Дмитрий Сергеев - След на лыжне
— Откуда кровь?
Видно было, что кровавые пятна на дороге озадачили Юру, вышибли его из ума.
В самом деле, откуда кровь? Ближний из кедров хвойной тенью накрыл дорогу. Сколько же лет этому великану? Все сто! Возможно, это не первая кровь, пролитая под ним. В гражданскую войну здесь немало полегло. Могучий ствол в панцире огрубевшей коры недвижим. Немного выше человеческого роста дерево нещадно били колотом — старались шишкобои прошлой осенью. Израненная древесина загустела смолевой коростой. Клочок окровавленной бумаги прилип к ней.
— Глядите! — в ужасе воскликнула Галя.
На кедре приклеился обрывок той же газеты, которую подобрал Иван. Скорей всего ветром выдуло из кузова машины. Иначе, как еще бумага могла попасть на ствол.
Все вместе дошли до развилки. Машинный след отвернул в Ельники.
— Поезжайте в Усово, — решил Иван, обращаясь к дружкам.— Звоните в милицию: мол Белых, участковый, докладывает. Обскажите все, как есть. Мы идем в Ельники.
Он снял полушубок, бросил в кошевку. Ремень с кобурой подпоясал поверх форменного кителя.
— И вы бы, Филипп Иванович, сняли шубу — быстрей дойдем.
Вялых пыхнул дымом.
— Меня жареный петух не клевал. Вам торопно, так и бегите. Чего там не видели, в Ельниках? До Усово полтора километра осталось.
— Не полтора — три, — поправила Галя.
— Зато под гору. Вначале узнать: может, нашелся ваш жених.
Что-то он явно темнит. Хочет сбить Ивана со свежего следа. Подозрительный тип. С самого начала его поведение настораживает Галю.
— Вы хоть ружье отдайте им, — сказала она. — Мешает ведь,
— Мешает, — согласился Вялых. — Да только кто мне его из Усово обратно привезет.
Так он и не расстался с ружьем.
Вначале пристроились друг за другом в том же порядке, как шли раньше. Потом Вялых не стал поспевать за Иваном, и Галя обогнала его. Участковый торопился. Изредка оглядывался, убеждался, что она не отстала, и улыбался ей.
Что же все-таки случилось с Кешей Анкудиновым? Видно, ему сильно не терпелось увидеть Октябринку, коли помчался на свадьбу по лыжне — не захотел петлять по дороге. И чем только Октябринка взяла, непонятно? В том же Усово и в Петляево сколько угодно красивых девчат, а два таких парня пристали к ней. Решительно ничем она не выделяется: бесхитростной формы лягушачий рот, пуговичный нос, короткая шея, детская манера размахивать руками... Одно только и есть, что тяжелая льняная коса, свисающая почти до колен, да особенный, обжигающий взгляд. Но, может быть, это теперь и нужно парням? Приелись расписные телекрасавицы, похожие одна на другую. Рядом с ними Октябринка топорно груба. Зато ее ни с кем не спутаешь. Впрочем, не ей, Гале, судить о женской красоте, о том, что влечет парней. Вот Кеша Анкудинов открыл же в Октябринке что-то...
Гале представилось, как вчера в сумерках Кеша поднялся на Кедровый увал — оставалось спуститься вниз, и он в Усово. Но вдруг что-то произошло... Может быть, он услыхал гул мотора и подумал: машина идет в Усово?.. Нет. Не то. Вниз под гору он на лыжах опередил бы грузовик. Что-то другое...
Показались Ельники — тихая таежная деревня вдоль замерзшей речки. Дым над печными трубами всюду стоит прямыми столбиками. Все ее пахотные угодья видны отсюда как на ладони — клиньями заходят е тайгу по двум падям. Без малого два века назад пришли сюда первые поселенцы и облюбовали место. С тех пор и стоит деревня Ельники. Не столько землепашеством занимаются жители, сколько охотой и другим таежным промыслом.
Спуск был извилистый и крутой. Галя видела впереди себя темный китель Ивана, перехлестнутый желтым поясом. На крутом вираже она не совладала с лыжами — врезалась в сугроб. Пока поднялась, Иван уже был внизу. Ждал ее возле зарода. Его глаза светились. Галя поймала себя на том, что она улыбается, и сразу же прогнала с лица неуместную улыбку. Сейчас не время.
Вялых не появлялся. Чтобы не закоченеть, они с Иваном несколько раз пробежались вокруг зарода, промяли лыжню. Видимо, деревенские собаки услыхали их — затеяли дружный перебрех.
Наконец показался Вялых. Он катился медленно, тормозя палками. Втроем вышли на береговой откос. Отсюда видны зады всех дворов. Напротив места, куда они вышли, в чьей-то ограде стояла машина. Утреннее солнце вскользь отражалось от стекол кабины.
— Вроде бы у Поздеевых, — определил Иван.
Задами, через огород поднялись к дому Поздеевых. Никто не видел их. Иван сбросил лыжи, перемахнул через заплот — открыл калитку. Галя и Вялых вслед за участковым прошли во двор. Слышно было, в стайке дышит корова, хрумкает жвачку. Собаки во дворе нет, конура пуста.
Иван вскочил на колесо, заглянул в кузов. Поманил их к себе. Галя по его лицу догадалась: в кузове что-то есть. Иван помог ей взобраться на колесо. В машине лежал запасной баллон, старый брезент, измятое, замасленное ведро, ветошь и соломенная труха. Иван взял щепотку трухи, показал Гале. На соломе запеклась и заледенела кровь. Вялых тем временем взошел на крыльцо.
Иван спрыгнул, в два скачка опередил кладовщика. Почему-то он не захотел пустить его первым в избу.
Втроем вошли в сени. Иван постучал. Никто не ответил им. Сквозь обитую кошмой дверь смутно слышались возбужденные голоса и, похоже, тявкал щенок. Иван оглянулся. Затаенно сверкнули его глаза, особая настороженность и предчувствие было в них. Лицо кладовщика было озабоченно и встревоженно. Он хотел что-то сказать.
Иван рванул дверь и ступил на порог. Галя и Вялых остались за его спиной. Из-за гвалта, который стоял в избе, никто вначале не обратил на них внимания. Трое мужиков сидели за столом. Две поллитровых бутылки были перед ними — одна початая. Соблазнительно пахло жареной свежениной. Пахучий пар поднимался над огромной сковородой посредине стола. Все трое наперебой говорили, стараясь перекричать друг друга. Анна Поздеева, хозяйка дома, чем-то занялась возле печи — тоже не видела вошедших. За столом помимо хозяина Григория Поздеева сидели водитель грузовика, зять Поздеевых, Васька Ухожев, и счетовод Брусницкий. Разговаривали не зло, не ссорясь, только шумно и чересчур горячо. Гвалту прибавляли еще двое пацанов, затеявших возню, и большелапый щенок.
Кладовщик из-за спины участкового делал какие-то знаки, старался привлечь внимание мужиков. Он даже не таился от Гали.
Первым вошедших заметил щенок — затявкал, угрожая цапнуть за ногу.
— Цыц! — обернулся на него Григорий и увидел гостей.
Внезапная тишина установилась в избе. Щенок и тот смутился, перестал лаять.
Трое мужиков за столом переглянулись, испуг и смятение выражали их лица. Григорий Поздеев покосился в угол, и Галя увидела два ружья, прислоненные к стене. Они рядом — только протяни руку. Соотношение стволов не в пользу участкового и понятых. Да еще неизвестно, на чьей стороне будет двухстволка Вялых. Чувство опасности напружинило мышцы — Галя приготовилась напасть на кладовщика, если он вздумает угрожать Ивану с тыла.
Иван скинул с головы ушанку, пятерней причесал взмокшие волосы.
— Здравствуйте, хозяева. Чего затихли? Не рады гостям?
Галя на секунду отвлеклась, а Вялых как раз в это время ступил через порог, скинул с плеча ружье. Она чуть отпрянула — приготовилась толчком сбить его с ног. Но у кладовщика не было дурных намерений: двухстволку он повесил на гвоздь у порога.
— Свеженина, — сказал Иван, поведя носом.
— Мать! — скомандовал Григорий, и хозяйка поняла — засуетилась, достала из буфета рюмки, тарелки, вилки.
Мужики за столом потеснились, освобождая место гостям. Похоже, их больше всего озадачило появление Вялых: они кидали на него недоуменные взгляды. Он что-то маячил им, беззвучно шевеля ртом. Этот немой перегляд между кладовщиком и сидящими за столом видела только Галя.
— Да вы разболокайтесь, гостеньки любезные, — обретая привычную манеру, нараспев ублажала хозяйка. Явное недоумение проскользнуло на ее лице — сейчас лишь она увидела, что двоим не нужно и разболокаться, будто от соседей прибежали. — Уж и не помню, Ваня, когда ты наведывался к нам последний раз.
— Сколько лет, сколько зим, — подхватил Григорий.
— Минутку!
Иван мимо накрытого стола шагнул к двери в соседнюю половину избы. Собственно двери не было — один проем, занавешанный домотканым пологом.
Догадка озарила учительницу. Вот когда все выяснится. Кеша Анкудинов находится в соседней комнате. Раненый или просто пьяный лежит на кровати. А почему так вышло, почему он в чужом доме, вместо того, чтобы быть на свадьбе — сейчас они и узнают.
Иван откинул полог. В комнате, залитой утренним светом, было пусто. Стояли две кровати, обе опрятно застланные, с горами подушек в изголовье. Спрятаться человеку негде. Разве что под кроватью. Иван нагнулся, заглянул и туда. Вид у него был сконфуженный. Возвратились назад.
