Евгений Емельянов - Хорошие люди
Женщина в темных очках, положив руку на спинку стула, не садилась, ждала ответа.
— Конечно, конечно! — ответил поспешно Станислав.
Женщина села и сняла очки:
— Здравствуйте. Вы меня узнаете?
У женщины были серые глаза и волосы кирпичного цвета.
— Конечно, вы меня могли не запомнить в такой панике, — сказала она. — Шум, гам, крики, дым, огонь…
— Я вас запомнил, — ответил Станислав, обретя спокойствие. — Это вы крикнули: «Солдат, спасите ребенка!»
— А я смотрю и думаю: он или не он? Решила: он. У вас лицо хорошее, я люблю хорошие лица и запоминаю их с первого взгляда. Замечательно, что мы с вами встретились.
— Да, — согласился он. — Хотите мороженого?
— Я уже заказала.
— А воды.
— Никогда не спрашивайте, — улыбнулась она. — Угощайте — и все.
— Ну да, конечно… — смутился он.
И слишком резко нажал на рычажок сифона. Струя воды ударила в стакан, брызги полетели во все стороны и на белоснежную кофточку новой знакомой.
— Ох, черт! — первым его движением была попытка смахнуть с кофточки капли воды, но, не успев вытянуть руку, он отдернул ее.
Женщина засмеялась:
— Не волнуйтесь, сейчас жарко, через минуту высохнет.
— Извините, — сказал он.
Ей принесли мороженое, и, может быть, целую минуту она молча расправлялась с ним. Молчал и Станислав. Потом она снова заговорила:
— В этом кафе самое вкусное мороженое.
Станислав кивнул:
— Я всегда здесь ем его.
— Вы любите сладкое?
— Когда приезжаю в город.
— Вы часто приезжаете?
— Два-три раза в месяц. Иногда чаще. Иногда реже.
— А почему в тот день вы так быстро исчезли?
— Когда был пожар? — Он посмотрел ей в лицо. — Все кончилось, и я ушел. — И для чего-то пояснил, хоть мог бы и не говорить этого: — Я опаздывал в часть.
— Опоздали?
— Чуть-чуть.
Ему было приятно сидеть с ней. Появилось желание никогда не уходить из этого кафе, такого уютного и гостеприимного, где дети и взрослые равноправны, где прохладно от ближайшего многоводного арыка и густых деревьев, от мороженого и сифона с газированной водой. Мелькнуло воспоминание об Оле Барабановой; мелькнуло и исчезло, потому что Станислав перехватил взгляд серых глаз и увидел улыбку в них; новая знакомая предложила:
— Погуляем?
Они гуляли по аллеям сквера, посыпанным желтым песком, и женщина рассказывала о своем городе.
— Я иногда иду по махалля, а со мной люди здороваются, незнакомые! — Она горячо продолжала: — Я никогда отсюда не уеду! — И добавила почему-то: — А вы не азиат.
— Я из России.
— Так я и думала. Беленький… Как вас звать?
— Станислав Вахтомин.
— И имя такое… чисто русское… А я Людмила Обухова. На я не виновата, что я Обухова, правда? Все говорят: знаменитая певица есть, романсы поет… Я не при чем.
— Красивая фамилия, — сказал Станислав и добавил: — У вас красивый мальчик.
— Девочка, — поправила она его.
— Красивая девочка.
— Оленька зовут ее.
— Оленька? — чисто ассоциативно Станислав не мог не вспомнить тут же об Оле Барабановой. Вздохнул: — Красивая девочка.
— Красивая, — Людмила тоже вздохнула, но сделала это с лукавой улыбкой. — Только очень жаль, что она не моя.
— Кто? Оленька?
— Она дочь моей квартирной хозяйки.
— Все равно красивая, — сказал Станислав, не заметив, насколько весома эта его фраза.
— Очень.
Станислав знал, что ему давно пора уезжать в часть, но не решился посмотреть на часы.
— Значит, в том доме вы живете на квартире.
— Значит, так.
— Я все время прохожу мимо, когда приезжаю.
— А вы не проходите все время мимо. Моя квартирная хозяйка говорит всегда, что вы очень храбрый солдат — спасли ребенка.
— Да ну… спас… Пожар уже был потушен.
— Об этом в тот момент никто не знал. — Людмила заглянула ему в лицо. — Вы храбрый мужчина, да?
— Наоборот.
— Не каждый бы полез в огонь.
— Огня не было.
Он подумал, что теперь можно смело взглянуть на часы.
— Вам пора в часть? — полюбопытствовала Людмила.
— Давно.
Они ехали в переполненном автобусе. Людмила стояла очень близко от Станислава, и он жадно вдыхал запах ее волос и смотрел на ее тонкие, полураскрытые губы. На междугородной остановке он пересел в другой автобус, и только тогда, помахав Станиславу на прощанье рукой, Людмила повернулась и ушла.
Пока автобус шел вперед, Станислав думал о том, что нужно обязательно навестить квартирную хозяйку, у которой Людмила снимает комнату.
Постепенно Станислав привыкал к армейской службе. Он увидел, что в службе этой никаких сложностей нет; были трудности, но к ним, как оказалось, тоже можно привыкнуть — и к учебным тревогам в середине ночи, когда невозможно разлепить глаза, и к длинным марш-броскам, к которым приучил Вахтомина старшина Соколов (где он теперь?), и к учениям, которые напоминают игру мальчишек в войну, только вместо деревянных ружей солдаты срочной службы пользуются настоящими автоматами Калашникова, стреляющими холостыми патронами. Станиславу все давалось легко. Рядовой Вахтомин мог бы стать отличником боевой и политической подготовки, если бы у него не хромала иногда дисциплина. Ему приходилось сидеть на гауптвахте, чистить уборные, мыть с мылом полы в длинном казарменном коридоре.
В середине сентября он получил наконец увольнительную. Выгладив парадную форму, надраив пуговицы до блеска, Станислав вскочил в автобус и помчался в город.
Город, в котором жила Людмила, не славился памятниками старины, как, например, Бухара или Самарканд, или Хива; но зато он привлекал тенистыми скверами и шумными базарами, вкусными лепешками, блестящим хан-атласом, выпускаемым местной фабрикой, тонковолокнистым хлопком, который производила область.
В природе брала разбег осень, желтизна тронула кроны деревьев, «поспел» хлопок. Не стало изматывающей жары, которая донимала Станислава летом, в июле часто температура воздуха поднималась выше сорока градусов, и если в такие дни случались учения, Станислав скоро начинал думать о том, что не все в нашей жизни так просто, как ему кажется… Тем не менее, окунувшись в конце занятий в прохладную воду канала, ощутив во всем теле приятную легкость, Станислав вновь повторял про себя: «Чепуха… Все можно вытерпеть, всему приходит конец».
Автобус остановился, и Станислав, не мешкая и ни в чем больше не сомневаясь, направился к знакомому дому, поднялся на второй этаж, постучал в дверь. На лестничной площадке пахло краской и свежей побелкой, но запах гари присутствовал тоже, — он не выветрился до конца.
Дверь открылась, и Станислав увидел перед собой невысокую старую узбечку, которая, секунду помедлив, вдруг издала взволнованный возглас: «О!» и сказала:
— Какой хороший гость! Людмила говорила, что вы придете, но я думала, что она шутит. Она такая веселая женщина — всегда шутит. Заходите, заходите, этой вот тряпкой сапоги вытирайте и заходите!
Узбечка много говорила, Станислав молчал. Он только улыбался — так удивила его бурная радость незнакомой женщины. Он вспомнил вдруг, что видел ее лицо во время пожара, мельком видел — в тот момент некогда было приглядываться к лицам. Женщина тоже приветливо улыбалась, и морщины бежали от уголков ее губ во все стороны, придавая лицу женщины такое счастливое выражение, будто она встретила вдруг родного сына, которого не видела много лет. Станислав и потому еще растерялся, что ожидал увидеть в роли хозяйки молодую женщину, о которой говорила Людмила Обухова, — он ожидал увидеть мать Оленьки.
— Почему вы ушли тот раз? — продолжала с легким акцентом говорить женщина. — Мы очень хотели вас благодарить, а вас уже нет. Зачем так?
— Я на службу спешил. — Станислав увидел, что открылась еще одна дверь в глубине квартиры и появилась Людмила Обухова. — Здравствуйте! — сказал он, волнуясь.
— Стасик, неужели это вы? — удивилась Людмила. — Я уже и надежду потеряла. Постойте пока здесь, я сейчас, у меня такой кавардак… — И она снова исчезла.
— У Люды мало времени, чтобы заниматься хозяйскими делами, — пояснила старушка. — Она днями работает, а вечером — Оля и… Очень мало времени. Меня можете называть Дильдор Аскаровна.
— Очень приятно, Дильдор Аскаровна. Я думал, что у Люды другая хозяйка, — снова не к месту сказал Станислав.
— Это я.
— А где Людмила работает?
— Мы вместе работаем на фабрике.
— Это где хай-атлас делают?
— Да-да, мы его делаем. Красивый материал, да?
— Очень красивый.
Появилась Людмила:
— Можете заходить, Станислав.
Он замешкался, и вдруг почувствовал, как Дильдор Аскаровна вежливо, но настойчиво подталкивает его в спину:
