Владимир Малыхин - Наследник
— Самовар на столе, чай подан, господа... Прошу.
— У самовара я и моя Маша... — улыбнулся Виктор,
Арменак Макарович поднялся со стула, взял его под руку:
— Пойдем, мой друг, чай по утверждению китайцев — эликсир жизни.
* * *
В механическом цехе, которым уже почти год руководил Дружинин, работал мастером
шестидесятилетний немец Фридрих Вольф. Он считался одним из лучших стахановцев завода.
История его появления на заводе была по тем временам необычной, и потому ее знали почти все, от
директора до уборщицы. Еще бы — немец на оборонном заводе!
* * *
Фридрих Вольф родился в Поволжье в семье немецких колонистов, поселившихся здесь еще при
матушке Екатерине. Он работал слесарем-сборщиком в железнодорожном депо города Энгельса, был
отличным мастером своего дела, а по убеждению — ярым антифашистом. У него был небольшой
аккуратный домик на окраине города с голубятней и отлично ухоженным огородом. Жена Вольфа
выхаживала поросят какой-то редкой породы и день и ночь копалась на огороде, выращивая на
зависть добропорядочным и трудолюбивым соседям необыкновенно вкусные и сочные арбузы и
дыни. Их тринадцатилетний сын Хельмутучился в школе, любил возиться с "инженер-
конструктором" и мечтал стать полярным летчиком.
Но все перевернула война. На другой же день после нападения Германии Фридрих Вольф сказал
жене:
— Дорогая Хильда, этот бешеный ефрейтор, доннер веттер, не немец, он даже не сукин сын, он
собачий выродок. Ты и Хельмут должны меня понять: я немец и не имею права сидеть сейчас дома.
Мой долг — взять в руки винтовку и идти на войну.
— Делай, мой Фридрих, так, как подсказывает тебе твое доброе сердце, — всхлипнула Хильда
Вольф, а Хельмут поднял в пионерском салюте руку и провозгласил:
— Рот фронт! Ты, папа, всегда был для меня примером. Я горжусь твоим благородным мужеством.
— Спасибо, моя Хильда, спасибо, мой Хельмут, — сказал растроганный Фридрих Вольф и тут же
в их присутствии написал заявление в райвоенкомат с просьбой призвать его в ряды РККА. Но
военкомат не успел призвать Фридриха Вольфа в ряды РККА. Все население немцев Поволжья
изгонялось в глубинные районы страны...
...Семья Вольфов обосновалась в одном из районов Северо-Восточного Казахстана. Но Фридрих
Вольф не мог смириться с тем, что произошло. Он говорил жене:
— Я не хочу сидеть без дела. Я мастер своего дела и хочу, чтобы мне дали мою работу.
Он писал одно заявление за другим в райисполком, военкомат, райком и обком партии — просил
работу. Однажды к ним в район приехал уполномоченный по найму рабочей силы из сопредельной
сибирской области. В райкоме партии ему показали заявления Фридриха Вольфа. Уполномоченный
пожелал увидеть настойчивого немца. Они встретились. Уполномоченный был работником отдела
кадров того самого завода, где директором был Дружинин. Квалифицированные мастера и рабочие
нужны были заводу позарез. Вольф уполномоченному пришелся по душе, он позвонил по телефону
Дружинину, и через месяц все семейство Вольфов переехало на жительство в сибирский городок, где
поднимались цеха эвакуированного завода и где опытный слесарь-сборщик Фридрих Вольф мог с
успехом приложить свои умелые руки. С тех пор он здесь и работал.
...Когда Фридрих Вольф узнал, что начальником его цеха работает не однофамилец, а сын бывшего
директора завода, он подошел к нему со своим сыном Хельмутом и, волнуясь, сказал:
— Ваш отец был большим и добрым человеком, он оказал мне и моей семье честь и доверие,
предоставив возможность работать на этом заводе и бороться против Гитлера. Я высоко чту его
память и доверие его оправдываю. А это мой сын Хельмут, он сейчас работает разнорабочим, но я бы
хотел научить его своей профессии. Назначьте его ко мне учеником. А его мать и моя жена Хильда
Вольф займет его место. Хельмут будет хорошим слесарем. Вот Вам моя рука, — и он протянул
Виктору свою большую и крепкую ладонь.
Виктор пожал его руку, потом поздоровался с Хельмутом и тоже волнуясь сказал:
— Спасибо Вам за добрые слова о моем отце. Я уверен, что он сейчас тоже бы крепко пожал Вам
руку. А Вашу просьбу постараюсь удовлетворить. Надеюсь, что Ваш сын будет достоин своего отца.
- О да, товарищ Дружинин! — воскликнул Хельмут Вольф. — Можете в этом нe сомневаться.
* * *
...Спустя несколько месяцев после подведения итогов квартального социлистического
соревнования, в котором бригада Фридриха Вольфа стала победителем, он в конце рабочего дня
зашел в фанерную каморку Виктора, снял с головы фуражку-тельманку, вытер ладонью лоб и,
стараясь побороть волнение, проговорил:
— Мне уже немало лет и я кое-что повидал на своем веку. . - он еще раз вытер лоб и продолжал,
теребя в руках тельманку: — Я всегда жил работал, как честный человек. Я и воевал бы, как честный
немец. Но меня не призвали в Красную Армию, и я могу это понять... Если бы жив был Ваш отец, бы
попросил рекомендацию у него... Но его уже нет. , И я пришел к Вам... — он опять вытер лоб и
вопросительно посмотрел на Виктора. Виктор встал из-за стола, подошел к Вольфу и, взяв его за
локоть, усадил на стул. Вольф облизал сухие губы и раздельно сказал: — Я... решил вступить в ряды...
ВКП(б)..., то есть ...КПСС...
Виктор еще никому не давал рекомендацию в партию. Ему всегда казалось, что такие
рекомендации, несмотря на Устав, вправе давать только старые большевики. Поэтому просьба Вольфа
его застигла врасплох.
"Как поступить? " — думал он, понимая, что ответить должен тотчас, если не хочет обидеть
Вольфа. А обижать его Виктор не хотел, он уважал и высоко ценил этого дисциплинированного,
добросовестного и честного рабочего человека. "Но достаточно ли этого для рекомендации в
партию?"
— Я еще никому, дорогой Вольф, не давал рекомендаций, — честно признался он, — и для меня
Ваша просьба неожиданна... Я Вас очень уважаю, но... отвечу завтра...
Вольф поднялся со стула и закивал головой.
— О, да! Я Вас хорошо понимаю. Это большая ответственность. Но старый Вольф Вас никогда не
подведет. . Пусть будет так, как Вы сказали.
...Весь вечер Виктор мысленно возвращался к разговору с Вольфом, рассказал Маше.
— Если бы все немццы были такими, как он, — сказала она, — Гитлер никогда бы не стал их
фюрером.
Но после ужина Виктор все же решил посоветоваться с Ноделем.
Выслушав Виктора, Нодель сказал:
— Я этого Вольфа давно знаю, он у меня стенограммы всех партсъездов перечитал. Такие, как он,
в наше время дрались на баррикадах. Я бы дал...
Утром Виктор заверил рекомендацию в парткоме и вручил ее Вольфу:
— Это моя первая в жизни рекомендация, товарищ Вольф, — сказал он, — и я даю ее Вам с
чистым сердцем.
Вольф крепко пожал руку Виктору и путая русский с немецким, медленно выговаривал: —
Спасибо, геноссе Дружинин... Данке шейн... Сегодня у меня... большой гутен таг. . Спасибо!
Виктор улыбаясь, сказал: Ну и зеер гут-..
* * *
В тот тихий и прозрачный августовский день пятьдесят первого года Сталин работал на ближней
даче. В последнее время он любил работать здесь, в Кунцеве. Тихий шелест ветвей высоких
корабельных сосен и густых елей приносили ему душевное равновесие, затихал навязчивый страх за
свою жизнь, который в послевоенные годы особенно остро терзал его и лишал душевного покоя.
Он сидел на веранде в плетеном кресле, перед ним на круглом столике, покрытом белоснежной
скатертью, лежала папка с бумагами, а чуть поодаль стояла ваза с пышным букетом свежих, еще
росистых ромашек, поставленная заботливой рукой многолетней экономки дачи, которая, как и вся
дачная челядь, старалась делать все, чтобы дорогому Иосифу Виссарионовичу здесь было хорошо и
уютно отдыхать и работать. Он откинулся в кресле, прищурившись посмотрел на букет, подумал:
— Старуха Мария Медичи когда-то очень ловко умела использовать такие букетики в своих
коварных целях...
Его мысли нарушил бесшумно вошедший дежурный секретарь, у него в руках был телефонный
аппарат правительственной связи.
— Разрешите, товарищ Сталин? — негромко сказал он. Сталин повернул голову и вопросительно
взглянул на секретаря.
— Старший следователь МГБ по особо важным делам полковник Рюмин настоятельно просит
