Сулейман Рагимов - Сачлы (Книга 2)
С того дня начала крепнуть его дружба с Замановым. Обычно, инспектируя окрестные деревни, Сейфулла, приезжая в Чайарасы, останавливался ночевать у Ярмамеда.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Еще не начало светать, когда вдруг по деревне разлетелась страшная весть: "Убили Заманова! Застрелили!" Жители Чайарасы всполошились. Говорили разное:
— Ярмамед и Заманов забыли хлеб-соль, которые ели вместе. Заманов позарился на жену Ярмамеда, а тот не стерпел этого…
— Да нет же, Ярмамед и Заманов были как братья. Тут совсем другая причина…
— Во всем, как всегда, виновата женщина! Кто же еще?..
— Женщина, только женщина!.. Женщина способна натворить такое, что даже шайтану не под силу!
Медленно светало. Жители деревни, мужчины и женщины, сходились к дому Ярмамеда. Заглядывали в окно, у которого на кровати, истекая кровью, лежал Заманов. Его рана продолжала обильно кровоточить, хоть и была туго перевязана.
Ярмамед и Гейчек, растерянные, бледные, находились на грани отчаяния. И было от чего. Сейфулла Заманов ранен в их доме! В их доме стреляли в гостя! Позор!..
"Лучше бы меня убили!" — сокрушался Ярмамед.
Гейчек слушала перешептывание женщин, ей было мучительно стыдно. Люди не спускали с нее глаз, следя за каждым ее движением. Многие думали: "Наверное, Гейчек давно была близка с Замановым… Видать, в эту ночь муж не спал, когда Заманов прилез к ней, вот ей и пришлось, спасая свою честь, поднять крик: мол, гость пристает ко мне… Но если так, почему они не добили его второй пулей?.. Добили бы, а труп спрятали в лесу. — Очевидно, Ярмамед растерялся от вида крови… Теперь, наверное, попытается свалить вину на кого-нибудь другого, скажет, что стрелял не он…"
Каждый в толпе высказывал свое мнение.
Послали за фельдшером, но он еще не пришел. Фельдшерский пункт находился на краю деревни, в другом конце, на горе. Из представителей властей здесь был только председатель сельсовета. Порядком напуганный случившимся, он ждал людей из района и поэтому не разрешал прикасаться ни к чему в комнате.
— Эй, что вы делаете?! Что делаете? — то и дело восклицал он. Следователь должен увидеть все так, как было. Иначе во всем обвинят нас. Осиротят наших детей!.. Пусть каждый стоит на своем месте, и раненого не трогайте!.. Вы что, дети?! Сам прокурор Дагбашев рассказывал в своем докладе, как надо поступать в подобных случаях!.. Он преподал нам юридический урок… Имейте в виду: кто прикоснется к раненому, тот, значит, и причастен к убийству!..
В тот момент, когда председатель сельсовета пугал сельчан, Заманов мучился и стонал на постели. Один только Ярмамед, не обращая внимания на угрозы председателя сельсовета, старался по возможности облегчить его страдания.
Особенно переживали случившееся родные Гейчек. Тот факт, что Заманов, гость, был убит ночью в доме их зятя, порождал в их сердцах определенное подозрение: "Наверно, это и вправду дело рук Ярмамеда…"
Около полудня в верхней части деревни в облаке пыли показалась группа всадников на взмыленных лошадях. Толпившиеся во дворе Ярмамеда люди высыпали за ворота. Раздались голоса:
— Приехали!.. Приехали!..
Впереди всех скакал председатель райисполкома Гашем Субханвердизаде, затем прокурор Дагбашев и начальник милиции Хангельдиев, а за ними — с десяток вооруженных винтовками всадников. Субханвердизаде погонял свою лошадь плетью, от крупа лошади шел пар. Он торопился к месту происшествия. У прокурора Дагбашева вид был подавленный, он неловко сидел в седле, уцепившись обеими руками за луку.
Позади всех, сбоку, по склону холма ехал одинокий всадник. Это был старик фельдшер. Штанины его брюк были засучены до колен. Он изо всех сил колотил ногами по бокам своего коня, однако это мало помогало. Изнуренная лошадь бежала неохотно: фельдшер только что вернулся из дальнего села, куда его с вечера вызвали к больной.
Председатель сельсовета вышел во двор и начал покрикивать на сельчан:
— Эй, вы, отойдите в сторону!.. Вон туда!.. Вон туда!.. Еще дальше!.. Живо, живо!..
Люди во дворе продолжали перешептываться:
— Сейчас начнется дело… Они нам покажут… Нам такого не простят… Вот беда!..
— При чем здесь мы?! Виноваты во всем хозяева дома… Кто бы мог подумать, что Ярмамед способен поднять руку на гостя?..
— Еще неизвестно, кто убил!.. Один аллах ведает… Мне кажется, Ярмамед ни при чем…
— В чьем доме убили, тот и убийца… Не по селу же искать того, кто стрелял… Все знают: у Ярмамеда есть винтовка…
— Да что вы болтаете… Гейчек на подлость не способна… Чистая женщина… Все бы такие были…
— Ну и дурак же ты!
— Почему это я дурак?
— Потому что тот, кто верит женщинам, дурак!
Едва Субханвердизаде въехал во двор, к нему бросился председатель сельсовета, схватил лошадь под уздцы. Гашем спрыгнул с коня и быстро вошел в дом.
— Заманов, Заманов!.. Братец Сейфулла!.. — воскликнул он жалостливо с порога и кинулся к кровати.
Раненый громко застонал.
Вслед за Субханвердизаде в комнату вошли Дагбашев и Хангельдиев. Немного погодя вошел и Ярмамед. Хангельдиев поставил у дверей милиционера и приказал ему никого не впускать в комнату.
Ярмамед, пройдя мимо Субханвердизаде, встал у изголовья раненого. Сказал дрожащим голосом:
— Выстрелили отсюда, из окна… Подлый убийца!.. Выстрелил в спину, когда бедняга спал. Пуля прошла насквозь и вышла из груди… Несчастный!..
Субханвердизаде, обернувшись, глянул краем глаза на бледного, растерянного прокурора, перевел взгляд на Хангельдиева, к поясу которого были пристегнуты три сумки с патронами. Многозначительно кивнул ему головой: мол, будь начеку, затем пристально посмотрел на Ярмамеда:
— Ну, ну, хозяин, продолжай, рассказывай, мы послушаем. Как же это случилось?..
— Вечером мы поужинали, уважаемый товарищ, чаю напились, легли спать, начал Ярмамед. — Было уже далеко за полночь, когда я проснулся от выстрела. Вскочил с постели, схватил винтовку, выбежал во двор, но там уже никого не было. Негодяй успел скрыться, словно в птицу превратился… Я выстрелил дважды наугад, обшарил все вокруг дома, только напрасно… Я вернулся в дом. Товарищ Сейфулла упал с постели на пол и бился, метался… Моя жена Гейчек держала его, чтобы он ударами не разбил себе голову…
Субханвердизаде, почти не слушая Ярмамеда, обвел глазами комнату, бросил зло:
— Дальше!.. Дальше!..
— Прибежали соседи, мы перевязали рану. Если буду жив, найду этого негодля, который стрелял!.. Не скрыться ему от меня, пусть хоть это будет сам крылатый дьявол!.. Сейфулла был мне как брат!.. Мой долг отомстить за него!..
— Дальше! — потребовал Субханвердизаде.
— Что дальше?.. Жаль, что эта пуля не пронзила моей груди!.. Мне было бы гораздо легче, чем сейчас!..
Субханвердизаде уничтожающим взглядом посмотрел на Ярмамеда, сел на кровать раненого, поднял его голову:
— Не бойся, не бойся, дорогой Сейфулла!.. Здесь все свои… Это мы — твои товарищи… Это я — Гашем…
Заманов приоткрыл веки, посмотрел на Субханвердизаде мутным взором и снова закрыл глаза.
— Замечательный большевик, замечательный товарищ!.. — Субханвердизаде обернулся к Дагбашеву, сердито добавил: — Ну, чего стоишь, чего ждешь?! Сейчас не до слез! Враг сделал свое вражье дело, и мы не имеем права плакать!.. Надо найти врага! Надо отомстить врагу! Надо покарать врага!
Дагбашев окончательно пал духом. Подошел к раненому.
— Товарищ Заманов, — выдавил он из себя. Губы его задрожали, он схватился рукой за сердце и тоже опустился на край кровати, рядом с Субханвердизаде.
— Что с тобой, дорогой? — спросил тот ехидно. — Тоже мне — сын гор!.. Джигит!..
— С сердцем плохо, Гашем… Субханвердизаде заскрипел зубами:
— Вот это прокурор! Полюбуйтесь на него! Вместо того чтобы найти классового врага, он дрожит от страха, превратился в осиротевшего ягненка!
Дагбашев был близок к обмороку от страха. Ему вспомнилась ночь, когда он на окраине города встретился с Зюльматом. Глаза бандита были полны злобы и горели, а он, Дагбашев, колебля своим дыханием листы кустов, в которых они стояли, шептал: "Гашем говорит, Заманов не должен жить… Пусть Сейфулла умрет…"
— Товарищ Дагбашев, прокурор, ты что тянешь? Начинай следствие! — приказал Субханвердизаде.
— Послушай, Гашем, какое следствие?..
Субханвердизаде обернулся к Хангельдиеву:
— У нашего прокурора большой опыт работы… Действительно, какое тут может быть следствие?
Хангельдиев покачал головой:
— А все-таки нужно провести следствие, уважаемый товарищ Дагбашев, сказал он. — Я, как начальник милиции, свидетельствую, что у нас подобного еще не бывало…
Субханвердизаде оборвал его:
— Дело абсолютно ясное, к чему тут следствие? Мне кажется, товарищ начальник, прокурору виднее.
