Эльмар Грин - Другой путь. Часть вторая. В стране Ивана
Пришлось войти. Но время у меня еще было в запасе, и две-три потерянные минуты ничего не изменяли.
Женщина предложила мне сесть на садовую скамейку возле себя и спросила:
— Что вас тут интересует? Я знаю, что парторг вам уже разъяснил кое-что. Но, может быть, вы хотели познакомиться поближе с внутренним распорядком, с методами воспитания? Учреждение это для колхоза не совсем обычное. Хлопот с ним немало. И если бы не война с ее ужасным наследием, разве встала бы перед нами забота о воспитании восемнадцати осиротевших ребят?
Я хотел ответить, что да, действительно, это дело трудное, и внутренний порядок меня очень интересует, и методы воспитания тоже, и что я давно мечтал вникнуть во все эти вещи, но, к сожалению, торопился на пристань, чтобы уехать в Ленинград, где меня ждали очень важные дела. Готовясь ей это объяснить, я для начала спросил:
— У вас, кажется, не все дети в сборе?
Она ответила:
— Да. Только младшие. Старшие мальчики на сенокосе, а старшие девочки побежали в дом переодеваться. Сейчас они поедут в поле своих коровушек доить.
— Своих? А откуда у них свои коровушки? От родителей остались?
— Нет. Сами вырастили. Вскормили, вспоили телят и вырастили по три коровушки.
Я хотел спросить, откуда у них взялись телята, но в это время самая нетерпеливая из девочек спросила воспитательницу:
— Антонина Павловна! А как же сказка? Вы разве не будете нам ее досказывать?
Воспитательница ответила:
— Буду, буду, Леночка. Потерпи немного. Ты же видишь, я с дяденькой разговариваю.
— А этот дяденька знает сказки?
— Вероятно, знает. Каждый человек знает какую-нибудь сказку.
— А если знает, пусть расскажет.
— Ну что ты, Леночка! Как можно затруднять человека! Он же по делу зашел. А если у него времени нет или настроения?
— Дяденька, у вас есть настроение?
Этот вопрос нетерпеливая Леночка задала мне. Я вгляделся в ее чистые голубые глазенки, и на какое-то время пристань ушла из моей памяти. У меня тоже могла быть в скором времени такая же славная, светленькая, пушистоголовая, жадная до сказок дочь. Я сказал:
— Да, у меня есть настроение. Какую сказку ты хочешь?
— Все равно какую!
— Хочешь, я расскажу тебе финскую сказку?
— Хочу. Правда, девочки, мы хотим финскую сказку?
И девочки ответили в один голос:
— Хотим, хотим!
Финских сказок я знал много и, не долго думая, рассказал им первую, что пришла мне на память:
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей козел.
Старуха ему говорит:
«Иди, козел, домой!».
Не пошел козел домой.
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей бревно.
«Ударь, бревно, козла:
не идет козел домой».
Не ударило бревно козла.
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей огонь.
«Сожги, огонь, бревно:
оно не бьет козла,
козел не идет домой».
Но не сжег огонь бревно.
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей вода.
«Залей, вода, огонь:
огонь не сжег бревно,
бревно не бьет козла,
козел не идет домой».
Но вода не залила огонь.
Пошла старуха в лес,
а ей навстречу бык.
«Выпей, бык, воду;
вода не гасит огонь,
огонь не сжег бревно,
бревно не бьет козла,
козел не идет домой».
Но бык не выпил воду.
Пошла старуха в лес,
а ей лиса навстречу.
«Съешь, лиса, быка:
бык не выпил воду,
вода не гасит огонь,
огонь не сжег бревно,
бревно не бьет козла,
козел не идет домой».
Но лиса не съела быка.
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей собака.
«Убей, собака, лису:
лиса не ест быка,
бык не выпил воду,
вода не гасит огонь,
огонь не сжег бревно,
бревно не бьет козла,
козел не идет домой».
Но собака не убила лису.
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей волк.
«Съешь, волк, собаку:
собака не убила лису,
лиса не ест быка,
бык не выпил воду,
вода не гасит огонь,
огонь не сжег бревно,
бревно не бьет козла,
козел не идет домой».
Но волк не съел собаку.
Пошла старуха в лес,
а навстречу ей медведь.
«Убей, медведь, волка:
волк не съел собаку,
собака не убила лису,
лиса не ест быка,
бык не выпил воду,
вода не гасит огонь,
огонь не сжег бревно,
бревно не бьет козла,
козел не идет домой».
И вот медведь убил волка,
а волк съел собаку,
собака убила лису,
лиса съела быка, бык выпил воду,
вода погасила огонь,
огонь сжег бревно,
бревно ударило козла,
и козел прибежал домой.
Так старуха вернула себе козла.
Я кончил сказку и умолк, ожидая похвалы. Но вместо похвалы Леночка сказала; наморщив лобик:
— Не понимаю, как же так: если волк съел собаку, то как собака могла после этого убить лису?
Если бы она не задала такого вопроса, то, может быть, и другим девочкам не пришло бы в голову призадуматься над этим. Но она задала и заразила своим сомнением остальных. За ее вопросом сразу посыпались другие:
— А как могла лиса съесть быка, да еще мертвая лиса-то?
— А как могла вода погасить огонь, если ее выпил бык?
— А почему только медведь послушался старухи, а не собака? Ведь собака — друг человека, а медведь — враг.
— А как сгоревшее бревно могло ударить?
И, наконец, один из мальчиков, уловив конец сказки, высказал такое предположение:
— Если бревно ударит козла, то навряд ли он после этого куда-нибудь пойдет. Лежать он будет врастяжку.
Так разделали они мою финскую сказку, эти русские дети, осиротевшие за время войны. Женщина пыталась им доказать, что сказка есть сказка и критике не подлежит. Но этот смышленый народец, как видно, держался иного мнения. В конце концов Леночке, наверно, стало меня жаль. И, чтобы дать мне поправиться, она спросила:
— Дяденька, а вы еще сказки знаете?
Женщина попробовала спасти меня от сказок, но я сказал:
— Знаю.
— Так расскажите еще, пожалуйста!
На этот раз я основательнее порылся в памяти, чтобы не попасть впросак, и рассказал им такую сказку:
Петух с курочкой пошли мыться в баню,
но в бане не было воды.
Петух прилетел к роднику и сказал:
«Хороший родник, прекрасный родник,
дай мне воды!».
Родник ответил: «Не дам, не дам,
если не принесешь мне бадьи».
Петух прибежал к столяру и сказал:
«Хороший столяр, добрый столяр,
дай мне бадью!».
Столяр ответил: «Не дам, не дам,
если не принесешь мне дерева!».
Петух прилетел в лес и сказал:
«Хороший лес, прекрасный лес,
дай мне дерево!».
Лес ответил: «Не дам, не дам,
если не принесешь мне топора».
Петух прилетел к кузнецу и сказал:
«Хороший кузнец, добрый кузнец,
дай мне топор!».
Кузнец ответил: «Не дам, не дам,
если не принесешь мне железа».
Петух прибежал к болоту и сказал:
«Хорошее болото, прекрасное болото,
дай мне железа!».
И болото дало ему железа,
он принес железо кузнецу,
кузнец дал ему топор,
он принес топор в лес,
лес дал ему дерево,
он принес дерево столяру,
столяр дал ему бадью,
он принес бадью к роднику,
родник дал ему воды,
он принес воду в баню.
Но курочка в бане уже умерла.
Я кончил сказку, заранее уверенный, что на этот раз не дал девочкам повода для придирки. Но Леночка сказала:
— А зачем же курочка умерла? Не надо, чтобы она умирала.
Я пояснил:
— Так в сказке говорится. Ничего не поделаешь.
Но она возразила:
— Почему не поделаешь? Исправить надо сказку. А то петушок столько хлопотал, трудился, и что же? Все понапрасну? Не должно быть, чтобы понапрасну. Он должен застать курочку живой.
Вот и пытайтесь рассказать им что-нибудь, этим русским детям, хотя бы даже и сиротам. Они посягают на то, чтобы изменять сказки. Ни одному финскому ребенку на моей памяти не приходило такое в голову. Все они принимали сказки такими, какими их им преподносили, никогда не подвергая сомнению того, что в них содержалось. А эти не признавали неприкосновенности сказки. Но если они не признавали неприкосновенности сказки, то, пойдя во вкус того, они могли в один прекрасный день не признать многие другие вещи, установленные людьми на протяжении столетий. Да, трудно это угадать, конечно, бог с ними, но, пожалуй, у меня еще не могло быть в жизни таких дочерей.
