Анатолий Дементьев - Прииск в тайге
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Прииск Новый строился быстро. Но работы сдерживались нехваткой людей, недоставало материалов, оборудования, инструмента. Майский писал в Златогорск, требовал помощи. Ему отвечали, что грузы отправлены, но на прииск материалы не поступали, часто задерживалась доставка продовольствия. В Новый присылали затхлую муку, прогорклое масло, редко привозили соль и еще реже чай и сахар. Все это привело к тому, что человек двадцать сбежало с прииска, а среди оставшихся заметно ухудшилось настроение. Потом на прииск обрушились новые беды. На шахте «Пролетарской» произошел взрыв и сильный обвал. Узнав о случившемся, директор немедленно выехал к месту происшествия.
Начальником «Пролетарской» временно была Елена Мельникова. До этого она работала в лаборатории. На шахту Майский предложил перейти ей после того, как в перестрелке с бандитами убили старого коммуниста Сухорезова, собственными руками строившего шахту и ставшего ее первым начальником. Рабочие его любили. Мельникову на «Пролетарской» встретили настороженно, с плохо скрытым недоверием. Она постоянно чувствовала на себе насмешливые взгляды, слышала колкие замечания. Девушке приходилось трудно, но даже Майскому она ни за что не призналась бы в этом. На шахте Елена появлялась с рассветом и уходила поздним вечером. Она спускалась в забои, проверяла механизмы, наблюдала за работами, строго следила за тем, как выполняются ее распоряжения. Еще девочкой Елена бывала на шахтах — отец таскал ее за собой всюду, — и потому ей все было знакомо. И постепенно недружелюбное отношение старателей к новому, «начальнику в юбке» исчезало. Встречая Мельникову, они уже не косились на нее и не провожали каким-нибудь двусмысленным замечанием, а снимали шапки и учтиво здоровались. Отвечая на приветствия, девушка слегка хмурила тонкие брови и сердито говорила:
— Шапки снимать бросьте. Холопья привычка. Я такой же человек, как и вы, запомните раз и навсегда.
Окончательно Елена покорила старателей, когда спустя полмесяца после своего прихода на шахту прогнала пьяницу и лентяя механика Ершова — злобного и мстительного человека, которого побаивались почти все рабочие.
— Я тебе этого не забуду, — Ершов посмотрел на девушку тяжелым взглядом. — Я тебе этого никогда не забуду.
— Не пугайте, — слегка побледнев ответила Елена. — Не советую со мной связываться. Вон! — и вытянутой рукой показала на дверь.
…И вот на «Пролетарской» обвал. Директор прииска не знал, что и подумать. Ведь это выведет шахту из строя на несколько дней, а может, недель. Ведь это огромные убытки, снижение добычи золота…
В контору шахты Майский вошел стремительной походкой встревоженного человека. Там никого не оказалось. Он повернулся и в дверях столкнулся с Мельниковой. Девушка, как всегда на работе, была одета в мужской костюм.
— Ну? — вместо приветствия сказал Александр.
— Чего — ну? — Елена, отстранив директора, загородившего проход, подошла к столу, налила из жестяного чайника полную кружку воды и с жадностью выпила. И только после этого заговорила:
— На шахте обвал, а почему — знаю не больше вашего. Только что была там, — она показала на пол. — Работает спасательная партия.
— В забоях остались люди?!
— В одном, шесть человек, — уточнила девушка. Она поправила волосы выпачканной глиной рукой, посмотрела в окно, потом на директора. — Александр Васильевич, не могу утверждать, но думаю, что обвал не случайный.
— Не случайный, говорите? Как это понять?
— На прииске еще немало всякой дряни вроде механика Ершова.
Завал раскопали на четвертый день. Три человека из шести были засыпаны при взрыве и задохнулись, одного ранило обломком камня и только двое отделались легкими ушибами и царапинами, но были измучены перенесенными лишениями. Едва спасенных подняли на поверхность, как их окружили старатели, жены рабочих.
— Петьку Ерша споймайте, — тихим голосом сказал один из спасенных. — Его дело, — и обессиленный повис на руках старателей.
Мельникова и Майский переглянулись.
Ершов, исчезнувший из поселка в день взрыва, был пойман спустя неделю в тайге. Поймали его старатели с «Пролетарской» и пока вели в контору, припомнили все. Перед начальником шахты и работником чека, производившем расследование обвала, стоял уже не прежний грозный Ерш, а жалкий человечишко в синяках и кровоподтеках, со страхом смотревший на всех и бормотавший бессвязные слова. Разъяренные старатели готовы были тут же прикончить механика, и Мельниковой с трудом удалось их успокоить. Ершова взяли под стражу, а ночью отправили в Зареченск.
* * *После взрыва на шахте «Пролетарской» Майский выехал в Златогорск. Он и до этого собирался в город, но не мог выбрать времени. Необходимо было решить многие неотложные вопросы. Или для Нового дадут хотя бы часть обещанных материалов и механизмов, или пусть его снимают с работы. Александр Васильевич знал, что разговаривать с насмешливо вежливым Иноземцевым будет нелегко, что, вероятно, опять не сумеет сдержаться и нагрубит «благодетелю». Но как бы там ни было, своего он добьется и выжмет из этого аристократа все нужное для прииска. В крайнем случае директор рассчитывал на поддержку Земцова, который уже не раз помогал ему.
Приехав в Златогорск, Майский, нигде не останавливаясь и никуда не заходя, отправился к Иноземцеву. В приемной на месте секретаря сидела худенькая, миловидная девушка. Кутаясь в рваный пуховый платок, она дула на покрасневшие от стужи пальцы, в которых не держался карандаш. Девушка строго посмотрела на Майского и, стараясь придать лицу деловое выражение, осведомилась:
— Вы к кому, товарищ?
Александр Васильевич внимательно посмотрел на нового секретаря и тихо рассмеялся: так не шла к этому юному лицу напускная строгость. Девушка покраснела, нахмурилась.
— Сюда приходят не смеяться, товарищ. Если у вас дело, то прошу…
— Извините, пожалуйста, я пришел именно по делу. И по серьезному… К Иннокентию Дмитриевичу можно?
— К какому Иннокентию Дмитричу? — тонкие брови секретаря изумленно взлетели, на гладком лбу собрались мелкие складки. Я здесь новый работник и еще не знаю всех сотрудников. Это завхоз?
— Нет, милая барышня, это — управляющий.
— Иноземцев? Да вы что, товарищ, меня с толку сбиваете? Иноземцева у нас нет.
Теперь удивляться пришлось Майскому.
— Как, нет?! — почти крикнул он. — Вы, вероятно, просто не знаете. И это странно для секретаря.
— Знаю, — девушка пристально смотрела на директора Нового прииска. — Он… уехал.
— Уехал? — Александр Васильевич заволновался. — Что случилось? Почему уехал? Совсем или временно?
— Уехал совсем, — пояснила секретарь. — Куда? Не могу сказать, не знаю.
— Тогда, — неуверенно начал Майский и вопросительно посмотрел на юную собеседницу. — Я зайду завтра.
— Заходите.
— Благодарю вас, — директор ушел, чувствуя на себе удивленный взгляд нового секретаря. Он услышал, как девушка, понизив голос, говорила кому-то в телефонную трубку:
— Здесь один неизвестный спрашивал Иноземцева…
Александр обернулся, громко сказал:
— Я известный. Моя фамилия Майский, так и скажите.
Из треста Александр Васильевич направился в исполком.
Земцов, ероша обеими руками короткие седые волосы, сидел за столом. Лицо его было озабочено. Увидев директора Нового прииска, он поднялся, протянул ему руку для пожатия.
— Я ждал вашего приезда. Есть новости. К сожалению, не из приятных. Садитесь вот сюда, поближе, и дайте на вас хорошенько поглядеть. Разговор у нас будет долгий. Чаю хотите? Только без сахара.
— Не откажусь. Я ведь прямо с прииска, Петр Васильевич.
— И я вчера приехал. Был на Коммунаре. Рассказывайте, как там у вас? Все собираюсь побывать, да не приходится.
— Побывать вам надо. К другим ездите, а к нам не заглянете. У меня тяжелое положение, пишу сюда, прошу помощи, а вместо нее получаю бумажки. Потом даже бумажки посылать перестали. Являюсь в Златогорск, прямо скажу, с намерением поругаться с Иноземцевым, а мне говорят: он уехал. Объясните же, Петр Васильевич, что происходит.
— Происходит самая простая вещь, дорогой Александр Васильевич. Мы еще не кончили делать революцию. У нас много врагов, и они как могут и где могут вредят нам, срывают работы, ведут тайные переговоры с иностранными державами, надеются с их помощью вернуть старые порядки. Вот одним из таких замаскированных врагов и был управляющий трестом «Уралзолото» Иноземцев.
— Крупный специалист, — невесело усмехнулся Майский, намекая на давний разговор.
— Да, — устало подтвердил комиссар. — Он, действительно, специалист и не только по золотой промышленности, но и по организации саботажей и вредительства на приисках. Все ваши беды тоже от него шли. Теперь с этим кончено. Иноземцев арестован. Но… остались другие иноземцевы, еще не распознанные и потому вдвойне опасные. Потянули за ниточку и клубок далеко покатился. Бдительность, дорогой мой, и еще раз бдительность. Не забывайте об этом.
