Николай Угловский - Подруги
Он явился в колхоз к вечеру налегке — даже чемодана не взял. Но деньги у него были. Не так уж много, однако на первое время должно было хватить. По старой привычке Володя считал, что с деньгами нигде не пропадешь, даже в деревне. На нем были плащ и вельветовая куртка, на ногах — неизносимые резиновые сапоги. Вид у Володи решительный, брови сурово сдвинуты — и все это только потому, что он так и не решил для себя вопроса: ради чего, собственно, он прется в колхоз? Рассуждения о высоких материях, о долге и сознательности выглядели в его положении смешными, с Верочкой тоже было не ясно, а повернуть назад мешало самолюбие. «Видать, не дорос я до идейности, — издевался Володя над собой. — Вот Верочке хорошо, у нее, хоть и выдуманная, цель имеется, а я и сам не знаю, чего хочу. Ну и нечего голову попусту морочить, поживем — увидим…»
Однако сознание бесцельности своего поступка угнетало его. Он понимал, что на самолюбии далеко не уедешь, но ничего другого взамен в своей душе не мог найти. Поэтому-то и маскировал собственную растерянность решительными движениями и хмуро сдвинутыми бровями.
«Девчата, конечно, уже определились, а мне не к спеху, — размышлял он, демонстративно разбрызгивая сапогами жидкую весеннюю грязь. — Интересно все-таки, какую работенку мне всучат? И сколько будут платить? Как бы последний плащ тут не оставить…»
Неизвестность беспокоила его. Зря он не поехал вместе с девчатами, ведь видел утром, как они садились в машину и прощались с провожающими. Допустим, Володю провожать было некому, он даже, и сестре сказал, что уезжает ненадолго, но все же глупо получилось, что он отстал от девчат и теперь не знает, кто и как должен его встретить, где устроиться с ночевкой. Положим, контору колхоза; он найдет, а если там никого уже нет?
«Эх, ты, кустарь-одиночка! — иронизировал он над собой. — И на черта тебе было ввязываться в эту канитель?»
Это было последнее, что Володя успел подумать, поднимаясь на крыльцо. Он нашел контору по вывеске, считая ниже своего достоинства расспрашивать встречных о ее местонахождении.
Здесь проходило какое-то совещание. Вернее, оно уже закончилось, но люди еще не успели разойтись. Как это всегда бывает, самые срочные вопросы решались именно после официального заседания, так что Логинов, окруженный разноголосой толпой, не мог заметить вошедшего. Володя скромненько присел на заднюю скамейку и, закурив, с любопытством приглядывался к суетившимся вокруг людям, не вникая в смысл их беглого разговора.
В Логинове он сразу признал председателя, потому что тот все еще оставался за столом, за которым, по-видимому, сидел во время заседания.
Председатель показался Володе человеком серьезным и простым. На нем была темная тужурка, подбитая мехом, со множеством карманов и цигейковым воротником («Не иначе, в авиации служил», — с уважением подумал Володя), темные бриджи и резиновые сапоги. Лицо обветренное, волевое, чуть тронутое, следами не то перенесенной когда-то оспы, не то испещренное въедливой металлической пылью. Голос неторопливый, четкий, басовитый, жесты скупые, Хотя к нему обращалось сразу несколько человек. Логинов, как ни странно, говорил мало. Выслушает одного, второго, усмехнется, поведет правым плечом и в двух-трех словах объяснит, что надо делать.
В конторе остались молодой парень в военной фуражке и белоусый старик в полушубке, усиленно дымивший махоркой. Как видно, они жили в этой же деревне и никуда не торопились. К тому же старик пришел позже Володи — скорей всего, просто так, на шум человеческих голосов. Парень, кончивший разговор с председателем, сперва заметил старика и подмигнул ему, на Володю же посмотрел удивленно, настороженно.
Логинов спокойно спросил:
— Вы откуда, товарищ?
Володя неспешно поднялся со скамейки, полез в карман за документами.
— Ах, вон в чем дело! — усмехнулся Логинов. — А я уж подумал: не уполномоченный ли к нам из райкома…
— Ну какой из меня уполномоченный, — смутился Володя. — На работу вот… если примете.
Парень в фуражке, не скрывая любопытства, в упор прищурился на Володю, белоусый старик, не донесши цигарку до рта, простодушно спросил:
— Да ты кто такой будешь, молодой человек? Али в другом месте выгнали?
Володя невольно покраснел, ответить за него поспешил Логинов.
— Рабочий он, Никифор Савельич. Добровольцем по комсомольской путевке приехал. По-твоему, что же, к нам только неприкаянные едут?
— Да я за эти годы что-то никаких не видел. А нам бы и неприкаянные, и всякие пригодились.
— Ну это ты ерунду говоришь, — нахмурился Логинов. — К нам лучшие, самые сознательные едут, путевку не всякому дадут. Тем более в наш колхоз… Видал, какие утром красавицы прибыли? Понимать обстановку надо, дядя Никифор.
— Про красавиц я слыхал, ходил смотреть, да Марта Ивановна не допустила. Может, она так и будет их держать взаперти, как невест на выданье, так от этого интересу мало, — разочарованно проговорил старик.
— Не торопись, увидишь, — успокоил его Логинов. — А вы, товарищ Булавин, этих девушек разве не знаете? Они ведь от вас, с льнокомбината.
— Знаком, — не совсем уверенно сказал Володя.
— Я так и подумал. — словно не заметив его замешательства, кивнул Логинов: он с интересом наблюдал за этим высоким, худощавым парнем и пытался угадать его настроение в эту минуту.
«Кажется, ершистый, кое-что повидал в жизни, ну, а о настроении сейчас трудно судить — он, пожалуй, и сам не знает, приятно ему или неприятно, что оказался здесь», — решил Логинов.
— Работу мы вам подберем. Кстати, что вы умеете?
— Все понемногу, — улыбнулся Володя. — Был и слесарем, и грузчиком, на лебедке работал, на сплаве…
— Ясно. Алексей, — обратился Логинов к парню в фуражке (тот по-военному вытянулся перед председателем в струнку), — устрой товарища с жильем, а завтра договоримся конкретно, как и что. Думаю, что подходящее дело найдется на твоем участке.
— Так точно, Сергей Емельянович. Мне мужчины необходимо нужны, — с явно преувеличенной серьезностью ответил тот.
— Познакомьтесь, — сказал Логинов Володе. — Это наш учетчик-нарядчик Алексей Осипов.
Они церемонно пожали друг другу руки.
— Тогда до завтра. Извините, спешу в сельсовет, там заседание сельскохозяйственной комиссии.
V
Володю несколько ободрило, что председатель обошелся с ним как с равным и что все кончилось быстро, без лишних слов. Из конторы они вышли вместе с Осиповым, и только теперь Володя как следует рассмотрел своего «начальника», как он мысленно стал именовать учетчика-нарядчика.
Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться, что Осипов лишь прошлой осенью вернулся из армии. По всему видать, он гордился своей фуражкой с зеленым околышем, и Володя готов был поручиться, что Осипов носил ее всю зиму. Все на Осипове выглядело ладно пригнанным — китель, брюки с кантом, хромовые сапоги гармошкой, даже телогрейка, небрежно распахнутая на обе стороны. Лицо чистое, румяное, еще по-юношески пухлощекое — наверно, поэтому-то Осипов часто без нужды крепко сжимал губы, задумывался, многозначительно усмехался, вообще старался выглядеть серьезным и деловым человеком.
Володе он понравился сразу. Как видно, то же чувство симпатии возникло и у Осипова, потому что на улице, для приличия подумав и поморщив лоб, он решительно произнес:
— О квартире не беспокойся: будешь жить у меня.
— Спасибо. Только скажи прямо: здорово я тебя стесню? — спросил Володя, ничуть не смутившись обращением на ты. — Это чтобы я знал, что можно и что нельзя…
— Ни хрена ты его не стеснишь, у него одна старуха-мать обитается, — весело сказал Никифор сзади. — У него можно…
Что «можно» — Володя не понял и не стал допытываться. Хоть старик давеча и отозвался о нем нелестно, даже заставил покраснеть. Володе он теперь тоже понравился. Осипов внезапно остановился, строго спросил:
— Ты чего увязался за нами, дед? Ну?
— Да как же, Леша… человек новый, парень боевой и к тому же твой квартирант… не грешно бы…
— Ну, а ты тут причем?
— Я, Леша, всегда причем, без меня же вам все равно не обойтись, — прямо глядя светлыми, отнюдь не старческими глазами в лицо Осипову, сказал Никифор.
Осипов воровато оглянулся, быстро достал из нагрудного кармана смятую двадцатипятирублевку, ловко сунул ее в подставленную ладонь Никифора. Тот с живостью кивнул:
— Я мигом…
Володя понял и не хотел при первом знакомстве прослыть «некомпанейским» парнем. Он не менее ловко проделал то же самое, что и Осипов. Обрадованный Никифор тут же скрылся в каком-то переулке.
— Это ты зря, — сказал Осипов. — Обошлись бы.
— Ладно, не будем считаться, — беспечно ответил Володя.
