KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Константин Золотовский - Рыба-одеяло

Константин Золотовский - Рыба-одеяло

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Константин Золотовский, "Рыба-одеяло" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Еще бы! Никогда в жизни не слушал я так жадно песни о Родине, о море, о любви и счастье, как в то время, когда лежал неподвижный в глубоком трюме затонувшего океанского корабля.

«Иван Макарыч»

Мы шли по дну океанской бухты в легководолазном снаряжении, вдоль протянутого троса, вслед за нашим старшиной. Крупные камбалы с золотисто-оранжевыми каемками при нашем приближении, как хаме­леоны, меняли окраску. Подводные хризантемы – белые актинии на толстых ножках – мгновенно закрывали свои пышные головки.

Вдруг мы услышали сигнал: «Стоп!» Это старшина ударил ключом по баллону с кислородом у себя на груди. Звук в воде разносится да­леко. Мы остановились.

И тут нас покачнуло так, что еле-еле удержались на грунте. «Что такое? – думаем. – На дне ведь всегда спокойно». Удивленные, посмот­рели вперед сквозь стекла масок. Что-то шло прямо на нас, темное и большое. Оно все время увеличивалось, как в кинофильме, когда на зри­телей с нарастающим гулом летит-бежит паровоз; кажется, вот-вот раздавит! Двигалась не то туча, не то огромная гора, не то днище ста­рого, обросшего зеленью корабля. И эта туча, гора или днище то опу­скалось, то поднималось и кидало нас, так и валило с ног!

Старшина дал новый сигнал по баллону. Мы выпустили из рук трос и повернули к берегу. Вышли на сушу, откинули маски, смотрим, а из бухты выставилась темно-коричневая гора и запускает высокие фонта­ны, похожие на белую кудрявую березку, листья которой под ветром шелестят и рассыпаются. Торопливые струйки, падая, отсвечивают мно­гоцветной радугой на солнце.

Вот эта-то гора и был кит «Иван Макарыч», с которым у нас завя­залась потом самая трогательная дружба.

Мы первый раз в жизни увидели живого кита. Водолаз Никитушкин даже продекламировал стихи:

«Поперек него лежит

Чудо-юдо рыба кит...»

Зато бывший китобоец, механик нашего отряда Иван Макарович Онуфриев, сразу определил породу путешественника:

– Кит-горбач!

И, любуясь громадиной, добавил:

– Великолепный экземпляр!

Кит был метров шестнадцать в длину и почти столько же в попе­речнике. Он тяжело дышал, будто лошадь после бега, забирая в легкие по нескольку тысяч литров воздуха. Его дыхало блестело, как черное кожаное пальто под дождем. И при каждом вздохе слышался мелодич­ный свист разных тембров. Это большая, с тарелку, раковина, прирос­шая под его дыхалом, рассекала воздух.

– Пришел наш поющий кит! – раздавалось на берегу. Все населе­ние рыбачьего поселка, видно, давно знало кита.

Местные рыбаки рассказали нам, что этот кит здесь родился. Бухта просторная, на несколько километров. Китиха кормила его молоком. Летом жарко. Еды целые поля на воде, пасись себе сколько хочешь. Пока не начали строить порт, тихо было. Только волны зашумят да мед­ведь из лесу рявкнет. Когда детеныш нагулял жирок, мать увела его в океан. И в бухту он вернулся уже взрослым. А узнали его по рако­вине. Она еще с детства приросла к дыхалу. Теперь кит приходит с при­ятелем.

Наш вахтенный с «Медузы» первый заметил на горизонте два раз­ной высоты фонтана. Минутами они исчезали в волнах, затем появля­лись вновь. Когда большой фонтан входил в нашу бухту, маленький повернул в соседнюю.

– Аккуратные киты! – сказал пожилой рыбак. – Навещают бухту каждый год в тот же месяц, в тот же день, в тот же час, ту же минуту и ту же секунду. А через две недели ровно день в день, час в час, ми­нута в минуту, секунда в секунду уходят в океан. Будто у них под плав­никами часы имеются.

Великан пробежал вдоль бухты, туда и обратно, как раз над тем местом, где мы только что проходили. Водолазы смеялись:

– Проверяет, правильно ли у нас протянут трос под водой!

Веселый, круглый, как бомба, кит стал играть. Плюхнулся на воду, словно огромный дом рухнул. Сразу волны заходили и брызги полетели к солнцу.

Онуфриев сказал:

– Так вот киты-горбачи нарочно падают, чтобы оглушить косяк селедки себе на обед! Веселый зверь!

Кит опрокинулся вниз головой и помахал хвостом, похожим на крылья невиданных размеров бабочки. Плавник хвоста был надкусан.

– Гляди, как хвост-то отхватили, злодеи! – сказала старуха из толпы. – Ох, и много же у него врагов кровожадных. Всякий норовит обидеть!

Кит проделал новый трюк. Почти весь выпрыгнул из воды. Под­нялся столбиком над бухтой и захлопал нарядными грудными плавниками, будто зааплодировал нам. Брюхо и бока его усеяли причудливые ра­ковины самых разнообразных размеров и расцветок, каких и на океан­ском дне не отыщешь.

– Красотища! – ахнули мальчишки. – Оторвать бы хоть одну!

– Не красота, а мученье, – сказал старый рыбак. – Этого груза на нем килограммов четыреста будет, даже ход тормозит. Сейчас он чесать­ся пойдет!

Кит и в самом деле помчался к недавно построенной деревянной пристани, чтобы ободрать об нее раковины. Часовой берегового склада вскинул винтовку: «Стой!»

Пристань жалобно затрещала. Часовой выстрелил, но пуля для кита – что укус мухи: двухметровый слой жира надежно его за­щищает.

Хрупкая пристань не понравилась великану. Недовольный, он под­плыл к нашей «Медузе». Когда один борт судна уходил от его бока, он нырял под киль и терся о другой. «Медуза» качалась, как в двенадца­тибалльный шторм. По палубе с грохотом, туда и сюда, носилась боль­шая железная бочка с тавотом, угрожая смести все на своем пути. В камбузе полетели тарелки, ложки, зазвенели разбитые стаканы. Кок подхватывал посуду, набивая себе синяки. Чертыхаясь, он вылетел на полубак[24] и стал яростно швырять в кита кастрюли.

– Ты что, с ума сошел? – закричал завхоз с берега. – Посуды тебе не жалко?

– Не жалко! – орал кок. – Суп выплеснулся из котла. Чем кор­мить буду?

– Убы-ы-ыток! – тонким пронзительным голосом вопил завхоз. – Сейчас я его утихомирю! – И побежал к пограничникам.

– Застрелите кита!

– За что? – спросили пограничники.

– Судно утопит!

– Убивать горбачей запрещено законом.

– Ну хоть попугайте его, выгоните из бухты.

Но пограничники наотрез отказались выполнить просьбу завхоза.

А кит уже покинул «Медузу». Очень подвижная щетка! Стал искать что-нибудь покрепче и остановился у цементных массивов, приготовлен­ных для стенок порта. Этот скребок в несколько тонн весом не шелох­нулся. Он с удовольствием чесался о него и ободрал, наконец, налипшие за время долгих путешествий водоросли, ракушки, коронулы, морские желуди и «уточки», напоминающие цветы «львиный зев».

«Чесальщик» успокоился, и водолазы приступили к прерванной ра­боте. Мы приваривали стальные конструкции к причалам бетонного пирса. Но кит оказался очень любознательным. Когда на дне бухты вспыхнули голубые огоньки электросварки, он нырнул посмотреть, что это такое. Мы сразу присели на грунт и выключили горелки – ведь раз­давит нас с размаху такая махина! В воде мгновенно стало темно. Ны­ряльщик остановился на полпути и, перепуганный, выскочил на по­верхность. «Ну, – думаем, – ослеп!» Водолазы во время сварки закрывают иллюминаторы цветным фильтром, а у кита даже простых очков нет. Мало ли что может наделать слепое животное! Кто знает, какое у китов зрение.

– Как он там? – продолжая сварку, спрашиваем по телефону.

– Бегает!

– Ни обо что не ушибся?

– Не волнуйтесь, – успокоил нас Онуфриев, – видит!

Мы облегченно вздохнули.

Народ на берегу не расходился до самого вечера. Уж очень забав­ные акробатические номера показывал гость. Говорили, что в этот при­ход он особенно играет.

А рядом с рыбаками стоял наш механик Иван Макарович Онуфриев и выспрашивал у них все новые и новые подробности о ките. Весь день он внимательно следил за ним и бормотал странную фразу: «Неужели Иван Макарыч?»

– Поющий, говоришь? – произнес он. Еще раз пристально оглядел кита и наконец радостно воскликнул:

– Да, это он! Батюшки! Ну, детина вымахал!

И развел руками.

Мальчишки тесным кольцом окружили Онуфриева и жадно впились в него глазами. А тот никак не мог успокоиться:

– Вот не думал, не гадал, где встретимся!

– Дядя Ваня, а вы этого кита знали?

– Мой тезка!

Бородатый, могучий Иван Макарович Онуфриев прежде плавал на китобойных судах и ушел с промысла потому, что не выносил вида крови убитых гигантов. Его китель, порыжевший от океанской соли и ветров, походил на китовую кожу. Только не росли на нем водоросли и не было раковин. Даже пуговицы на бушлате Онуфриева выточены из китового уса, а из зуба кашалота – рукоятка такелажного ножа. Волнуясь, он поведал нам удивительную историю.

– Наше судно, – сказал он, – возвращалось в порт. Вдруг вахтен­ный увидел на волнах китиху. Тело ее колыхалось с гарпуном в спине. Какой-то браконьер убил. Акулы еще не учуяли запаха крови, но могли вот-вот примчаться. Возле китихи бегал среди пустынного океана оди­нокий детеныш. Он все терся о бока матери, беспомощный, как малень­кий теленок, и жалобно плакал. Хотел молока. Умрет с голоду малыш или станет жертвой хищников.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*