Златослава Каменкович - Опасное молчание
Дед пошел со мной в магазин, чтобы точно такие же пуговицы купить.
— Да они не хотят других, только свои хотят! — с горячностью перебил Ленька.
— Ты поди еще такие самые достань! Мы весь город обходили! Нигде не нашли таких! Тогда дед разозлился и пошел со мной на Сенной, к этому дядьке. Тот опять на своем: мол, продал. Дед как нашумит, как пригрозит! А дядька — опять на своем. И тоже кричит, мол, он инструмент нам давал, а инструмент деньги стоит. Тогда дед достал деньги, и, ты только подумай, Лень, — сейчас же на прилавке появились наши пуговицы! Да, Лень. Ну, а как ты? Здорово тебе мать всыпала? А?
— Нисколечки! Моя мать ничего не знает!
— Как? — удивился Федька. — Дед же был у твоей матери!
У Леньки расширились глаза. Потрясенный этим сообщением, он ничего не мог понять. «Мама все знала и молчала. Почему же она не сердилась, не кричала на меня? Наоборот, все эти дни она была как-то мягче, ласковее…»
— А я теперь знаешь, куда хожу? — прервал его размышления Федька. — На детскую техническую станцию. Туда. Лень, и непионеров записывают! Там знаешь, какое дело? Самолеты ребята строят! Корабли! Паровозы! Видал? Ой, Ленька, сам Сергей Миронович Киров туда приходит. Хочешь, пойдем со мной. Он, может быть, и сегодня туда придет.
— Киров?
Думая, что Ленька не верит, Федька добавил:
— А вот и ходит! Я что, врать тебе буду? Да, врать? — наступал Федька. — Вот идем, сам увидишь!
— Что мне твоя детская техническая… Я скоро к одному изобретателю в ученики пойду… Он знаешь, что строит?
— Что?
— А вот корабль, о котором мы с тобой мечтали! Видал? Мы, брат, с ним… — Ленька уже готов был поведать свой сон, когда приятель, взглянув на будильник, одним движением погасил весь Ленькин пыл.
— Мне пора! Сегодня занятия ровно в три, а я тут сижу. Ну, идешь?
— Некогда мне, — напуская на себя важность и явно желая этим скрыть обиду, пробормотал Ленька.
На следующее утро, до начала уроков, Ленька с видом занятого человека вошел в свой класс и увидел ребят, столпившихся около доски.
— Я! Я могу это выполнить! — старалась всех перекричать Рита Лютикова. — Я уже Василию Васильевичу обещала, что буду учиться только на «очень хорошо».
— Ребята, можем мы поручить Лютиковой выступить со стихами? — спрашивал вожатый пионерской базы Вася Смирнов, возвышаясь среди всех в своем синем лыжном костюме.
Вокруг зашумели.
— Нет, у нее «удочек» полно, она только на «удочках» и выезжает!
— Лютикова списывать любит!
— Пускай сначала свое обещание выполнит!
— Что ж, Лютикова, пожалуй, ребята правы, — сказал Вася и развел руками. — Придется воздержаться с твоим выступлением на утреннике.
Ленька положил в парту свою сумку и хотел выйти в коридор, но его окликнул Вася.
— Скобелев, иди к нам!
Правду говоря, Ленька после своих проказ всегда старался как-то не попадаться на глаза вожатому. Вот и сейчас ему было очень неловко, хотя он ни в чем не был виноват.
Ленька подошел и смущенно посмотрел в энергичное, румяное лицо вожатого.
— Скобелев, — как ни в чем не бывало, широко улыбаясь, обратился к нему вожатый. — Что же нам тебе поручить?
Ленька не успел открыть рот, как за него кто-то крикнул:
— Он сделает светящуюся диаграмму успеваемости в классе.
— Сможешь? Правда, ты сможешь, Леня? — заглядывая ему в лицо, спрашивала Светлана.
— Нет, ребята, лучше уж поручить Скобелеву сделать красивую рамку для стенной газеты. Уж больно непривлекательный вид у вашей стенгазеты, — покачал головой вожатый.
— Что, светящуюся сделать? — неожиданно спросил Ленька и уверенно сказал: — Сделаю. Честное слово, сделаю.
— Как же это — светящуюся?! — не понял кто-то.
— Очень просто! Вот ты, Светлана, на фанере напишешь красивыми буквами заголовок. По бокам нарисуешь силуэтом одного пионера с горном, другого — с барабаном, а посредине — можно костер. И вот я лобзиком все это выпилю, потом подклею с изнанки красную материю, сделаю коробочку, внутри поставлю лампу, а когда зажжем, все будет светиться.
— Вот это здорово! Правда, Вася, что здорово! — зашумели третьеклассники.
— Молодец, Скобелев! — похвалил вожатый. — Ты хорошо придумал. Только скажи, это тебе не помешает в учебе?
— Нет, что ты, Вася, — поспешно ответила за товарища Светлана. — Леня теперь хорошо учится, дисциплинирован. Верно я говорю, ребята?
— Правильно! — дружно грянуло в ответ.
— Он больше пуговиц не отрывает!
— Вчера Василий Васильевич сказал, что Скобелева скоро можно будет в пионеры принимать.
— Вот видишь, Леня, горой за тебя товарищи стоят. Ты уж их не подведи, — серьезно посмотрел на Леньку вожатый.
Мальчик довольно и смущенно улыбался.
Когда через несколько дней редколлегия вывесила очередной номер стенной газеты «Голос класса» в новой раме, со светящимся заголовком, третьеклассники так и ахнули. Да что третьеклассники! Посмотреть на газету на всех переменах забегали ребята даже из старших классов.
Шесть заметок вместила газета. В одной из них, не без волнения, Ленька прочел о себе. Там рассказывалось о том, как товарищи помогли Лене начать новую, хорошую жизнь, о его успехах в учебе. В другой заметке описывалась экскурсия в зоосад. Но больше всего Леньке понравился утолок под красочным заголовком «Отгадай!»
Он громко читал:
«Стучит, бренчит, вертится,
Ходит весь век,
А не человек».
А потом спрашивал у стоящей рядом Лютиковой:
— Кто? Отгадай!
— А почем я могу знать? — уклонялась от ответа Лютикова.
— Эх ты, не можешь разгадать! Часы! — добродушно подсказал ей Ленька. — А вот эту разгадай! — и он принялся читать:
«Без рук, без ног,
А скоро бегает».
— Мало ли кто скоро бегает? И потом, как это, без ног и бегает? — пожимала плечами Рита, недоумевая.
— Ну, пароход!
— А вот ты сам отгадай, Скобелев, если ты такой умный, такую загадку, — сердито сверкнула глазами Лютикова:
«Два кольца, два конца,
А посредине винтик».
— Подумаешь! Ножницы! — весело отозвался Ленька.
Тут Ленька заметил Васю, который стоял недалеко от них и, видимо, слушал, как Ленька бойко отвечал на все загадки Лютиковой. Вася подошел к ним и сказал:
— А что, ребята, если я вам поручу завтра на большой перемене провести игру «Отгадай!» Вот вы знаете много народных загадок. И мы сейчас сами составим эту игру. Ну, для начала запишем еще такую:
«Черненькая собачка, свернувшись, лежит,
Не лает, не кусает, а в дом не пускает».
— Значит, черненькая собачка… — сосредоточенно думая, повторила Лютикова. — Она не лает, не кусает…
— Я уже отгадал! — радостно вскрикнул Ленька. — Это — замок! Верно, Вася?
— Правильно! Давайте, действуйте, ребята. У вас получится занимательная и полезная игра, а главное — вы же ее сами придумали.
В этот день, готовясь к игре, Ленька и Рита не только записали больше двадцати пяти загадок, собранных среди ребят и преподавателей, но были поражены, когда узнали, что на месте их гранитного города когда-то ничего не было. Просто — сто один остров и ни одного моста. А теперь в Ленинграде почти шестьсот мостов!
Прошел месяц. Ленька получил из рук Василия Васильевича свой дневник.
— Ну, вот и постарался, — внимательно посмотрел он на мальчика. — А изобретатель опять о тебе справлялся.
— Правда? — встрепенулся Ленька. И вдруг сказал с обидой: — А когда же он к себе позовет? Отметок же плохих у меня уже нет?
— Скобелев, — улыбаясь, сказал Василий Васильевич, — чего же ты сердишься? А вот это видишь? — и он показал ему листок бумаги.
— Адрес?
— Адрес. Только ты, дружок, мог бы учиться по всем предметам на «очень хорошо». У тебя же по родному языку оценка только «хорошо».
Ленька вздохнул и промолчал, а сам не спускал глаз с бумажки.
— Изобретатель тебя ждет ровно в пять. Смотри, Леня, не опаздывай!
И вот, наконец, долгожданный адрес в его руках.
— К изобретателю иду, мама! — еще на пороге, задыхаясь от счастья, сообщил Ленька. — Вот! — подлетел он к матери, размахивая бумажкой с адресом. — Жаль, что папа не знает. Мама, а где моя звездочка? Она же на коврике у кровати была.
— Там она и есть. Ты лучше смотри, — сдержанно радуясь, ответила мать. — А изобретателю от меня поклон передай, сынок.
— Разве ты его знаешь? — удивился Ленька.
— А то как же? Повстречал он тебя на улице, а на другой день случилось так, что он к нам на завод приехал. Пришел в цех, нашел меня — и ну пробирать при всем честном народе. Сын, говорит, в школу не ходит, а мамаша даже не знает. Ох, стыдно и больно мне было, сынок…
