KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Владимир Христофоров - Деньги за путину

Владимир Христофоров - Деньги за путину

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Христофоров, "Деньги за путину" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Снова взялись за носилки.

Непрерывно хотелось пить, но нельзя — пот смывал комариную мазь. Савелию вдруг показалось, что мешки стали вроде бы полегче. Вначале он принял это за «второе дыхание», но нет — просто они переместились на участок, где набивали мешки те двое пижонов. Оба, впрочем, работали здесь же, и даже тогда, когда стали загружать самый дальний кунгас, предпочли остаться на своем участке. Половинчатые мешки таскать одно удовольствие: идешь неторопливо, покачиваешься в такт носилкам, покуриваешь…

— Где же это вы таких малышек нашли? — искренне удивился парень в морском бушлате, с массивной нижней челюстью. — Он ткнул пальцем в мешок, словно проверяя, что в нем, потом весело посмотрел на Савелия и Гену. — Ребята, возьмите меня к себе в компанию, я вижу, с вами не пропадешь.

— Ладно, ладно, захлопни челюсть, а то отвалится, — буркнул вмиг покрасневший Гена.

— Как хотите! — не обиделся парень и, взвалив на самую шею мешок, затопал, покряхтывая, к трапу.

К «малышкам» они больше не прикоснулись.

— А ну, подсоби-ка! — решительно потребовал Гена и ухватился за мешок.

— Гляди, гладиатор, надорвешься, — предупредил Савелий.

— Давай, давай…

Гена надул щеки и, вытаращив глаза, рванул мешок на себя. Савелий помог снизу.

— Да куда ты на шею? Сломаешь! — прохрипел Гена. — Во, теперь ладно…

— Брось! — взмолился Савелий. — Зачем тебе это, брось, а…

Но Гена ничего не ответил, сделал первый шаг. Савелий тоже, словно погонщик возле навьюченного осла.

— Не дави мешок вниз, дьявол!

— Да не давлю я — наоборот, помогаю.

— Какой «наоборот»! Погоди, вот сброшу, ты у меня получишь.

Так, переругиваясь, они дошли до трапа.

— Да отойди от меня, черт!

— Все-все, ушел.

— Ух, и получишь же ты…

— Ладно-ладно.

Вокруг собралась толпа.

— Кишка тонка, — бросил кто-то.

— А ну смелее, гладиатор! — крикнул Григорий Шелегеда.

Гену будто кто подстегнул. С разбегу взбежав на трап, он повернулся спиной к борту кунгаса и разжал руки — раздался взрыв хохота. Мешок пролетел мимо и бухнулся в воду.

— Минус один мешок, — констатировал Шелегеда.

Гена выдавил из себя улыбку, отер мокрое лицо, развел руками:

— Эт, черт! Не рассчитал маленько.

Они возвратились к своим носилкам.

— А ну, — попросил шепотом Савелий и оглянулся по сторонам.

— Чего «ну»? — не понял Гена.

— Берись, говорю.

— Кончай комедию. Видал, я и то…

— Берись, говорю!

Савелий согнулся в три погибели. Когда мешок лег на шею, он постоял так несколько секунд, словно раздумывая.

— Чего ты? — наклонился к нему Гена.

— Мне бы, понимаешь… разогнуться, а там…

— Попробуй, чем ныть.

— Да что-то не разгибаются.

— Ноги, что ли?

— Не, колени.

— Давай помогу. — Гена ухватился одной рукой за ногу чуть ниже ягодицы, а второй надавил на чашечку колена.

— Ой-ой! — неожиданно хихикнул Савелий, мешок сполз со спины.

— Чего ты?

— Да щекотно стало. Эх, жаль! Если б разогнуться, то запросто…

Подошел Шелегеда.

— Кончай, гладиаторы, экспериментировать. Сейчас будем загружать ваш славный «утюг».

Старый кунгас, который первое время Савелий путал почему-то с «лангетом», был его с Антонишиным детищем, их славой и гордостью. Им, а не кому другому, поручил Чаквария в начале путины возродить кунгас к жизни. Правда, сам инженер руководствовался несколько иными соображениями. «Откуда эти недотепы взялись? — думал он тогда. — Этого, в очках, ветер качает — вот-вот свалится. Второго бугая будто три дня колотили — только кряхтит да морщится. Бог с ними, пусть ковыряются с этой развалиной. Все равно обещали новый». Однако на всякий случай строго предупредил: «Чтоб за три дня прошпаклевали и просмолили».

Старый кунгас

Эх, старый, славный рыбацкий кунгас. Словно уснувший кит, лежал он у самого края обрывистой суши. Лет двадцать назад, а может, тому более, сработал его колхозный плотник дядя Яша. То ли под рукой не нашлось нужного материала, то ли какими другими соображениями руководствовался мастер — только кунгас вышел посудиной тяжелой, точно литой из чугуна. Словно предназначалась ему по меньшей мере судьба дежневских кочей.

Своего родителя кунгас давно пережил. Дядя Яша был похоронен где-то здесь, но берег подмывался, оползал, и море однажды поглотило кладбище… Теперь могила колхозного плотника как у настоящего моряка — в море.

В ту зиму кунгас пролежал всем своим многопудовым грузом на полустертом днище. Его забыли перевернуть и даже не подложили бревен, чтобы осенние, а потом весенние ветры выдули всю сырь, накопившуюся за лето в усталых досках.

Понятно, к концу осени колхозные чаны наполняются красной рыбой, а бочки — красной икрой, и на старый кунгас махнули рукой — новый, мол, пообещал морпорт.

Так и прозимовала посудина, полная вначале снега, а затем льда. Все бы ничего, да в середине апреля понесла нелегкая Пашку на тракторе в море за корюшкой. Сам он и не заметил бы, чего сотворил, если бы не дедушка Нноко — ветеран труда колхоза «Товарищ». Он прытко заковылял вслед трактору, замахал широкими рукавами кухлянки, но опоздал… Левой гусеницей Пашка раздавил кормовой открылок полузанесенной посудины. «Не горюй, не грусти, дедуля, — весело и беспечно крикнул он Нноко, — все одно — трын-трава…» Старику послышалось «дрова», и он сразу осекся: дрова так дрова, колхозу виднее. Только вспомнил то далекое время, когда молодым ходил на этом кунгасе до самых верховий Лососевой реки.


Получив ответственное указание Чаквария, Савелий и Антонишин обошли посудину дважды, примериваясь, откуда же начать. Впервые им предстояло иметь дело с кунгасом.

— Одних ржавых гвоздей с ведро надо повыдергивать, — пожаловался Савелий, но взял ломик и долго его рассматривал.

Лишь к вечеру они сообразили с удивлением, что выдергивание гвоздей — это еще не ремонт, а лишь приготовление к нему. Из трех отпущенных дней одного-то ведь уже нет. От такой мысли сделалось не по себе. За кунгас, какой бы он ни был старый, спросят с них. Все равно наступит час, когда соберется вся бригада, чтобы отправиться к устью Лососевой реки. А если с кунгасом выйдет чего не так? Как бы не пришлось бежать куда глаза глядят…

— Да нет! — возразил вслух своим мыслям Савелий. — Инструмент дали? Не дали. Людей? Пожалели. Э-эх!

— Не говори, — поддерживал его Антонишин, вращая шеей. — Есть же плотники в колхозе. Бог и велел им заниматься этим утюгом. — Он пнул кунгас ногой и подцепил гвоздодером край бруса, соединяющего днище посудины с бортом. — Тянем?

Савелий удачно вогнал в образовавшуюся щель топор. Старая смола по шву натянулась, лопнула. Брус обломился. Гена просунул палец и со знанием дела протянул:

— Э-те-те! Как же они плавали? Шпаклевочки-то совсем тю-тю. Ну и работнички, видать, делали!

— Погоди разглядывать, брус надо отодрать. Да не рви, не рви. Так можно обламывать до посинения.

Шпаклевка между днищем и бортом все же была, только почти вся сгнила. Савелий поддел ее гвоздем и вытянул распадающийся влажный жгут.

Согласованными движениями они отодрали остаток бруса, но у самого носа он опять обломился. Гена хотел было упрекнуть своего напарника, да осекся, разглядев, что брус в этом месте, оказывается, надставлен. И не просто, не внахлест, как обычно делают, а этакими замысловатыми ступеньками, какие увидишь лишь на уголках старинных деревянных шкатулок.

— Учись у великих мастеров! — сказал он. — Комар носа не подточит.

Так, спустя много лет, творение безвестного мастерового дяди Яши еще раз было по достоинству оценено парнями, которые ни черта не смыслили в столярном деле. Но хорошую работу видит каждый.

Подошел Чаквария, нервно пошевелил усами:

— Слушай, дорогой, так дело не пойдет. Полтора дня на одну доску! Вы что, собираетесь все лето вести тут реставрационные работы? Чтоб завтра закончили!

— Каких полтора дня? Каких полтора? — не выдержал Савелий. — Вчера, сами видели, дождь шел, потом гвозди рвали…

Гена в подтверждение просунул палец между днищем и бортом:

— Вот куда вода хлестала. И не доска это, а брус. Кстати, кунгас можно назвать творением корабельного искусства. Такое и не грех подреставрировать…

Чаквария безнадежно махнул рукой: ладно, ждать не будем, когда надо, тогда и спустим на воду.

Савелий с Антонишиным ожесточенно вырвали второй брус.

— Ломать не строить! — заключил Савелий.

Старая смола отслаивалась целыми лепехами, обнажая коричневые влажные доски.

— Лучше бы зимой позаботились перевернуть лангет, — все не унимался Савелий. — Тьфу, черт! Откуда это взялось дурацкое слово? Давай браться за корму.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*