Валерий Бирюков - Всего три дня
— Ничего! — оценил сержант, и взгляд его потеплел. Самолюбие новичка ему понравилось. — Повторите. Ноги сведите, распрямите в коленях, чтобы парить орлом над снарядом…
Воспоминание вспыхнуло на миг и снова угасло. Ну, теперь держись, Ворсунов, показывай класс. А если и после этого Ломакин оставит дублером, тогда прямым ходом топай к командиру взвода или даже к ротному. Пусть они решают. Ну ладно, что делить шкуру неубитого медведя? Где ты там, голубчик? Тоже мне хитрец нашелся, скажите на милость!
Немного отстав от группы, истребитель все так же висел у нее на хвосте. Николай внимательно следил и после двух-трех оборотов антенны передавал координаты планшетисту командного пункта. И вот уже с ближайшего аэродрома поднялся истребитель-перехватчик: Николай увидел, как появилась отметка от него и как стремительно она перемещалась по экрану, перерезая путь самолетам. Несколько минут — и истребитель отсечет контрольную цель, расправится с ней по всем правилам. «Вот так мы работаем!»
Николай бросил торжествующий взгляд в угол, где сидел сержант Ломакин, затем на экран. И обомлел: чуть заметная дужка от КЦ исчезла, точно ее никогда и не было! Он усилил яркость — «лапти» и спешащий к ним перехватчик налились зеленым светом, аж глаза резануло, а «нарушителя» не было. Этого еще не хватало! Вот беда. Что же случилось?
Быстро представил себе, что могло произойти. Понятно — самолет отделился от группы и начал делать маневр. Или вверх взмыл, или спикировал.
Николаю надо было немного подождать, пока не закончится маневр, а он в растерянности резко повернул регулятор, наклоном антенны послав луч вниз, вдогонку за пропавшим истребителем. Экран тут же покрылся крупными кляксами, потому что луч уперся в вершины гор. Слишком большой наклон!
Дублер чертыхнулся про себя и поспешно крутнул ручку регулятора обратно. И опять перестарался, много усилия приложил, точно дергал рычаг трактора, который он водил в совхозе до армии. Экран стал девственно чист — даже транспортников не видно.
— Не торопись, — изрек из своего угла сержант Ломакин.
«Будто не знаю! — мысленно огрызнулся Николай. — Но хорош: чего, спрашивается, заметался? Плавнее надо. Эх, руки бы тебе, дублер, пообрывать! За такое обращение с аппаратурой».
Он опять изменил наклон антенны, но теперь плавнее, осторожнее. И все вернулось на свои места: по-прежнему сонно ползут тихоходы-транспортники, и все так же торопится им наперерез перехватчик — совсем уже близко подобрался. А КЦ точно корова языком слизнула. Николай тщательно осмотрел экран — безрезультатно. Отметки от истребителя нет. Что за ерунда, не мог же он раствориться в воздухе?
Вот тебе и легкая цель! Ищи теперь. И привет сержантскому отпуску — надо было Ломакину вовремя ехать. А теперь еще бабка надвое сказала — отпустят ли? За провал в сопровождении КЦ по головке не погладят, возьмут Ломакина в переделку. «Так это вы, товарищ сержант, контрольную цель проморгали? Как же это вы оплошали, а? Ведь КЦ, для того она и пускается, чтобы проверить, как боевое дежурство несут. А, это не вы КЦ вели? Вот оно что! Доверили ответственную работу дублеру? Кто разрешил? Вы лично? Ну-ну. Видно, поторопились мы с отпуском». И все тут. Никуда Ломакин не поедет.
А вдруг это вовсе не КЦ, а самый натуральный нарушитель воздушной границы? Вот будет дело! Это посерьезнее, чем отпуск сержанта.
От такой мысли Николаю стало не по себе, и он окончательно растерялся. Что еще можно предпринять? Где искать пропавший истребитель? Все из головы вылетело, что Ломакин про такие ситуации рассказывал. А может, такого на тренировках не встречалось?
Он лихорадочно перебирал в памяти проигранные с Ломакиным варианты — нет, кажется, ничего подобного не было. Как поступить?
Дублер бездумно щелкал переключателем, укрупняя то один, то другой участок обзора, передавал местонахождение других самолетов, ожидая, что вот-вот оперативный дежурный спросит, куда девался контрольный. Он надеялся, что сержант Ломакин не выдержит, погонит его от экрана и сам исправит ошибку. Лучше уж так, чем запороть боевую работу. Правда, тогда-то он уже точно поседеет в дублерах — Ломакин не скоро предоставит такую возможность, как сейчас. Но другого выхода нет, ничего не попишешь.
Но сержант Ломакин даже не пошевелился после той реплики о спешке. Точно прирос к своему креслу. И вроде бы нисколько не интересовался происходящим. Мол, выкручивайся, дублер, как знаешь, а на меня не надейся. Но уж пощады не жди!
«Рассчитывает небось, что я сам руки вверх подниму и распишусь в собственной немощи. Ну нет, такого не будет! Попробуем-ка еще раз сами разобраться, куда эта проклятая цель подевалась? Может, она в землю врезалась? Чем черт не шутит — вдруг авария случилась? А я себя ногами топчу… Фу ты, чушь какая-то лезет!»
Николай злился на свое бессилие, но все же искал. Сантиметр за сантиметром прощупывал взглядом экран, надеясь на чудо. Но чуда не происходило, и решимость его быстро убывала. Ведь поиск исчезнувшей цели слишком уж затянулся. Даже сержанту изменила выдержка — вон украдкой посматривает на часы. Ага, заело?
Николай ошибался, думая, что сержант Ломакин безразлично относится к его метаниям. С самого начала работы он был в напряжении, в готовности помочь дублеру в любую секунду. Но провал в сопровождении цели пока намного меньше нормы, и можно было еще подождать. «Неужели Николай не догадается, что произошло в воздухе? Ведь я ж его на такой же ситуации тренировал. Забыл, что ли?» — думал сержант и следил за бегом секундной стрелки. Он слышал четкие доклады дублера и удивлялся его выдержке: «Ишь ты, научился держать себя в руках. Виду не подает, что плохо ему. А у самого сердце в пятках, наверное. Самолюбив, чертенок! Ну, дальше давай. Подумай, вспомни, представь себя на месте летчика!
А Николай готов был взвыть от досады. В наушниках уже бился требовательный голос оперативного дежурного, взявшего связь на себя: «Почему не передаете цель ноль вторую? Где цель?»
Сам бы хотел знать! Позвать Ломакина, что ли? Хватит в жмурки играть. Видно, и впрямь рановато тебе, рядовой Ворсунов, в операторы. Правильно сержант делает, что не доверяет! Поделом.
Он повернул голову к сержанту и уже собрался было попросить о помощи, но прикусил язык, встретив, как ему показалось, насмешливый взгляд Ломакина. И сразу успокоился. Успеет сдаться. Неужели он ничему не научился? Не может быть! Нужно просто успокоиться и не метаться без толку. Подумать немного. Какая бы скорость ни была у истребителя, он не мог за это время уйти из зоны, просматриваемой локатором. И значит… Ах ты, голова садовая! Как же это он раньше не догадался!
У Николая даже ладони зачесались от злости: истребитель висел на хвосте группы транспортников как ни в чем не бывало. Видно, сразу после маневра пристроился. Точно летчик рассчитал, что оператор станет искать его где угодно, но только не на прежнем месте. Обвел вокруг пальца, как мальчишку. Ловко, ничего не скажешь! Ну, а он-то куда смотрел? Легкая цель! Семечки! Бога за бороду схватил! Дублер и есть дублер. Как же, допустят тебя к самостоятельному дежурству — держи карман шире! Ну и хватит посторонних мыслей. Гляди сейчас в оба, а то опять обманет.
— Координаты ноль второй те же, что и у ноль первой, — ответил он оперативному дежурному, и на связь опять вышел планшетист.
Минуты через две Николай увидел, как перехватчик начал заходить в хвост «лаптям» и КЦ, неумолимо настигая их. Ноль вторая отошла от группы, сманеврировала и исчезла, как в первый раз. Но на этот раз дублер хладнокровно выждал, когда опять появится тоненькая зеленая дужка. И только она вспыхнула, только Николай сообщил о ней — и тотчас отметки от перехватчика и КЦ слились. Все, наигрались!
Он провел оба самолета до выхода из зоны станции, не забывая о транспортниках. Наконец и они уползли, и экран опустел. Николай расправил закаменевшие плечи, прикрыл на мгновение заболевшие от напряжения глаза, глубоко, с наслаждением вдохнул тепловатый, пахнущий нагретой канифолью воздух. Хорошо, что хорошо кончается. Теперь, если провал в сопровождении КЦ окажется небольшим, все останется без последствий и сержанту не попадет за излишнее доверие к дублеру. Да, вымотала его эта КЦ! А ведь ничего сложного и не было. Эх ты, шапкозакидатель!..
Сержант Ломакин тоже сидел опустошенный. Нелегко далась ему эта неподвижность. Есть же и у него нервы! Между прочим, не железные. Горяч больно дублер. Умеет работать, но горяч. Мог бы вообще без провала цель провести, если бы не суетился зря. Надо еще тренировать. Но ведь и домой хочется — сил никаких нет! А как его оставить одного? Вдруг опять что-нибудь забудет и напортачит?..
Тишину кабины разорвал пронзительный телефонный звонок. Ломакин протянул руку к трубке. Говорил командир роты, и Николаю тоже было все слышно:
