Григорий Володин - Синий луч
Ленька решил осмотреть скрадок охотника. В нем было просторно и обзор замечательный! Во все стороны видно. Ленька взял туго связанный снопик и вылез из скрадка. Старик протянул руку, хотел положить снопик и пригласить внука посидеть, потом, передумав, провел рукой по усам, сказал:
— А ну-ка, следопыт, расскажи по нему, — дед Михей похлопал по искусно скрученному перевяслу, — что за охотник вязал его?
Ленька внимательно принялся рассматривать. Дед Михей, лукаво улыбаясь, терпеливо ожидал ответа.
— Охотник связал его, чтобы подкладывать под колени. Тогда здесь побольше воды было, — уверенно сказал Ленька и осекся, не зная, что сказать дальше.
— Хитер, следопыт. Доложил, что вода мокрая, а сазан — рыба! Это я и без тебя знаю.
— Дело было не сегодня, осока пожелтела.
— Это уже лучше! — одобрил дед Михей. — Ты вот сюда взгляни. Видишь, охотник без ножа был. Заторопился, подумал, что проспал зарю, часов у него нет, проверить не по чему, — ну и ударился бегом на охоту. Смотри, смотри лучше. Осока не срезана, а сорвана.
— На стану нож забыл, да? — восхищенно улыбнулся Ленька, удивляясь, как же он сам не догадался об этом: все было так просто.
— На стану? — дед Михей так глянул на Леньку, что тот испугался — не сказал ли он чего-нибудь нехорошего. — Ленька! Антон тоже забыл ножик на стану! — дед быстро вскочил и побежал к видневшемуся недалеко песчаному перекату. Там он опустился на колени. — Он! Его след! Вот она латка на подметке около каблука. Это он проколол, когда мы с ним недавно ездили на дудаков. Он у меня на ферме ее клеил! Пошли!
Дед Михей так бежал по следу, что Ленька еле успевал. По следам Антона они перебрели через болото и вышли на песчаный берег острова.
— Смотри, Лень, он идет по чужим следам. Чего бы это, а? Неужели решил на чей-то стан заглянуть? Не таков он, чтобы без дела быть непрошеным гостем… Перебегает?.. Крадется? — дед Михей настороженно оглянулся по сторонам: — Пополз! Почему он ползет?
На влажной полуболотистой земле было хорошо видно, как полз Антон. Впереди в выемке заблестела вода, просвечиваясь сквозь густую осоку. На ней тихо покрякивали утки. И вдруг следы исчезли. Кулига осоки и рядом кусты невысокого камышка были смяты дикими свиньями. Они, словно разъярившись, перепахали огромную площадь, вывернув большие комья земли, перетолочили в грязь просянку-траву.
Оставив Леньку на месте, дед Михей быстро пошел от него, описывая спираль. Вот он резко остановился, вытер лоб малахаем и, не надевая его, пошел прямо от Леньки. Через несколько шагов он быстро присел, словно прячась. Потом, глядя на чащобы острова, выпрямился, поманил рукой Леньку. Тот бегом кинулся к нему.
— Что, деда? — тревожно спросил Ленька.
Вместо ответа дед Михей схватил Леньку за плечи и придавливая его к земле, лег сам.
— Видно, плохи дела Антона, — прошептал он. — Кто-то сперва босиком крался к нему, потом по своим следам в сапогах прошел. Шел и все сапог вдавливал, чтобы следа босой ноги не было видно! Надо сюда немедленно старшего лейтенанта!
— Я… пойду, — глаза у Леньки вспыхнули, в зрачках забился испуг, что дед не отпустит его, не поверит, что он может сделать все так, как необходимо. — Деда, я пойду!..
Старик задумался. Что, если лихие люди еще на острове? Такие не посчитаются с мальчуганом… Они могли следить за ними из чащоб, могли видеть, что дед с Ленькой напали на след.
— Деда, я пошел, — твердо сказал Ленька, кладя ружье.
— Без ружья не смей!
— С ним тяжело, — Ленька шмыгнул по зарослям, выметнулся на песчаный берег и зигзагами помчался к болоту.
— Молодец! — прошептал дед Михей, следя за внуком.
Ленька благополучно перебрался через болото, скрылся на противоположной стороне в зарослях. Дед Михей переполз на другое место и стал наблюдать за ивовыми чащами, стараясь понять — есть ли кто там?
На опушке появилась сорока. Она уселась на самую верхнюю ветку и закачалась на ней, поблескивая на солнце белыми боками. Потом прыгнула ниже, закрутила головой, что-то заинтересованно рассматривая, и задрав длинный хвост, недовольно застрекотала. Из чащи вышла огненно-рыжая лиса. Приподняла черноносую мордочку, вздрогнула, посмотрела на трескунью-сороку и без опаски двинулась краем ивовых зарослей. Сорока полетела за ней, потом, круто повернув, убралась в глубь острова. Зверь спокойно брел по опушке, изредка останавливаясь, быстро копал лапками землю, фыркал носом, тряс головой и опять спокойно продолжал путь. Где-то звонко затурчали юрки, задзинькали синицы. Желтые чижи прилетели на опушку и, перепархивая с ветки на ветку, безбоязненно слетели на землю, затихли. Дед Михей спокойно поднялся и пошел к ивовым чащам — зверь и птицы подсказали ему, что людей там не было.
Осмотрев кусты и ничего не обнаружив в них, старый охотник пошел вокруг острова. Еще издали он увидел строчку следов, уходящих в болото. Подойдя к ним, остановился. Опять два следа, один больше другого. Они вытянулись к болоту, к Камышевым крепям, за которыми раскинулись неоглядные Черные Земли. Дед Михец, вернулся туда, где все было взрыто свиньями, посмотрел в сторону, куда ушел Ленька. Повернулся и пошел к забитым сушняком чащам. Синица беспокойно пискнула, потом громко и тревожно закричала. На ее крик прилетела сорока и часто застрекотала. Продравшись сквозь кусты, старик вышел на поляну. Посреди нее серел неширокий круг золы. Дед Михей оглянулся и ясно увидел небольшое болотце, рядом с ним — развороченную свиньями глыбастую площадь, куда дополз Антон, слева — заметную на песке тропу, оставленную им и Ленькой. Он насмешливо покачал седой головой, осуждающе усмехнулся. Из зарослей их было видно как на ладони.
— А я, старый дурень, пригнулся, когда напал на след босиком, — вслух проговорил он и устало опустился на землю. — Погиб Антон. Напал на браконьеров, хотел задержать и не сумел… Сунули его, бедолагу, в болото. — Грустный взгляд старика упал на неширокий круг золы, потом на задымленное дерево, на какой-то клочок бумажки. Он протянул руку, достал маленький обрывок газеты. Обгорелые черные края захрустели. На сохранившейся середине обрывка серой накипью засохла мыльная пена с черными волосами. «Выходит, брились», — невесело подумал дед Михей, видя перед глазами только одного Антона. Держа в руке обгорелый кусочек газеты, он приподнялся, посмотрел за болото.
Там из зарослей высунулась тревожная фигурка Леньки. Показалась и скрылась. Вновь показалась. Дед Михей вышел из кустов. К нему напрямик через болото направились трое.
— Сержант вернулся из поселка, — прошептал дед Михей.
Когда все подошли к нему, он протянул клочок газеты старшему лейтенанту, тихо сказал:
— Браконьерам поперек дороги встал наш Антон, убрали его. Вот все, что оставили после себя.
Захаров осторожно взял, расчистил сохранившуюся часть газеты, пробежал глазами текст.
— Бакинская! То же самое число! — он пристально посмотрел на опечаленного старика, на Леньку, как-то на глазах возмужавшего за эти тревожные часы, подозвал сержанта: — Останетесь здесь. Ведите себя очень осторожно. Наблюдайте. А мы, — он повернулся к деду Михею и Леньке, — пойдем по их следам!
Гуськом они перешли болото и углубились в крепь. Высокий почерневший от старости камыш стоял непролазной стеной. Каким-то особым чутьем вел дед Михей по следам.
— Бывалые зверюки, такой крепи не боятся, — негодующе шептал он. — И вроде собираются вернуться на остров, дорогу метят. — Он указывал на будто нечаянно заломленные камышинки, на пучки перьев. — Идут налегке… Дичь Антонову тянут, вот перо с колпика. Ишь, сволота!
На выходе из зарослей дед Михей несколько раз терял следы. Старший лейтенант торопил.
— Путают, сволочи! — ругался дед Михей. — Ну, не на такого напали!
Они пришли к дороге.
— Ждали машину. Садятся в кузов, — словно по книге читал дед Михей. — Все. Поехали в Бугровой. Эх, Владимир, — обратился он к старшему лейтенанту, — отсюда бы надо начинать поиски. Теперь вы здесь четыре раза на мотоцикле проехали, потом на машине, попробуй разберись, на какой они машине уехали? Это не в камышах.
— Попробуем, Михей Васильевич, — сказал Захаров и присел около дороги. Потом прошел несколько шагов вперед и вновь присел. — Правый внутренний скат без протектора и посередине лопнул… Так? Да. — Он повозился с ФЭДом, изучающе посмотрел на своих спутников. Отозвал деда Михея.
— Вам придется возвратиться на остров. Можно с Ленькой… Это, Михей Васильевич, не браконьеры, как вы думаете… Это — диверсанты! Передайте сержанту: если они появятся — взять живыми. Если нельзя, то… И берегите себя. Лене скажите об этом на острове.
Глава восьмая
