже принесло плоды, он настаивал на том, что необходимо улучшить породность овец. Он и Адемей на практике осуществляли такую работу. От каждой сотни маток сохранили по девяносто четыре ягненка. Вы скажете: у них не самые высокие в этом отношении показатели. Но ведь дело-то новое, товарищи, вот что ценно.
— Хочу я рассказать вам об одном случае, — продолжал Баразов. — Как-то осенью приехали мы с Саубаровым к отаре Адемея и Салиха. В коше чабанов не было. Возле отары мы тоже никого не нашли. А холодно, сыро. Ищем чабанов — и за большим камнем находим Адемея. Сидит он и прижимает к себе только что родившегося ягненка, согревает его...
