Ваграм Апресян - Время не ждёт
Эсеровский Совет выборных сделал редактору газеты несколько строгих предупреждений, требуя, чтобы газета проводила политическую линию в духе решений Совета. Однако Игнатьев вел себя в совершенно ином духе, не отступая ни на шаг перед угрозами своих врагов. Возник конфликт.
Вопрос обсуждался на заседании Совета выборных. Эсеры обвинили Игнатьева в подрывной деятельности. Он де, с одной стороны, разлагает солдат, с другой же — подрывает их доверие к себе, к газете и к Совету выборных. Он действует вопреки воле масс, он публикует материалы, противоречащие коренным интересам и духовным стремлениям солдат.
Редактор умело парировал все надписи, а в заключение коротко сказал:
— Меня здесь обвинили во всех смертных грехах, приклеив ярлык едва ли не предателя интересов народа. Здесь говорили офицеры от имени солдат, неизвестно на каком основании. Нынче солдаты сами говорят за себя, и я печатаю их заметки, коллективные письма, резолюции их собраний. Вот они, эти документы, — сказал Игнатьев, кладя толстую пачку писем перед председателем Совета. — Наконец, если Совет выборных искренне хочет проверить, доверяют ли мне солдаты, то он может обратиться к моим избирателям с просьбой подтвердить свое доверие новым голосованием.
Совет выборных поставил этот вопрос на голосование и почти единогласно решил: «Отстранить редактора газеты «Голос Особой армии» поручика А. М. Игнатьева от должности за большевистский подход к редактированию газеты».
... Игнатьев рвался в Петроград. Ему хотелось быть в центре закипавшей борьбы. Но он не мог покинуть армию. Его назначили офицером по снабжению батарей снарядами. Это дало ему возможность бывать в частях и продолжать революционную работу среди солдат. Через большевиков луцкого гарнизона он доставал газеты и брошюры, издаваемые в революционном Петрограде, и распространял в частях. Вел он и пропагандистскую работу, когда эсеры, отстранив большевиков, заняли руководящее положение в армии.
Зенитной батареей в то время командовал монархист-подпоручик Алексеев. Игнатьеву неудобно было появляться в батарее и поэтому он действовал через фейерверкера Башкатова. Бывший токарь Путиловского завода оказался опытным конспиратором и неплохим агитатором. Приходя к Игнатьеву, фейерверкер часто жаловался, что офицеры затыкают солдатам рот, не дают им свободно обсуждать волнующие их вопросы. А подпоручик Алексеев грозит разделаться с теми, кто сочувствует большевикам. Особенно преследовал Алексеев Башкатова и неоднократно намекал ему на скорую расправу. Игнатьев посоветовал Башкатову быть осторожнее и не выходить из рамок полулегального положения, в котором находились тогда большевики.
— Тут не убережешься, — сказал в ответ Башкатов. — В такой обстановке или надо сидеть сложа руки, или бороться открыто, как это было в Петрограде...
— Не забывайте, в Петрограде сначала подготовили массы и там были сосредоточены лучшие силы революции, — заметил Игнатьев.
Фейерверкер, будто не слыша его слов, заговорил с неожиданной тоской в голосе:
— Эх, Александр Михайлович, вы не знаете, как хочется попасть в Петроград и видеть его хоть одним глазом, видеть таким, каким он никогда еще не был, — подумайте! — нашим, пролетарским, советским Петроградом, с полыхающими красными знаменами на бурлящих улицах.
— Потерпите, друг мой, скоро всю Россию сделаем советской, но на быстрое возвращение домой не рассчитывайте. Предстоит еще тяжелая борьба с внутренними и внешними врагами. Домой мы попадем еще не скоро... Кстати, чем вы намерены заняться, когда наступит мир? — спросил Игнатьев, улыбнувшись.
— Чем же мне заниматься?.. Ясное дело, буду токарем теперь уже на нашем Путиловском заводе. Приходите, Александр Михайлович, ко мне в гости, как тогда...
— Чтобы опять прогнали меня от станка, нет уж, хватит с меня, — перебил с деланной серьезностью Игнатьев.
— Нет, теперь не прогоню, — виновато усмехнулся Башкатов, потерев висок.
— В таком случае приду с радостью, — сказал Игнатьев, смеясь. Подумал, покрутил ус и продолжал: — А знаете, я хочу, чтобы вы стали моим помощником, у меня будет лаборатория режущих инструментов...
Поручик рассказал Башкатову о своем открытии, познакомил его со своими планами, поделился мечтами. До поздней ночи токарь слушал историю о самозатачивающихся инструментах, а в заключение сказал, кладя руку на сердце:
— Если жив останусь, Александр Михайлович, даю слово работать с вами.
Утром следующего дня разорвалась пушка. Был убит большевик Шоналков, а Башкатов тяжело ранен в живот. Узнав о несчастье, Игнатьев поехал в батарею. Раненый лежал в избе, перевязанный, ожидая отправки в госпиталь. На голых висках его выступили капельки пота. Мучительно дыша, он смотрел на поручика страдальческими глазами, как бы говорившими: «Сот и не сбудется моя мечта, не доведется мне работать с вами, и уж никогда не попаду в родной Петроград, никогда...» Санитары уложили его на носилки, чтобы унести. Игнатьев торопливо попрощался с другом, повернулся и, сгорбившись, вышел. Навстречу попался Алексеев и невольно мелькнула мысль: «Отчего разорвалась пушка?..»
Вместо Башкатова Александру Михайловичу в партийных делах стал помогать канонир Вдовиченко, но с ним он поработал очень недолго. В весеннюю непогоду Игнатьев заболел гриппозной пневмонией и был отправлен в Киев. Болел он тяжело, страдая от болей и еще больше от вынужденного бездействия. Из Киева он выехал в санитарном поезде в один из городов центральной России, откуда лишь в начале июня ему удалось добраться до дома. В Петрограде Игнатьев демобилизовался, чтобы заняться своими изобретениями.
В течение многих лет, с небольшими перерывами, Александр Михайлович поддерживал письменную связь с Алексеем Максимовичем Горьким. Прибыв в Петроград, Игнатьев побывал у писателя не раз. Узнав подробности истории открытия самозатачивания, Горький пришел в восторг, начал расспрашивать Игнатьева о его опытах, обсуждал вместе с ним планы создания исследовательской лаборатории. Алексей Максимович рассказал об изобретении Марии Федоровне, Друзьям, ввел Игнатьева в круг своих знакомых. Он одобрил стремление изобретателя закончить в первую очередь изготовление заводских типов оптического прицела, говоря раздумчиво:
— Да, вы правы, пока прицелы важнее для революции.
Прицел изготовлял на Орудийном заводе мастер Гнедин. Он почти закончил первый усовершенствованный образец, как вдруг начали эвакуировать завод из Петрограда. Наступал Юденич.
Александр Михайлович добровольно вступил в Красную Армию и был назначен инспектором противовоздушной обороны Петрограда. Он наскоро изготовил на заводах несколько оптических прицелов простой конструкции и начал обучать первых красных зенитчиков стрельбе по самолетам врага. По совместительству Игнатьев работал чрезвычайным комиссаром по снабжению Красной Армии военными приборами, членом комиссии по разгрузке Петрограда, председателем комиссии по разгрузке Гутуевской таможни под Петроградом.
Он редко встречался с друзьями, с Каниной и даже дома бывал лишь иногда, на бегу.
В августе 1919 года под руководством товарища Сталина были разгромлены войска Юденича. Избавленный от угрозы со стороны контрреволюции, город начал налаживать жизнь.
Игнатьев часто стал бывать дома, в котором царило небывалое оживление. Даже старый Михаил Александрович выглядел очень бодро, работал без устали в лаборатории и читал в разных местах лекции о ветеринарии и о мясоведении. Как-то сын сообщил ему, что собирается отправиться на поиски эвакуированного, Орудийного завода. На пути в Нижний Новгород баржа с оборудованием завода застряла в каком-то речном порту. Александр Михайлович намеревался найти баржу, взять оптический прицел, чертежи к нему и довести дело до конца. Михаил Александрович одобрил план сына и в свою очередь поделился с ним выпавшей на его долю радостью. Глаза его горели от возбуждения таким молодым огнем, даже не верилось, что старику 69 лет.
— Шурочка, у меня большая новость, — рассказывал он с сияющим видом, — вчера пришел ко мне представитель Советской власти — он так и назвал себя — и предложил стать научным руководителем большой лаборатории по борьбе с эпизоотией. Говорил, что мне дадут много сотрудников, аппаратуру — словом, все условия, о которых я мечтал всю жизнь.
— Откуда этот представитель?
— Из какого-то наркомата. Сказал, придет еще раз для окончательных переговоров.
Но второй раз представитель наркомата не пришел за магистром ветеринарных наук. Вечером того же дня Александра Михайловича разыскали в городе и сказали, что отцу плохо. Сын немедленно поехал домой и застал Михаила Александровича лежащим в постели без движения, кисть его правой руки безжизненно свисала с кровати, бледное лицо покрылось мелкими капельками холодного пота, а в глазах уже погасли яркие огоньки, горевшие еще утром в предвкушении большой творческой работы.
