Касымалы Джантошев - Чабан с Хан-Тенгри
Вдруг Айкан свернула в сторону и скрылась в кустарнике. Момун поджидал ее появления с минуты на минуту. Но Айкан не возвращалась. Позднее ее голос прозвучал где-то внизу. Момун осторожно высунулся из кустов и увидел ее уже довольно далеко под скалами. Перекинув через плечо убитую лису, она гнала овец, очевидно к зимовке.
Айкан убила маленького лисенка, но была очень довольна. До этого она стреляла только по мишеням — в аиле — и по воробьям…
…«Невелик, ну что ж! В хозяйстве пригодится. Пусть только лисенок, Темирболот все равно порадуется. Пока он не приехал, сниму шкуру и повешу на стене, вот он удивится», — рассуждала Айкан, улыбаясь. Она посмотрела на шоссе в надежде увидеть автомашину, на которой должен был возвратиться Темирболот с совещания чабанов из Пржевальска.
5
— Вот, джигит, смотри! — Кенешбек показывал Темирболоту только что построенный двухкомнатный дом, скирды сена и новый сарай. — Мы побаиваемся тетушку Айкан, да и тебя, конечно, и как следует приготовились вас встретить! — Председатель колхоза улыбнулся. — Это я говорю в шутку, что побаиваемся, Темиш! Просто мы стараемся создать для работы и жизни чабанов хорошие условия. Все должны понять, что чабанский труд в нашей стране очень уважаем. Человек, который не оставляет свою отару ни в палящий зной, ни в снежную пургу, достоин уютного и удобного жилища. А как ты думаешь, Темиш?
Темирболот согласно кивнул головой.
— Что можно требовать от человека, — продолжал Кенешбек, — если одежда у него ветхая, а ночью его не ждет теплая, покойная постель для отдыха? И ясно, если чабан ничем не обеспечен, он больше будет думать о себе, чем об общем деле…
— Правильно, — подтвердил Темирболот. — Мы, чабаны, работаем для общего благополучия. Так же, как я, уверяю вас, ответит каждый чабан, не задумываясь. Это как дважды два — четыре! Но и чабанам нужно ставить задачи поконкретнее. К сожалению, не все чабаны понимают свои задачи… Иные рассуждают так: «Политику проводят партия и правительство, а мое дело исполнять то, что велит председатель…» Я не могу согласиться с этим. Это недальновидные люди, которые не могут дальше своего носа ничего разглядеть… Чабаны должны также участвовать во всей жизни колхоза… Иначе чем такой бедняга будет отличаться от овцы, которую он утром выпускает из загона, а вечером водворяет обратно?
— Ты умно говоришь, хорошо рассуждаешь, — заметил Акмат. — Конечно, всем ясно, что каждый чабан должен участвовать в жизни колхоза, но не всегда так бывает… Да и не удивительно! Ведь далеко не все еще хорошо умеют читать… Но это до поры до времени. А к концу семилетки почти все чабаны у нас будут со средним образованием, сам знаешь, мы ведь стремимся к этому!..
— Тогда Темиш уже закончит институт, — сказала молчавшая до сих пор Жанаргюл, — станет зоотехником…
— Не просто зоотехником, а кандидатом сельскохозяйственных наук, — поправил Кенешбек. — Но для этого Темишу надо поднатужиться! А я сил не пожалею — помогу. Кстати, из тех книг, что ты просил меня достать, я нашел пока только три. Не забудь, захвати, когда поедешь в горы…
— Из сельскохозяйственного института прислали для тебя материалы, — вставила Жанаргюл. — Ты тоже не забудь их взять с собою. Я тебе напомню.
— Вот видишь, все хотят тебе помочь, — улыбаясь, сказал Акмат. — И как же тебе не стать профессором по выращиванию овец?
Жанаргюл и Кенешбек, довольные, переглянулись.
Темирболот натянуто улыбнулся.
«…Кандидат… Профессор… — размышлял он. — Легко сказать: работа, успехи. А мне все кажется, что я иголкой копаю колодезь. Из всего, что наметил себе, успел выполнить так немного. Сколько еще осталось!»
Возвратившись из Пржевальска с совещания животноводов, Темирболот попросил у Кенешбека разрешения задержаться с отъездом на зимовку, чтобы осмотреть недавно выстроенный сарай для его отары.
— Завтра дядя Сергей повезет корм в горы, захватит меня с собою! — сказал молодой чабан.
Кенешбек, разумеется, дал свое согласие. Пригласив Жанаргюл и Акмата, в этот день свободных от занятий в школе, председатель колхоза отправился вместе со всеми на место недавней стройки. Темирболот остался неудовлетворенным таким совместным осмотром и захотел еще раз все оглядеть.
Председатель колхоза и преподаватели прождали его на холоде довольно долго.
— Видно, обнаружил много недоделок на строительстве у Кенешбека, — засмеялся Акмат.
— Пусть только найдет! — отозвался Аманов. — Нелегкая это задача… Кажется, мы все вместе приходили принимать работу. Все недоделки, найденные комиссией, давно исправлены, — он приосанился с видом человека, уверенного в своей правоте.
Кенешбеку колхозное хозяйство было знакомо до мелочей — Акмату и Жанаргюл ничего не оставалось, как поверить ему на слово.
— Я ни разу не видела, как ягнята на свет появляются, — с улыбкой сказала Жанаргюл, — поэтому о недоделках в сарае для овец, у которых скоро будет потомство, мне рассуждать трудно. Темирболот — другое дело. Он-то все рассмотрит.
— И я, как вы! — подхватил Акмат. — Недаром я говорю все время, что секретарем партбюро надо избирать человека, который знаком с колхозным производством. А я даже и на местах бываю мало. Нельзя же мне бросать уроки и уходить на поля…
— Может быть, я и грубо выражаю свою мысль, — задумчиво заговорил Кенешбек, — но я должен вам напомнить, что школа тоже в некотором роде… как бы сказать? — одна из отраслей нашего колхозного хозяйства. Ведь там мы воспитываем подлинных строителей коммунизма. В школе у нас двадцать пять преподавателей, из них девятнадцать — коммунисты. И именно вы, Акмат, отвечаете, как член бюро колхоза, за воспитание школьников, за своих товарищей преподавателей, и нет ничего удивительного, что на вас же лежит воспитание всей колхозной молодежи. А остальные четыре члена бюро занимаются производственными вопросами…
— Дядя Кенешбек, — сказал Темирболот, выходя из сарая. — Все подготовлено отлично. Строительной бригаде от чабанов Хан-Тенгри огромное спасибо! Сами знаете, что приедем мы сюда не позже чем через неделю. Как только установится хорошая погода, присылайте за нами в горы. Мы с матерью все заранее приготовим…
— Ну, об этом мы уже давно договорились! — перебил Кенешбек. — Придет время, возьму три машины, человек пять в помощь и сам за вами приеду. На одну машину положим вещи, а на две другие — слабых овец…
— Слабых овец?.. — удивленно переспросил Темирболот.
— Ну, если нет у вас слабых, то положим овец, у которых ожидаются двойни…
— A-а, такие овцы найдутся, — улыбнулся Темирболот.
— Одна машина с прессованным сеном будет ждать с той стороны Чон-Ашуу, другая — на перевале, а третья — по эту сторону. Ближе и не надо, ведь там рядом на Ак-Кие есть база, — рассудительно сказал Кенешбек и посмотрел на Темирболота, как бы спрашивая: «Ну, что еще мы не предусмотрели?»
— Внутри все очень хорошо распланировано, — похвалил Темирболот, понимая и приподнятое настроение Кенешбека и его гордость выполненным делом. — Одно только плохо продумано… Овец, у которых будет по два, а то и по три ягненка, ведь надо особо подкармливать…
— Ну, еще бы! — снова перебил Кенешбек. — Для этого есть специальные кормушки. Или ты не видел?..
— Спасибо, видел. Но мастера поленились, что ли, или просто не знали…
— Да говори ты толком! — опять Кенешбек не дал договорить Темирболоту.
— По стенам кормушек доски прибиты слишком высоко — это будет мешать нормальной кормежке. Следовало бы спустить пониже да получше остругать… Матки непременно обдерут себе губы и десны и жевать потом не смогут.
— Вот тебе и Темирболот! — воскликнул Акмат, довольный, что его бывший ученик так хорошо знает дело, и в глубине души опять досадуя на свою неосведомленность.
— А еще что ты заметил? — спросил Кенешбек уже менее бодрым тоном. Он был сконфужен: ждал от Темирболота бурной радости и восторгов, а молодой джигит был спокоен, деловит — и ничего больше!
— Стены следовало бы еще постругать, — продолжал высказывать свои соображения Темирболот. — О шершавые стены овцы всю шерсть обдерут… Кроме того, я посоветовал бы для ягнят выделить особые кормушки — двух, я думаю, будет достаточно. Да, еще надо не забыть! Следует на мельнице размолоть помельче центнер соли… Вот теперь, кажется, все. Остальное станет яснее потом…
Акмат и Жанаргюл были очень горды Темирболотом, они опять пожалели, что так мало знают колхозное хозяйство. Оба внутренне искали себе оправдания и не находили.
Закаленное на морозе лицо Кенешбека побагровело, на лбу, несмотря на холод, выступил пот. Ему и в голову не приходило, что Темирболот, молодой еще чабан, сможет найти какие-нибудь упущения. Если же недоделки какие и есть, думал он, их можно будет исправить в дальнейшем.
