Иван Щеголихин - Дефицит
— Что я вам его — рожу?!
Остатки очереди рассыпались с разными нехорошими словами, а эта читательница сложила книжку, сунула ее в самодельную сумку и, ни на кого не глядя, в том числе и на Алика, пошла из магазина молча, как будто даже и не раздосадованная, Алику это тоже понравилось. Ну что же, попытка не пытка, он кликнул Ваха, чтобы тот постоял минут пять-десять, схватил у Лильки желтый сверточек, выбежал из магазина и четко сразу сориентировался — вон она, идет себе, ничего не подозревая.
— Я извиняюсь, конечно, можно вас на минуту? — Алик встал на ее пути, держа сверток возле пупа.
Она остановилась, посмотрела на него несколько испуганно, и ни слова в ответ, можно ли на минуту или нельзя, только стоит и смотрит довольно-таки холодно, как ревизор. От взгляда такого у Алика вылетела простота подхода, он понял, от масла она с ходу откажется, уйдет и потом уже к ней не подвалишься, нужен срочно какой-то маневр с фланга или даже с тыла.
— Слушай, твой брат просил меня достать армянский коньяк, я это сделал, — с достоинством, в манере Ваха сказал Алик и отвел руку с маслом за спину.
— Моему брату пять лет. — Глаза ее изменились чуть-чуть в сторону потепления, ей стало даже немножко весело.
— Ну и что? — машинально сказал Алик, лишь бы поддержать разговор, но быстро поправился: — Значит, не брат, извини, отец, наверное? Вот такой. — Алик показал чуть выше своей головы.
— Давно? — Глаза ее стали совсем спокойными, она угадала его вранье, но не рассердилась — еще один плюс.
— На той неделе. — Алик незначительно сморщил лоб, вспоминая. — В пятницу.
— Мой папа скоро год как на БАМе.
Опять промах, но даже удивительно, что она не уходит, мало того, улыбнулась слегка, и у Алика рот сам собой так и растянулся до ушей.
— Все правильно, перед отъездом на БАМ он мне сказал: Алик, ты безотказный, помоги моей дочери, если что. Кажется, он сказал Светлане, правильно?
— Меня зовут Жанна. — Ей весело, но она не смеется, только губы чуть-чуть изогнулись и так красиво, так привлекательно, а главное, она совсем его не боится. — Когда папа уезжал, вы еще здесь не работали.
На вы с ним, ну что же, Алик грамотный, знает — покупатель и продавец будьте взаимно вежливы.
— А вы заметили?
— Что?
— Что меня здесь не было?
Она пожала плечами, ничего не сказала, повернулась к Алику боком.
— Мне уже надо идти, можно?
— Нет, нельзя, — решительно сказал он. — Я все придумал, торопился, бежал и не те слова говорю.
— Бежали? За мной? А зачем?
Определенно девушка, но все-таки, наверное, студентка. Там, где все ясно, у них обязательно вопрос.
— Я всем помогаю, такой человек. Меня зовут Алик, кличка Безотказный, хоть у кого спросите. Вы стояли за маслом, правильно? Но сегодня у нас получился перебой в снабжении, не всем хватило, вот возьмите ноль пять кэгэ. — Алик подал ей сверток, а она вместо того, чтобы взять его и, не привлекая внимания, тут же сунуть в свою сумку, не взяла, а полезла в свой плоский кошелек, темный по краям от пота, видно, подолгу держит его в руке, пока стоит в очереди и переживает — хватит или не хватит?
— Спасибо, — и протянула Алику трешку.
Алик хотел было вознести руки к небу, возмутиться хотел — да вы что?! Мне?! Деньги?! — однако не вознес и не возмутился и даже похвалил себя, молодец, сообразил, она совсем не такой человек. А какой? С ней надо играть очень честно, лучше совсем не играть.
— Один момент! — Алик отвел ее руку с трешкой. — Я бежал, торопился, сдачу забыл. — И он опрометью бросился обратно в магазин, чуть не сбил Ваха за прилавком, протопал как налетчик и на бешеной скорости успел подсчитать: три шестьдесят кило, полкило будет рубль восемьдесят, значит, с тройки сдачи рубль двадцать, — схватил и бегом обратно, как на стадионе, даже руки к бокам прижал. Она стояла на том же месте, держала сумку перед собой обеими руками и легонько стукала ею себя по коленкам. Опять сказала ему спасибо, подала деньги и спросила:
— А может, не надо?
— Правильно, не надо. — Алик отвел ее руку с трешкой.
— Да нет же! — Она рассмеялась. — Сдачу не надо.
— Ну?! — только и смог произнести Алик, оскорбленный с головы до ног, и так на нее глянул и таким жестом подал сдачу, что она приняла безропотно. Алик сунул руки в карманы своей местами белой куртки, не зная, что теперь дальше сказать, засмущался ни с того ни с сего, доброе дело сделал, а как-то стыдно.
— Может быть, я вам тоже могу чем-нибудь помочь? — спросила она.
— Что вы, что вы! — Не нуждается он, мужчина, в помощи слабой женщины, тьфу-тьфу, девушки.
— Может быть, у вас ребенок есть?
— У меня-я? Да вы что?! За кого вы меня принимаете?
Она рассмеялась:
— Разве плохо иметь ребенка?
— Этого еще не хватало! — возмутился Алик. — Разве я похож? Почему вы так спросили? — «Наверное, у нее есть ребенок! — молнией пронеслось под темечком Алика. — Опять я подзалетел». Упавшим тоном он еле выговорил: — А что, у вас есть ребенок? Такая молодая… — Он так укоризненно это выговорил, что подтвердись ребенок, он заберет свое масло обратно.
— У меня двадцать два ребенка, — сказала она и посмотрела на Алика, как он такую новость воспримет.
— Ого, сборная по хоккею! — воскликнул Алик, готовый подпрыгнуть на двадцать два метра. — Вы кто, тренер?
— Я работаю в детском садике, у нас иногда освобождаются места, родители, например, получают квартиру в другом районе, я могла бы вас устроить.
— Меня — с большим удовольствием. А вы кем работаете?
— Воспитателем.
— Такая молодая… — Дальше вполне можно было задать самый главный вопрос, примерно так: «Такая молодая, еще девушка…» — затем сделать паузу и дождаться ответа, но он только сказал: — а уже воспитательница.
— Мне нужен педстаж.
Еще одна молния — неужели студентка? Можно и спросить, чего тут такого, но огорчаться ему пока не хотелось.
— Если сосиски привезут, вам взять?
Она поколебалась, слегка нахмурилась.
— Да нет, я сама. Не люблю зависеть. Спасибо, Алик. Пока, до свидания.
— Вам спасибо! — от души сказал Алик, а за что и сам не знал, за то, хотя бы, что у нее двадцать два ребенка, а не один, слава аллаху.
Вечером приканала Роза в джинсах, конечно, и в накидушке из марли, а лифчика нет и видно все, как на витрине, потребовала пачку сигарет и стограмешник, ей, видишь ли, не повредит в такую жару. Алик угостил, безотказный же, но без энтузиазма. Если на горизонте появилась Жанна, с Розой надо прощаться, но как? Надо найти техническую причину и без нанесения оскорбления дать ей от ворот поворот.
Но не рано ли исключать Розу, если с Жанной все вилами по воде? С Розой легко, не надо за ней бегать вдогонку, о чем-то просить, она сама тебе все предложит, ты и вспотеть не успеешь, а с Жанной пять минут постоял и пять потов сошло, как будто в первый раз идешь к выходу за борт с парашютом и не знаешь, раскроется он или нет. Приняла Роза сто граммов и сказала, что на плотах по Иртышу она ехать раздумала, ей и здесь хорошо, своего друга с двумя детьми она отшила и, если Алик не возражает, она согласна жить с ним под одной крышей, то есть замуж согласна. Вот такие сюрпризы жизни — то ни одной невесты, то сразу две. Алик поколебался и сказал — надо повременить, а то могут наклепать ему за связь с несовершеннолетней, да и ей надают по одному месту, к тому же жить им пока негде, Василь-Василич разрешает только временное пребывание на его жилплощади, но не постоянное, он взял халтуру и просил Алика помочь ему вечером паять по схеме, так что Розу он к себе не зовет, а Роза уже под кайфом и сильно огорчилась, хотя и знает, что Алик и вправду помогает Василь-Василичу как телемастер, он курсы окончил, а в продавцы попал потому, что до армии учился в торговом техникуме.
На другой день он ждал Жанну с утра, но она не пришла, ждал после обеда — не появилась. Привозили сосиски, Алик взял полкило для нее, а она не показывается. Горит на работе, оправдал ее Алик, двадцать два короеда — это вам не сахар. Ну а раз такое дело, не будем ее винить и подождем терпеливо, Алик даже на очередь перестал смотреть, потеряла она теперь для него значение. Так ли, этак ли, но день пропал, пятница, кстати, рыбный день. Но и в субботу Жанна не появилась, а это уже ни в какие ворота. Была у Лильки колбаса по два сорок, он взял полпалки и опять зря, холостой пробег, не пришла… Алик задумался — почему? Может быть, он слишком по-наглому к ней пристал и она теперь обходит 7/13 по большой дуге? После перерыва привозили масло, он еще взял полкило у Лильки, снова ждал-ждал — и снова холостой пробег. Спокойно, Алик, сказал он себе, если бы она каждый день съедала полкило масла, то была бы не такой худой. Да не в продуктах дело, в конце концов, она могла бы и просто так зайти, для закрепления знакомства, надо же ей не только себя кормить, но и братишку, еще и маму, есть же у нее мама, а может быть, еще и сестренку… И тут Алика осенило, какой он топор, какой ишак карабахский, всю семью называл, а про мужа забыл, а как раз муж-то и запретил ей таскаться по гастрономам, придет к Алику сам и скажет: ты тут кое-что обещал моей Жанне, так давай, выкладывай…
