Николай Богданов - Легенда о московском Гавроше
— Вам тоже булочку? — спросил «благотворитель» и словно нарочно подставил Рында-Бельскому лист с графой, где были отметки о выдаче продуктов с названием булочных.
Корзины с хлебом таскал приземистый широкоплечий старик. «Ба! Да это тот самый дед, которого так лихо отделали юнкера за избиение внучонка. А вон и внук верхом на „колбасе“».
— Эй, знакомый! — поманил мальчишку Рында-Бельский. — Посмирнел твой дед после юнкерской науки?
— Посмирнел! — подмигнул мальчишка. — Вместо синяков и шишек дает булочки да пышки.
— Ну то-то! — погрозил Ивану Васильевичу Кучкову Рында-Бельский и, успокоенный, повел свой отряд к Бородинскому мосту, где маячили красногвардейские патрули.
Офицеры, подходя к мосту и готовясь к стычке, стали прятать недоеденные булочки в карманы.
— Отставить! — тихо скомандовал Рында-Бельский. — По-прежнему жевать. Идти непринужденно. Обманем.
— К Добрынину скорей! — приказал профессор Штернберг, передавая Андрейке записку. — Надо предупредить об этих прохвостах. Обезвредить их.
Андрейка рванулся было, но неожиданно нос к носу столкнулся с Вячиком-мячиком.
— Арбуз, наше вам с кисточкой! Ты что, знаком с Рында-Бельским?
— Как видишь! — ответил Андрейка, видя, что вслед за Вячиком-мячиком подходят скауты и юнкера.
— Значит, ты не за красных? А мы думали, не разведчик ли? Мы, скауты, давно следим за вашим трамваем.
— На нем хлеб развозят, а я даром прокатываюсь и даром пропитываюсь. Что ни открошится, все мое, когда таскать булочки помогаю. У хлебца да не наесться.
— А нам можно покататься?
— Пожалуйста! — разрешил Штернберг, слышавший этот разговор. — Только с условием помогать нам!
— С удовольствием! — раздувая ноздри от вкусного запаха свежих булочек, улыбнулся Вячик-мячик и впрыгнул на площадку.
Скауты последовали за ним, и трамвай тронулся в путь.
Юнкера проводили скаутов, поехавших кататься на трамвае у корзинок со свежими булочками, завистливыми взглядами.
Андрейка с независимым видом прошел мимо юнкеров, засунув руки в карманы.
Словоохотливый Вячик-мячик, познакомившись с профессором, быстро выболтал ему, кто он, что он. Похвалился родством с поручиком Ровным и знакомством с Рында-Бельским.
Когда Вячик посетовал на неудачу скаутов с разведкой Замоскворечья, профессор сказал:
— Я вам помогу, господин гимназист, проникнуть в штаб замоскворецких большевиков без всяких переодеваний. Хотите?
— Ну конечно! — обрадовался Вячик-мячик.
— Я пошлю вас с требованием, сколько еще нужно выпечь хлеба для булочных, и вы передадите его руководителям замоскворецких большевиков, в ведении которых находится самая большая пекарня города.
Штернберг быстро набросал несколько слов на обороте своей визитной карточки и передал ее вместе с листками из блокнота Вячику-мячику.
— Профессор астрономии Павел Карлович Штернберг! — воскликнул Вячик, взглянув на визитную карточку. — Я бывал у вас на экскурсии в Московской обсерватории!
— Очень приятно. А теперь побывайте в штабе красных. У меня там свой человек. Запомните: ее зовут Люся. Обратитесь к ней от моего имени. Она вам во всем посодействует.
Вячик-мячик, польщенный таким знакомством, обрадованный такой удачей, поспешил в Замоскворечье. Вот удача так удача! Скауты будут тяжелые корзины с булками таскать. А он один за всех отличится!
Визитная карточка профессора действительно оказалась волшебным пропуском. Предъявляя ее патрулям, Вячик-мячик вскоре добрался до штаба замоскворецкой Красной гвардии и очутился перед девушкой, в которой признал организатора Союза рабочей молодежи «Третий Интернационал».
«Значит, наш тайный агент в стане большевиков?!» — Вячик-мячик чуть не подпрыгнул от такой догадки и протянул Люсе визитную карточку профессора, на обороте которой профессор шифром сообщил, что белые ведут перегруппировку сил с целью захвата вокзалов.
Гимназиста он просил придержать у себя.
Люся, прочитав написанное, улыбнулась и предложила:
— Садитесь и помогите мне принимать донесения и записывать.
У Вячика даже дыхание перехватило от удивительной удачи. То-то удивится его двоюродный братец, поручик Ровный, когда он явится к нему с такими ценными сведениями!
ФИЛЬКИН ФОРТЕЛЬ
Получив приказание полковника, Лукаша и не подумал выполнять его сам. Зачем рисковать собой, когда можно использовать Фильку? Пусть пробежится к родне в Замоскворечье. И Лукаша побежал отыскивать Фильку.
Рыжик как сквозь землю провалился. Тетки дома тоже не оказалось. Она воевала у входа в подвалы дворца с юнкерами, сторожившими загнанных туда солдат, уцелевших от торопливой расправы. Воевала тетка не из-за солдат. Она требовала отдать ей нечаянно попавшего в подвал Фильку.
— Филенька! Фильчик, отзовись! Где ты? Жив ли ты? — вопрошала тетка.
Но Филька не откликался на призывы тетки. Он не хотел расставаться с арсенальцами, прильнув к чуть живому от побоев юнкеров Берзину.
Отыскав тетку, Лукаша именем Рябцева распорядился найти и привести к нему брата. Юнкера выволокли из подвала упирающегося Фильку.
Лукаша отвел Фильку в сторону и объяснил, что он должен выполнить поручение полковника, высмотреть, что делается у красных в Замоскворечье, разведать все точно и не соврать.
— Без всяких фортелей, Филька! Не то отец шкуру спустит, — пригрозил Лукаша младшему брату и дал ему щелчок в лоб для острастки.
— Сведения принесешь лично мне. Я буду тебя ждать в квартире полковника. Если отлучусь, подожди, — напутствовал он брата.
«Чего проще? Узнаю все у мальчишек», — решил Филька и стал пробираться переулками, дворами, лазейками мимо красногвардейских застав в Замоскворечье.
В районе Швивой горки громыхали по мостовой пушки. Их везли кони. За пушками бежали мальчишки. Артиллеристы въехали в ограду ближайшей церкви, распрягли коней и пустили их пастись среди кладбищенской травы.
Мальчишки облепили церковную ограду. Им не терпелось увидеть, как палят из пушек. Филька тоже ни разу не видел, как стреляют пушки. Но артиллеристы не торопились. Одни зашли в церковь, сняли папахи и крестились. Другие влезли на колокольню посмотреть на Кремль.
— Дяденьки, стрельните! Дяденьки, стрельните! — просили мальчишки, и в их хор вливался голос Фильки.
Усатый артиллерист приметил Фильку и спросил:
— А ты откуда взялся такой рыжий-красный?
— А из Кремля.
— Давно ли?
— Сейчас, дяденька. Меня братик послал, чтобы я все видел, развидел.
— Ишь ты какой! А что же твой братик сам не пошел посмотреть?
— А он при должности. Ему никак нельзя отойти от полковника Рябцева. Он ему кофей подает.
— Ой, врешь! Ой, вихры потяну за враки! Ну и сказочник ты, брат! Ростом мал, а враньем велик!
— Да не вру я, дяденька! Вот землю съесть! Хоть разок стрельните, мне бежать надо.
— Если не врешь, стрельнем, — пообещал солдат. — А ну скажи, где полковникова квартира? Только не шути, я там бывал, знаю. — И солдат повел Фильку на колокольню.
Кремль с колокольни был отлично виден. И дворцы, и церкви, и мощеный двор — прямо как на ладони.
— А ну-ка укажи, где же та квартира.
Филька прищурился, приложил к глазу кулак, присмотрелся и определил:
— Вон в том углу. У полковника Рябцева в кабинете одно окно туда, другое — сюда. Вон, дяденька, стоит коляска у подъезда, парой запряженная. А над подъездом на третьем этаже квартира полковничья. А у братика комната без окон, во-он за тем углом. Отсюда не видать. Ну пальните теперь, дяденька?
— Вижу, не врешь. Стрельну… Вот как нарушится перемирие, сразу и пальну.
— Скорей бы! — вздохнул Филька.
…Перемирие было нарушено белыми ночами. Обманув охрану Бородинского моста, офицеры набросились на красногвардейцев и перекололи их штыками. На вокзал они прорвались без выстрела. Быстро оцепили перрон, оттеснили пассажиров в залы и, обезоружив солдат, заняли все входы и выходы.
Железнодорожников они заставили принимать поезда под дулами пистолетов.
К каждому телеграфисту, дежурному, диспетчеру было приставлено по два офицера.
Главная, разведывательная, рота, составленная из наиболее надежных солдат-ударников, беспрепятственно высадилась и мерным шагом проследовала в расположение белых, таща за собой пулеметы.
— Поздравляю с первой ласточкой, — доложил Рябцеву поручик Ровный.
— А где же весь батальон?
— Сейчас прибудет. Вокзал в наших руках, путь свободен. Рында-Бельский по поводу успеха уже атаковал вокзальный буфет. Молодец!
— Вот если бы так же успешно этот молодец атаковал не бутылочные батареи, а пушечные! — сказал полковник, вспомнив неудачный налет Рында-Бельского на артбригаду.
