Петр Скобелкин - На заре и ясным днем
— Перевели его на другое хозяйство, в соседний Юргомышский район, тоже директором.
Ответил Сизов на это уклончиво:
— Бывали, правда, у него срывы. Однако целеустремленный и настойчивый человек Хохлов… «Большевик» он поднял и сил для этого, да и здоровья не жалел.
На прощание Геннадий Федорович посоветовал в будущей книге непременно вернуться еще раз к тем трудным, но славным дням довоенных и послевоенных лет.
— Надо помнить об этих годах и не забывать отдавать дань уважения тем людям, которые вынесли на своих плечах все трудности и невзгоды, не требуя ни похвалы, ни наград, а думая только об одном — о будущем, вот об этом прекрасном сегодняшнем дне в те яростные годы испытаний…
* * *
Я снова перечитал все 17 томов приказов, все подшивки эмтээсовской и районной газет тех первых шагов коллективной жизни. Вспоминая рассказы очевидцев о том, как где-нибудь на хуторе отдельные крестьяне вымещали свою вековую ненависть к кулаку-мироеду на его избе, спиливали углы, сжигали половицы, а потом сами селились в этом доме и мерзли в длинные уральские зимы. И мне становилось жаль их. Я смотрел на те события с высоты сегодняшнего дня, глазами человека, живущего во втором пятидесятилетии после Октября.
Мы дети своего века. И наш суд может быть несправедливым: нас не караулил кулацкий обрез, не косил безжалостный тиф.
Вправе ли мы претендовать на абсолютную истину в оценке поступков и противоречий прошлого? Не знаю. Однако в любом случае мы не вправе забывать то прекрасное, которое эти люди создавали для нас, жертвуя собой.
Я закрываю толстые книги приказов. Автор их многолик и в то же время один — ВРЕМЯ. Первые приказы написаны на блеклой линованой бумаге. Книги военных лет склеены из мягких обоев, и только книга послевоенных приказов написана, что называется, на нормальной бумаге…
Поле, дом, люди… Сколько было пережито вместе, сколько еще предстоит увидеть забот и радостей!
Конечно, были и есть трудности. Поле и люди пережили и размолвки и споры — подвергали остракизму травополку, воздвигали на трон кукурузу, не давали полю передыху — все было. Но мне кажутся мудрыми слова Степана Дерябина, первого директора «Большевика»:
— Размолвки? Трения? Да, были. Да, есть. Но ведь раз есть трения, есть движение.
Он прав. Человек и поле научились понимать друг друга. И в этом суть поля. Суть человека.
Есть у великого наследия по имени «поле» и такая черта характера: оно однолюб, любит людей надежных, постоянных, от деда к внуку, от отца к сыну передающих свою приязнь к земле. Поле — это любовь, это семья.
Таково трудное и прекрасное поле «Большевика», его людей. Обыкновенных тружеников земли советской.
Совхоз «Большевик», как и все другие, это не просто объединение, не просто совместное хозяйство, а прочный союз единомышленников. Это частица того великого понятия, которое мы с гордостью называем: советский народ. И его маленькая история — это биография страны.
И биография эта прекрасна. И, пожалуй, самой главной, отличительной чертой ее является масштабность. Люди «Большевика» жили и живут масштабами всей страны. Судьба Родины — это и их судьба. Они поднимали коллективное хозяйство. Они отстояли человечество против фашизма в годы второй мировой войны. Они подняли и вызвали к жизни истощенную войной землю. Они посадили на ней новые яблони и цветы,
И каждый день дают на наш стол хлеб.
Поклон им земной за все это.
Примечания
1
«ЖКМ» — «Журнал комсомольской молодежи», ныне «Сельская молодежь».
2
Центральный архив ВЛКСМ.
3
Здесь и далее подчеркнуто автором.
4
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Изд. 5-е, т. 55, с. 23.
5
Миасс, на берегу которого расположен «Большевик», впадает в Исеть.
6
Плеханов Г. В. Соч., т. 3, с. 317.
7
Месячная норма.
8
Суточная норма.
9
По существовавшему тогда административному делению совхоз «Большевик» входил в состав Челябинской области.
10
Крестиками отмечены те, которые вернулись с войны.
11
Достоевский Ф. Братья Карамазовы, т. 9, с. 314.
