Север Гансовский - Надежда
— Лейфем сегодня был у кассира, — ответил Джефф. — Почему это вам вдруг такое счастье привалило?
Кларенс вздохнул. В ответе на этот вопрос как раз и заключалось то, что совершенно обесценивало прибавку в его глазах.
— Послушайте, — он понизил голос и придвинулся ближе к соседу. — У меня неприятность…
— Что такое? — охотно откликнулся Джефф.
Кларенс коротко изложил ему историю Бенсона и сказал, что Бирн не хочет печатать об этом ничего.
Джефф задумался.
— Жалеете, что пропал хороший материал?
— Да нет. Понимаете, настоящий убийца ходит на свободе.
Джефф еще раз подумал и спросил:
— А тот, которого убили, был ваш знакомый?
— Нет. Я же вам говорил, что нет.
— Ну, чего же вы хотите?
Кларенс внимательно посмотрел на Джеффа.
— Ничего, — сказал он наконец. — Ничего. Извините, Джефф. Пожалуй, я зря расстраиваюсь. Я теперь подумал и понял.
— Еще бы не зря! — Джефф усмехнулся и пожал плечами. — В городе каждый день по нескольку убийств, и каждый день кого-нибудь арестовывают. Если всякий раз трепать себе нервы…
Джефф начал рассказывать о каком-то случае в железнодорожных мастерских, но Кларенс уже не слушал его.
Конечно, это было идиотизмом — заговорить с Джеффом. Что его интересует, кроме гонорарной ведомости!
Отвернувшись к окну, Кларенс вновь задумался, пытаясь представить себе мотивы, которыми мог руководствоваться Бирн, не опубликовывая материал.
В конце концов Кларенс решил, что ему в этом не разобраться. Однако так или иначе он должен был действовать.
Всякий раз, когда он вспоминал о Боере, его передергивало от гнева и отвращения. Он был всё еще убежден, что если как следует взяться за бандитов, с ними будет покончено, хотя бы в порту. Ведь не вся полиция подкуплена, да и самих грузчиков в десятки раз больше, чем гангстеров.
Вечером, закончив работу, Кларенс отправился в адвокатскую контору Липмана, с которым ему приходилось встречаться по делам газеты.
Толпы служащих в белых воротничках высыпали на тротуар. Над мостовой носился бензиновый перегар, вспыхивали и гасли огни светофоров и световой рекламы.
Кларенс, задумавшись, шел в густом потоке прохожих.
Репортер знал, что, посещая адвоката, он уже рисковал своей работой и всем привычным жизненным укладом. Если Бирн узнает об этой встрече, увольнение будет неизбежным. Но он не мог поступить иначе.
Пожилой адвокат выслушал короткий и уже заранее обдуманный рассказ Кларенса с профессиональным вниманием.
— Ну и что вы думаете делать?
Кларенс пожал плечами.
— Я пришел посоветоваться. Во всяком случае предъявить Боеру обвинение в двух убийствах и всей шайке — в вымогательстве.
— Кто вас будет поддерживать?
— Как поддерживать?
— Как всегда поддерживают в таких случаях… Есть ли у вас за спиной лицо, достаточно сильное, чтобы отстоять вас, если вас похитят, чтобы перекупить уже купленных шайкой свидетелей, чтобы найти, наконец, свидетелей в вашу пользу? Есть ли у вас такое лицо, которое сможет заставить суд еще раз пересмотреть дело?
— Я думаю, — сказал Кларенс неуверенно, — что меня будет поддерживать закон.
Адвокат улыбнулся.
— Это слишком абстрактно. А если Боер выставит десять свидетелей, которые заявят, что Бенсон был сумасшедшим? можете ли вы гарантировать безопасность тем двадцати, которые скажут, что он был здоров?.. Другими словами, есть ли у вас деньги? Большие деньги?
Кларенс признал, что нет. Адвокат развел руками..
— Тогда…
В другой адвокатской конторе яркий брюнет с красными губами и розовым упитанным лицом сразу же замахал руками.
— Против Дзаватини, — ни в коем случае.
В третьей конторе, помещавшейся в пыльной, бедно обставленной комнате, желчный нервный мужчина сразу заговорил о гонораре и назвал такую сумму, что у Кларенса похолодело в груди.
— Я же должен обеспечить семью на всякий случай, — сказал он в ответ на удивленный взгляд репортера.
Кларенс вышел от адвоката потрясенным. Это была стена. Власть гангстера вырисовалась перед ним во всем ее могуществе. Он с недоумением посмотрел на перспективу улицы. Все эти огромные дома, трамвайные рельсы, сложное переплетение бесконечных проводов, автобусы и автомобили, бегущие по асфальту, самый асфальт и даже то, что лежало под ним: коридоры подземки, электрические кабели и водопроводные трубы — весь материальный мир города был сделан людьми-строителями. Такими людьми, которые никого не убивали, ни за кем не охотились. Такими, как Бенсон или Каталони, шофер, возивший его в порт, и даже он сам. Город, построенный людьми, свидетельствовал Об их могуществе. И вдруг оказалось, что гангстер с револьвером в окровавленной лапе был значительно сильнее этих тысяч и десятков тысяч.
У Кларенса было впечатление, что мир рушится. Он стоял, не понимая, куда идти и где искать защиты. Впервые он осознал, что он одинок и, в сущности, очень слаб. Законы, которые правили этим миром, были совсем не такими, какими они казались ему еще неделю назад.
Он медленно побрел домой пешком через весь город, Может быть, Докси был не так уж неправ в своих рассуждениях о принципах и положении в обществе. Как выяснилось, убеждения Кларенса не стоили ровно ничего при отсутствии у него денег.
Но когда он вспомнил тревожный голос Бенсона, когда тот по телефону просил его приехать в порт, в нем всё возмутилось. В конце концов у полунищего грузчика было еще меньше возможности начинать борьбу, в которую он всё-таки вступил.
На Парковой улице Кларенс зашел в аптеку и, усталый, опустился на табурет возле стойки. В аптеке было пусто. Аптекарь Барли сидел против него, и репортер, которому больше всего хотелось сейчас посоветоваться с кем-нибудь, неожиданно для себя рассказал этому толстому пожилому мужчине всю историю, опуская имена и некоторые детали.
Барли неожиданно предложил новый вариант.
— Знаете что, — сказал он, посапывая засорившейся трубкой. — Вам нужно попробовать связаться с Вилки.
— С Вилки! — Кларенс удивленно откинулся назад. Вилки был главарем другой гангстерской шайки. Использовать одного бандита против другого. В этом было что-то дикое.
— Вы этим не бросайтесь, — сказал Барли медлительно. — Когда во время выборов республиканская партия грызется с демократами, происходит много взаимных разоблачений, и публика от этого хоть немного да выигрывает.
— А как мне его найти? — спросил Кларенс неуверенно.
— У меня есть приятель, — сказал Барли. — Он работает официантом в баре на Восьмой авеню, Сам Вилки там не бывает, но туда часто приходит его ближайший помощник О’Лири. Вы его сами сразу узнаете. Грузный такой, краснощекий детина с галстуком, как павлиний хвост, Он приходит всегда по утрам играть на биллиарде.
Пека Кларенс обдумывал это неожиданное предложение, Барли продолжал:
— Вы ему только ничего и никого не называйте. Ни себя, ни других. Скажите, что у вас есть такие-то и такие материалы. Если он заинтересуется, они могут вас поддержать. В крайнем случае это вам ничем не грозит.
Репортер с удивлением смотрел на Барли. У аптекаря был опыт в области подпольной жизни города, такой, какого не хватало ему самому. Они продолжали разговаривать дальше, обсуждая этот предмет, и Кларенс увидел за кажущейся простотой и непритязательностью Барли человека умного и мужественного.
— Может быть, ничего и не выйдет, — говорил Барли. — В некоторых случаях враждующие шайки объединяются. Особенно, когда речь идет о защите самого принципа рэкетирства. Но испробовать можно.
На следующее утро Кларенс пошел на Восьмую авеню. Бар был еще закрыт. Уборщик с метлой в руках показал на другой вход со двора. Репортер направился туда и был встречен воинственного вида мужчиной с всклокоченными волосами, одетым в темный костюм модного покроя.
— Я хозяин бара. Что вам нужно?
— Я бы хотел увидеть мистера О’Лири.
— Петуха? У вас к нему дело?
— Да, дело.
— Ну, проходите. Он должен скоро появиться.
Мимо кухни Кларенс прошел в биллиардную и сел на дубовую скамью возле окна. По углам полутемной длинной комнаты тускло поблескивали медные плевательницы. На зеленых полях двух биллиардных столов были видны нестертые со вчерашнего вечера меловые квадраты и ромбы.
Хозяин бара стал в дверях, прислонившись к косяку и сунув руки в карманы. Он недоверчиво поглядывал на репортера. Очевидно, во всем облике Кларенса было что-то отличающее его от обычных собеседников О’Лири.
За дверью раздались грузные шаги. Хозяин бара посторонился, и в комнату вошел высокий и толстый мужчина в распахнутом пиджаке. Лица его Кларенсу не было видно.
Хозяин бара поздоровался с мужчиной и что-то сказал ему на ухо, кивнув в сторону репортера. Мужчина мельком взглянул на Кларенса, снял пиджак, повесил его на вешалку. Затем достал из маленького шкафчика у стены два шара, взял со стойки кий и принялся гонять шары по биллиарду.
![Север Гансовский - Надежда [Рассказы и повести]](/uploads/posts/books/276956/276956.jpg)
![Север Гансовский - Шесть гениев [Сборник]](/uploads/posts/books/86368/86368.jpg)