Карпов Васильевич - Маршальский жезл
Танки приближались быстро. Они почти сливались с землей, только покатые башни иногда выныривали из синевы и были видны на фоне светлеющего неба.
Да, нелегко было бы брать их на прицел артиллеристам! В таких условиях танки почти все дойдут целенькими до наших траншей.
Вот и стал бы для нас сегодняшний день дубосековским испытанием, как был в сорок первом для панфиловцев.
– Гранатометчики, по танкам огонь! - скомандовал Веточкин. - Пулеметчикам и автоматчикам - отсечь пехоту!
Затрещали выстрелы. Вспышки в утренней синеве были видны ярко. Их было немного. Холостыми патронами наделили нас не очень щедро. Мы только обозначили огонь, чтоб видели посредники: отражаем атаку, а не дремлем.
Танки продолжали скользить в синеве, все ближе и ближе к нашим траншеям.
– Всем приготовить противотанковые гранаты! - крикнул Веточкин.
И командиры отделений, как эхо, повторили его команду.
Я отметил про себя: уверенно, коротко, без суеты командует Юрий.
Танки были совсем уже близко. Вот сейчас бы началось самое главное. Та самая проверка на прочность, к которой нас готовили.
Я быстро глянул на ребят нашего отделения. Выложив гранаты на бруствер, они ждали танки. Лица у них были бледные и какие-то землистые. Может быть, от усталости или утренней синевы. А может, от внутренней собранности и напряжения.
В эти секунды я почему-то вспомнил день принятия присяги. Как тогда, встали передо мной суровые лица фронтовиков, только теперь фронтовиками были парни нашего отделения: Веточкин, Кузнецов, Климов, Ракитин, Натанзон… Взгляд их суров, лица строги. Знаю и чувствую по себе - суровость эта от внутренней собранности, от сознания: я, и никто другой, отвечаю в эти минуты за исход боя.
Глядя на приближающиеся танки, я вспоминаю очень похожий эпизод из фильма «Курская битва» и реально представляю себя и наших ребят в том бою.
Вот ползут темные глыбы танков, они строчат из пулеметов, с грохотом бьют снарядами по нашей траншее. Высекая искры, отскакивают от брони рикошеты наших пуль и снарядов. Танки мчатся на нас. Они рядом. Еще миг - и они навалятся на траншею. Застопорив одну гусеницу, механики-водители крутнут тяжелые машины на месте и, обрушив края траншей, похоронят нас заживо. Они уничтожат наше отделение и поведут свою пехоту дальше, в глубь страны.
Но этого не случится. Мы не пропустим «врага».
Я слышу четкий голос старшины Мая, которым он каждый день вызывает на вечерней поверке: «Герой Советского Союза Денисов!»
Это имя приходит мне на память не случайно - именно в такой вот обстановке Денисов вступил в единоборство с танками. Он бил их гранатами и не пропустил через свой окоп. Я знаю все подробности подвига Денисова. Кто из наших ребят способен на такое? Могу сказать уверенно - каждый. Я говорю это не потому, что слова произносить никогда и ни для кого не составляло особого труда. Я верю в этих людей. Я служу с ними почти два года, мне ведома суровая солдатская школа мужества, которую мы вместе прошли. Я знаю и разделяю их любовь и преданность народу и Родине.
Да, Степан Кузнецов встанет навстречу танку! Климов не задумываясь кинется на пулемет, как Матросов, чтобы спасти своих товарищей. Ракитин будет гвоздить врагов до последнего вздоха прикладом, кулаками, рвать зубами, и если выпадет на его долю судьба Юрия Смирнова, Трофим не только не выдаст военной тайны, но и умрет так, что палачи будут дрожать от страха при одном воспоминании о мужестве советского солдата! И Лева Натанзон, быстрый как живчик, тоже поразит врагов не только огнем из автомата, но и своей ловкостью и находчивостью. Я гляжу на Дыхнилкина. Эх, Семен, сколько ты принес неприятностей нашему отделению, как много трепал нервы командирам! Но не миновала и тебя армейская закалка. В общем боевом строю и ты не дрогнешь, будешь драться, как и все. Но хватит ли в тебе внутренней дисциплины, если ты останешься по воле случая один? Я гляжу на сдвинутые брови Семена, на его злые зеленые глаза. В первый раз за всю долгую службу у меня появляется в груди тепло при мыслях об этом человеке. Не тот уж Семен! Многое в нем изменилось. И он выстоит!
Посредники остановили танки «противника». Будут взвешены все «за» и «против», оценят наши инженерные труды и эффект внезапности атаки «противника». Победа будет присуждена объективно: посредники - народ беспристрастный. И все же, что бы они ни решили, я убежден: победу в этом бою одержали мы! Мне-то виднее - я знаю, что за люди здесь оборонялись…
Остаток дня мы отходили от рубежа к рубежу, контратакуя и устраивая засады на горной дороге. Я не раз вспоминал, в чем видел Кузнецов однообразие солдатского труда: ни шагу назад или стремительно вперед. Да, именно эти два простейших элемента, как бы ни были они просты, лежат в основе всех самых блистательных наших побед и под Москвой, и под Сталинградом, и на Курской дуге, и при взятии Берлина. Ни шагу назад - и только вперед! Диалектика солдатской войны - единство противоположностей, составные части победы!
Оказывается, чтобы понять все это, уверовать окончательно в своих командиров, товарищей и в себя, мало одних занятий в классах, в полковых учебных городках: надо обязательно выйти в поле, увидеть мощь оружия и силу людей на огромном пространстве, почувствовать и понять, что мы в состоянии уберечь, отстоять от врагов это огромное пространство, имя которому Родина!
Да, на больших учениях вершатся большие дела, приходят солдатам на ум большие мысли…
* * *
Я сказал Шешене, как мы с Кузнецовым обнаружили «диалектику» солдатских действий на войне. Замполит улыбнулся, одобрил и, как всегда, повернул все по-своему.
– Правильные у вас мысли. Но еще нагляднее я вижу диалектику в том, что вы, рядовые солдаты, мыслите такими категориями. Вот тут особенно вижу я результаты воспитательной работы: постепенные количественные накопления переходят в новое качество. Это в вас обнаруживается не только в масштабности тех мыслей, которые вы мне поведали, а главным образом, в высоких результатах учений, которые мы провели. Вот во что, товарищ Агеев, выливается ваша солдатская диалектика.
После окончания учений, когда мы сидели возле машин, ожидая сигнала для посадки, Шешеня опять завел разговор на эту тему. Он рассказал солдатам, к чему мы со Степаном пришли в своих рассуждениях, и от себя добавил:
– Помните, мы с вами однажды говорили о маршальском жезле, который носит каждый из вас в вещевом мешке? Я тогда сказал, что жезл этот хоть и символический, но мыслить мы вас учим о судьбе Отечества, мира и прогресса маршальскими масштабами. Вот Агеев с Кузнецовым рассуждали на таком же уровне. - Шешеня оглядел нас, улыбнулся и добавил: - Хочу дать старослужащим совет. Скоро вы поедете домой. Вещевые мешки при увольнении сдавайте, а то у старшины Мая за них деньги высчитают. Но маршальские жезлы не сдавайте, везите с собой. Они и в гражданке пригодятся. Мыслить государственными категориями везде полезно! Все вы чувствуете: армия дала очень многое. Значит, если вы много взяли, то находитесь в долгу. А как вернуть долг? Когда начнется война? Совсем не обязательно! Отличная работа там, где вы определите свое место в жизни, тоже будет вкладом в оборонную мощь нашей страны. Ну а если грянет война и Родина бросит клич: «К оружию!» - тут уж вы не долги принесете, а выложите на алтарь Отечества весь свой капитал! Любовь и преданность Родине нужно не только носить в сердце, но главным образом проявлять на деле!
Самый приятный приказ
Любой приказ должен быть выполнен точно и в срок, даже если его выполнение связано с риском для жизни. Много приходится выполнять солдату приказов за время службы. Выполнение их всегда требует напряжения воли, сил, иногда длительной работы без сна и отдыха. Так что приказ не всегда приятен: выполнять его помогает сознание необходимости, дисциплинированность, вера в мудрость и дальновидность командиров. Но есть в жизни солдата один приказ, который выполняется без напряжения, без усилий. Сердце само летит навстречу этому приказу. Его издает Министр обороны СССР, и называется он «Об очередном призыве и увольнении».
В календаре я вычитал: на земле до сих пор существует много различных летосчислении. От рождества Христова - 1971 год. По мусульманскому календарю - сейчас 1388 год, по византийскому «от сотворения мира» - 7577-й.
Есть и наше, солдатское летосчисление. Наш год начинается и кончается в день публикации приказа министра обороны об очередном призыве и увольнении. Когда идешь по полковому городку и видишь сияющее лицо солдата, знай: у него праздник по нашему, солдатскому летосчислению - приказ издан, прочитан, и скоро этот солдат поедет домой.
В клубе собрали отъезжающих «стариков». Сегодня здесь светлее, чем обычно; наверное, от улыбок и сияющих радостью глаз. На сцене - командование полка. Первым говорил подполковник Кудрявцев.
