Виктор Конецкий - Том 4 Начало конца комедии
Молодой кавторанг стал еще румяней и впился глазами в схему «Б».
— Капитан-лейтенант Желтинский, ты, случаем, не шеф-поваром в «Садко» работаешь? — вопросил из задних рядов явно давно уже сиплый бас.
— Интересно отметить, — проскрипел Ящик, — что автор схемы, перерисовывая ее с соответствующего пособия, уже забыл азы, то есть векторную алгебру.
Кавторанг погрузился в схему, отсчитывая и проигрывая в своем мозгу вариант за вариантом, чтобы найти ошибку, в которую его совал носом шпак в очках. И чем дольше ему не удавалось найти ошибку, тем веселее казалось ему близкое будущее, когда он поставит шпака на место.
И тогда Ящик повел игру кошки с мышкой. Мы ничего не понимали в том, что говорили два специалиста по существу вопроса, но отлично видели, как кот то прилапливает, то отпускает жертву, дает ей обнадежиться, маленько метнуться и опять когтистой и беспощадной лапой хватает за загривок.
Закончилось представление с честью для кавторанга, ибо он не стал выкручиваться и лгать и использовать власть или даже пытаться ее использовать.
— Товарищи офицеры! — обратился он к нам уже с несколько большим почтением. — В схеме есть ошибки, которые я пропустил. Я благодарен капитан-лейтенанту запаса Желтинскому за науку. Капитан-лейтенант знает гироскопические и инерционные схемы не хуже моего начальника кафедры.
— Лучше! — громко, но флегматично заявил Псих.
Зал принялся обсуждать спорный вопрос.
— Прекратить! — сказал кавторанг. — Не на базаре!
— У Желтинского прямо на лбу написано, что он эту адскую машину сам выдумал, — сказал Псих. — Ящик, прав я или нет?
— Это уже нас не касается! — сказал кавторанг, начиная слезать с кафедры. — Вопросов больше нет? Тогда…
— Есть! — сказал Китаец. — Разрешите?
— Да, — без большого воодушевления разрешил кавторанг.
Зал опять насторожил уши.
— Интересно отметить, товарищ преподаватель, — сказал Китаец, — что изучение ошибочного, а также использование удивительных приспособлений и необычных орудий, не говоря уже о гадании по черепашьим панцирям, в древнем Китае каралось смертной казнью через удушение. Я имею в виду то, что вы заставляете нас изучать ошибочно блок «Б» этого удивительного и необычного оружия.
— Хватит, — сказал Псих. — Каждый может запамятовать или запутаться. Человек работает — и уважайте его работу!
— А знаешь ли ты, — сказал Китаец Психу, — что страсть спорить при помощи лицемерных речей в древнем Китае наказывалась смертной казнью через отрубание головы? Я сейчас имею в виду то, что ты там не просуществовал бы и пяти минут!
— Мне кажется, что ты относишься к породе ужасных нахалов, — спокойно сказал Псих. — А чужое нахальство вредно для окружающих. Оно вызывает стрессовые срывы.
— Во! — восхитился Китаец. — Нашел причину!
Псих встал и внимательно посмотрел на Китайца.
— Могу с уверенностью сообщить, товарищи, — обратился он к залу, — что у этого типа, судя по степени оттопыренности ушей, было пять-шесть жен. А сейчас он вгоняет в гроб очередную, но она туда не лезет и…
— Прекратите посторонние разговоры! — попросил кавторанг.
Китаец его не слышал. Он вскочил с места и потянулся через спинку стула к Психу:
— Если без китайских церемоний, — шипел Китаец, — я вот тебе сейчас дам по шее…
— Стоп дизеля! — сказал старшина нашей группы Старик-Ямкин. — Сядь.
Весомо у него получилось.
Китаец вздохнул и сел.
— Теперь заведи кольчужный пластырь себе на ротовое отверстие, — посоветовал Старик.
— Есть! — без китайских церемоний согласился Китаец.
— Товарищ капитан второго ранга, лишних вопросов не будет! — заверил преподавателя Старик.
— Вы, товарищи, думаете, что мне самому охота здесь с вами топтаться в субботний вечер? — спросил кавторанг и улыбнулся обаятельной улыбкой адмирала Беркута. — Ладно. До перерыва тридцать минут. Проведем перекличку, и травите потом баланду до звонка… Старший лейтенант Ананьев!..
— Есть! — ответил знакомый сиплый бас.
— Кому всегда везет — так это Ананьевым! — совершенно неожиданно нарушил воинскую дисциплину и порядок сам Старик. — Черт бы их побрал!
— Почему? — часто моргая, спросил капитан второго ранга.
— Я — Ямкин! И вся жизнь из-за этой проклятой последней буквы в алфавите пошла вкривь… Простите! — спохватился он и дальше молчал как стопроцентная рыба.
— Капитан третьего ранга Букин!..
— Есть!
— Капитан-лейтенант Вертопрахов!..
— Есть!
— Лейтенант Говядин?..
Здесь пауза затянулась. И тогда раздался писклявый голосок близко от меня: «Есть!»
За легкомысленного лейтенанта ответил Китаец. Он еще раз пять отвечал за отсутствующих, постепенно наглея и даже переставая менять голос.
Наконец капитан второго ранга не выдержал:
— Вы что, — спросил он аудиторию, — думаете, я до сотни считать не умею, если с блоком напутал?
— А кто вас знает? — угрюмо засомневался из аудитории пропитый бас.
— На КПП вас всех отметили, — объяснил кавторанг. — И сосчитали. У меня по списку окажутся все, а у начальства? Фитиль получать? Сами не служили? Дюжину покрою, остальных — кровь из носа — не могу!
— Если без китайских церемоний, — с трогательной искренностью сказал Китаец и встал, — вы правы. Они в баре сидят, а я здесь за них мяукай! В древнем Китае групповое пьянство, например, каралось смертной казнью. Цитирую из источника «Шан-шу», том четвертый, страница пятьсот третья, глава называется «Предписание об употреблении алкоголя…».
— Кто там поближе? Заткните этому Мао Цзэдуну пасть! Давно бы уже отпроверялись и курить пошли! — раздалось из аудитории.
— Вас как величать? — спросил капитан второго ранга Китайца.
— Рядовой доброхот, — заскромничал, уклоняясь от прямого ответа. Китаец.
— Продолжайте! Мне самому интересно про «Шан-шу», — сказал наш учитель.
— Цитирую: «Если кто-то донесет тебе и скажет: собираются сборищем и выпивают, ты не растеряйся, схвати их всех и приведи в столицу Джоу, где я их казню!» Здесь, товарищи по симпозиуму, — сказал Китаец, — кавычки закрываются.
Перекличка закончилась тяжелым вздохом, с которым капитан третьего ранга запаса Ямкин выговорил короткое: «Есть!»
Старшины на сцене скатывали в рулоны и уносили схемы блоков. Когда уносили блок «Б», Ящик обратился ко мне:
— Интересно отметить, что чем дольше я наблюдаю окружающих, тем более знакомыми мне все кажутся. Вот ты, например, был на практике на одном из фортов году в сорок шестом?
— Кажется, был.
— Голодуху помнишь?
— Конечно.
— Так вот, мы с тобой ловили как-то колюшку тельняшками: надеялись на уху наловить.
— Только это, пожалуй, сорок седьмой.
— Возможно.
Загремел звонок на перерыв, напомнив нам колокола громкого боя и на том форту, и на линкоре «Октябрьская Революция».
И мы пошли курить по длинным коридорам под портретами знаменитых флотских людей. Когда миновали создателя толкового словаря русского языка Владимира Ивановича Даля, Псих сказал:
— Флот всегда отличался тем, что, будучи невыносим для людей определенного вида дарования, выталкивая их из себя, успевал, однако, дать нечто такое, что потом помогало им стать заметными на другом поприще.
— Только отчаливать с флота надо в точно определенный момент, — сказал я.
— Да, — согласился Ящик. — Тут как в фотографии: передержка гибельна.
Мы миновали угрюмый лик отца русской авиации, который под треск штормовых парусов у мыса Горн выдумывал самолет, и набились в шикарное место общественного пользования — кафель, фаянс, эмаль, мел, зеркала, никель цепочек. Место соответствовало ракетно-ядерному веку. Однако выйти из него в зал с недокуренной сигаретой оказалось невозможно, как в современных аэропортах. У дверей встречал дежурный старшина.
— Товарищи, прошу извинения, — почтительно, но непреклонно говорил он, — курить в зале не разрешается. Только в гальюне.
— Где курительная? — грозно вопрошали бывшие юнги и воспитанники, которым (для сохранения их здоровья) до шестнадцати лет не выдавали табачное довольствие вообще, а после шестнадцати и до восемнадцати выдавали вместо махорки ленд-лизовский шоколад, но которые курили лет с двенадцати-тринадцати.
— Прошу извинения. Недоразумение: уборщица не знала, что в субботу здесь состоится симпозиум. И унесла ключ от курительной комнаты.
— Где запасные комплекты?..
— А если в курительной пожар случится, ключи найдутся?..
— Ну и порядок!..
— Зови дежурного офицера!..
— Где курительная? Сами откроем. Вася, у тебя отмычка с собой?..
Грозный ропот на старшину не действовал. Превосходство служащего действительную службу над бывшими служаками укрепляло его дух. Старшина надежно укрывался за броню «Не могу знать!», «Никак нет!», «Так точно, нет!».
