Петр Павленко - Собрание сочинений. Том 1
Капитализм, дряхлея, перестает маскировать свой цинизм и человеконенавистничество. Выводя в романе японских разведчиков Мурусиму и Якуяму и противопоставляя их советским людям, П. Павленко подчеркивает именно эту сторону капиталистической системы — ее враждебность всему живущему на земле. Якуяма — откровенный фашист. Он жаждет убивать всех, кто не хочет стать рабами «высшей расы». Свое «credo» он излагает в споре с Мурусимой. «Убить, — говорит Якуяма. — Оставьте в живых только дрянь и мусор, всех остальных надо под маузер». Мурусима — человек «старой школы». Его жизненный идеал, его линия — «делание рабов». Общество, состоящее из «избранных» и миллионов рабов — таков идеал Якуямы и Мурусимы, этих «теоретиков» и практиков империализма.
Социализм подымает и растит человека, открывает ему широкие пути к счастью. Именно потому в творчестве П. Павленко возникает тема счастья, которая со временем становится у него основной и решающей, а коммунисты-новаторы и преобразователи жизни делаются главными героями его произведений. В первые же годы Октябрьской революции Владимир Ильич Ленин говорил, как об одной из неотложных задач коммунистической партии, о заботливом выращивании людей: «Капитализм душил, подавлял, разбивал массу талантов в среде рабочих и трудящихся крестьян. Таланты эти гибли под гнетом нужды, нищеты, надругательства над человеческой личностью. Наш долг теперь уметь найти эти таланты и приставить их к работе»[5].
В «Баррикадах» П. Павленко лишь бегло, эскизно наметил образ Керкози, революционера-воспитателя, раскрывающего таланты в тех, кто его окружает. В новом романе художник рисует целую галлерею коммунистов, которые заботливо и любовно выращивают новых людей, воспитывают в них лучшие духовные качества. Таковы — руководитель края Михаил Семенович, геолог Шотман, комиссар Шершавин, чекист Шлегель, комдив Винокуров.
Главная забота Михаила Семеновича — это не только стройки городов, промышленных центров, укрепленных районов, но прежде всего люди. «Сидя сейчас над картой края, — пишет Павленко, — он, конечно, прежде всего думает о людях. Планы строительства даны Москвой. Москва требует золота и угля, платины и нефти, рыбы и леса. Людей, которые все это дадут, нужно найти и воспитать на месте. Они есть. Нужно найти. А найдя, воспитать». Михаил Семенович неутомимо разъезжает по своему краю, он проверяет ход строительства, изучает местные экономические возможности, выискивает скрытые внутренние ресурсы. Но прежде всего его интересуют люди, решающие успех каждого дела. «Запуская руку по самый локоть в гущу таежных сел, Михаил Семенович собирает оттуда пополнение и для флота и для промышленности. Находятся садоводы и научные работники, летчики и слесари, пропагандисты и счетоводы. И собственно для того, чтобы поближе увидеть их, нацелиться на них и вытащить их на свет, он и кружит по краю, не очень доверяя анкетам, а предпочитая всему свой острый и цепкий глаз».
Дружба Михаила Семеновича с неугомонным стариком, геологом Шотманом, во многом основана на этом их общем пристрастии к поискам и выращиванию народных талантов. Шотман, почти безвыходно сидя в тайге, вдали от городов и поселков, умел жить широко и щедро, увлекаясь новыми делами и новыми людьми. Когда Шотман гибнет, Михаил Семенович воспринимает его смерть как большую трагедию.
Великая любовь к простым людям, вера в безграничные возможности их развития и совершенствования — вот что характеризует героев-коммунистов романа «На Востоке». Недаром Михаил Семенович, воспитывая руководителей строек и предприятий, прежде всего учит их думать о людях, растить кадры: «Ну, а люди у вас как? — спрашивает он. — Люди-то растут, лезут вверх? Гони людей, как рассаду, сколько ни воспитаешь — все будет мало».
П. Павленко в своем романе показывает советских людей-строителей, которые своим героическим трудом «участвуют в необыкновенном деле необычайного века». Тема социалистического строительства взята писателем чрезвычайно широко. Созидательная роль партии, воспитывающей народ и подымающей «наинизшие низы» к государственной деятельности; хозяйственно-экономическое переустройство страны; патриотизм советских людей — вот что волнует писателя. Роман «На Востоке» заканчивается широкой картиной социалистического строительства: на месте глухой тайги и диких сопок возникают новые города и промышленные центры. Нападению японских империалистов на Приморье посвящена четвертая часть романа. «Дальний Восток просыпался в эту ночь сразу от Японского моря до океанов Арктики. Его будили коротко. И города вставали, вставали фактории, просыпались затерянные в тайге зверобои, поднимались рыболовецкие станы на далеких северных реках… Летчики меняли в воздухе свои маршруты. Просыпались матери. Перекликались города:
— Вставайте, идут на нас.
И — встали все».
На борьбу поднялся народ патриотов, народ героев, воспитанный коммунистической партией.
Товарищ Сталин в отчетном докладе XVII съезду партии о работе ЦК ВКП (б) 26 января 1934 года указал, что нападение на СССР для капитализма будет чревато катастрофическими последствиями: «Едва ли можно сомневаться, что эта война будет самой опасной для буржуазии войной. Она будет самой опасной не только потому, что народы СССР будут драться на смерть за завоевания революции. Она будет самой опасной для буржуазии ещё потому, что война будет происходить не только на фронтах, но и в тылу у противника»[6]. П. Павленко в романе «На Востоке» показал характерные черты этой будущей войны.
Защита Советского Союза от агрессоров выступает в романе как интернациональное дело трудящихся во всем его всемирно-историческом значении. Писатель, таким образом, здесь развивает и углубляет тему, которую он начал разрабатывать в романе «Баррикады» и которую затем продолжил в последнем написанном им произведении — «Труженики мира».
Герои произведений П. Павленко — это труженики революции, профессиональные революционеры, те, в ком «…отражалась с удивительной яркостью воля масс к могучей счастливой жизни». Таковы Тан — член маньчжурского комитета китайской народной партии, Осуда — уполномоченный из Японии, Чэн — сын и внук портового рабочего из Кантона, сражавшийся под командованием Чжу Дэ, агитатор китаец Сяо, Ван Сюн-тин, Ю Шань — руководители партизанских отрядов.
Подлинными вожаками антиимпериалистического движения выступают в романе люди, вышедшие из народа и кровно с ним связанные. Павленко писал: «Их нельзя уничтожить, бороться с ними невозможно. Плоть от плоти народной, они голодны, как весь Китай, и, как весь Китай, оскорблены… Они агитаторы во всем — в речах, в поступках и даже в смерти, потому что и умирают они, как любой из миллионов, за свое кровное, личное дело».
Писатель рисует, как нарастает гнев китайского народа, как организуется и подымается он для борьбы против угнетателей — отечественных реакционеров и японских захватчиков. П. Павленко изображает всколыхнувшиеся огромные силы в тылу капитализма, превращение тылов капитализма в плацдармы революционной борьбы.
Подобное изображение будущей мировой войны было правильным, хотя П. Павленко и не предугадал направления, на котором она в действительности началась спустя всего лишь пять лет. Но в 1934 году, когда писатель приступал к роману, из двух уже существовавших очагов войны наиболее угрожающим тогда: являлся дальневосточный, что отразилось и в ряде политических документов того времени.
Роман «На Востоке» занимает свое особое место в литературной борьбе первой половины тридцатых годов. П. Павленко здесь решительно выступает против того пацифизма, который по существу вел к идейному подрыву обороноспособности страны.
В январе 1930 года И. В. Сталин в письме к А. М. Горькому разъяснил, как именно в данной исторической обстановке следует освещать проблему войны. «Мне кажется, — писал И. В. Сталин, — что установка Воронского, собирающегося в поход против «ужасов» войны, мало чем отличается от установки буржуазных пацифистов». Товарищ Сталин подчеркивал, что партия решительно против произведений, «…рисующих «ужасы» войны и внушающих отвращение ко всякой войне (не только к империалистической, но и ко всякой другой). Это буржуазно-пацифистские рассказы, не имеющие большой цены. Нам нужны такие рассказы, которые подводят читателей от ужасов империалистической войны к необходимости преодоления империалистических правительств, организующих такие войны. Кроме того, мы ведь не против всякой войны. Мы против империалистической войны, как войны контрреволюционной. Но мы за освободительную, антиимпериалистическую, революционную войну, несмотря на то, что такая война, как известно, не только не свободна от «ужасов кровопролития», но даже изобилует ими»[7].
