Марк Ланской - Трудный поиск. Глухое дело
— Ты не думай, что у нас какой-то детский сад. Дисциплина! Ни один проступок не проходит безнаказанным. Но все справедливо. Это главное — чтобы все справедливо. Поэтому и ребята стали относиться к нам с доверием. И в себя они поверили, в свои силы. Ничто так не портит людей, как несправедливость. Ты со мной не согласна? — спросил Илья, чтобы услышать ее голос.
Слов Антошка не расслышала, уловила вопросительную интонацию и ответила наугад:
— Ну конечно, Илюша.
— Ты спишь. Поспи, скоро приедем.
Проснулась Антошка, когда газик стал по-козлиному прыгать через горбатые сосновые корни, пересекавшие лесную дорогу. Она умыла сухими руками лицо, поглядела в зеркальце и, не оборачиваясь, спросила:
— Володя, я вас во сне не толкала?
— Пытались, но я не остался в долгу, — ответил Володя, впервые посмотрев на нее пересохшими глазами. При этом он улыбнулся, как бы извиняясь за прежнюю суровость.
Они выехали из леса и покатили по мягкой грунтовке, огибая большое озеро. Было около трех часов утра. Далекие сонные облака, подкрашенные розовым, предвещали близкий рассвет.
— Доброго утра! — напомнил о себе Илья.
— Мальчики, я начинаю бояться. Вы меня завезли в какие-то дебри. И почему нужно было ехать на ночь глядя?
— Ты помнишь, какое сегодня число?
— Двадцать второе.
— Вот именно! Через два часа наступит та минута сорок первого года, когда немецкие бомбы начали рваться на нашей земле.
— Ну?
— Ребята решили отметить этот час торжественной линейкой.
— Интересно, — сказала Антошка, поняв, что комиссары придавали этому мероприятию большое значение и потому не следует высказывать свое истинное суждение. А она очень сомневалась, стоило ли не спать ночь, чтобы любоваться какой-то линейкой.
— Вот это и есть наше озеро, — пояснил Илья. — А те далекие кусты — наш остров, полученный взаймы у совхоза. Мы еще не дали ему название, собираемся объявить конкурс, можешь принять участие.
Одним боком остров подходил к самому берегу. Через протоку был перекинут мост с надежным, еще не потемневшим настилом. Откуда-то с верхотуры донесся пронзительный свист. Антошка высунулась. попыталась разглядеть свистуна, но ничего, кроме густых сосновых крон, не увидела.
— Хорошо замаскировался, — одобрительно сказал Володя. — Это наша кукушка надзирает за озером,
Из кустов на свист выбежал мальчишка лет пятнадцати в коротких штанишках и в ватнике. Жестом регулировщика он издали приказал машине остановиться. Подбежал, едва расклеившимися от сна глазами обвел пассажиров и обрадовался.
— А мы думали — вы уж не приедете.
— Нельзя так плохо думать о комиссарах, — наставительно сказал Володя. — Был ли хоть раз случай, чтобы комиссары не выполнили своего обещания?
— Не было, — засмущался дозорный.
— То-то же! В лагере порядок?
— Все спят.
— Значит, порядок. Сними кукушку, и бегите согреваться. Пока никого не буди.
Машина тихо въехала на территорию острова, обогнула два ряда палаток и остановилась под дощатым навесом.
С озера тянул холодный туман. Антошка, скосив глаза, видела кончик покрасневшего носа и от этого дрожала еще больше.
— Сейчас, потерпи чуток, — крикнул Илья, вбегая в большую палатку, стоявшую в стороне.
Что он там делал, Антошка не видела, но под пологом палатки как будто разбушевался ураган: закачались стены, натянулись крепления, донесся шум возни. Не прошло и двух минут, как Илья откинул входное полотнище и церемонно провозгласил:
— Прошу вас, географинюшка, совет комиссаров рад вас видеть.
В палатке было тепло. Кроме нескольких наспех прибранных коек, здесь еще помещались стол, тумбочки и ящики, заменявшие стулья. В зеленоватом сумраке Антошка не сразу разглядела парней, приветствовавших ее сонными голосами. Они тут же выскальзывали с полотенцами в руках и возвращались умытые, причесанные. Они грубовато разыгрывали роль гостеприимных хозяев, но Антошка чувствовала, что они рады ее приезду, как всегда радовались студенты, когда она попадала в их мужскую компанию.
Очень хотелось прилечь на любую койку и вытянуться. Но нужно было улыбаться, отвечать на вопросы: «Как доехали?», «Надолго к нам?» Илья примчался с большой кружкой черного горячего чая, бросил в него несколько кусков сахару, нарезал хлеб и придвинул все к Антошке.
— Пей, мигом согреешься.
Осилив кружку, Антошка не только согрелась. Ей стало жарко и весело. Спать расхотелось.
— Мальчики, простите, товарищи комиссары, я приехала к вам не развлекаться, а с научно-практической целью. Мне нужно будет доложить маме и еще одному специалисту по трудным все, что увижу. От этого зависит судьба некоторых ребят. Поэтому расскажите подробнее, как у вас тут все организовано. Общее представление я уже имею, мне Илья воспевал вас всю дорогу.
— Братцы! — воскликнул кто-то с притворным ужасом. — Илюшка ревизора привез!
— Ребята, — сказал Илья, — времени у нас мало, не будем трепаться. К тому же нашей гостье сегодня уезжать. Поэтому, Андрей, — обратился он к сидевшему на койке парню, — изложи, пожалуйста, в двух словах. Это наш начальник лагеря, — добавил он для Антошки.
Она пригляделась и узнала «заведующего районным отделом охраны морального здоровья», докладывавшего на репетиции. Антошка почему-то решила, что он математик. Она считала математиков самыми умными студентами.
Андрей посмотрел на часы и заговорил без насмешки, скорее даже уважительно.
— Как все устроено, вы увидите, когда походите по лагерю. Комиссары вам покажут, познакомят с нашими питомцами. Я скажу только то, что считаю главным и что вы можете передать своей маме, хотя она и в курсе дела.
Антошка покраснела, сообразив, что ее ссылка на маму не очень удачно придумана, но Андрей продолжал как ни в чем не бывало:
— Есть такая песня: «Если бы парни всей земли...» Так вот, если бы студенты всей нашей державы пришли на помощь той службе по охране морального здоровья, которая будет создана, то проблема была бы решена в кратчайший срок. Пока мы работаем в порядке кустарного энтузиазма, но и наш опыт пригодится. В таких лагерях, в экспедициях можно кого угодно приучить к труду и культурным навыкам. Можно вскрыть затаенные способности человека и ускорить процесс нравственного созревания.
Андрея прервал шум подъехавшей машины. Он подождал, пока кто-то из комиссаров вышел из палатки, и, вернувшись, доложил:
— Морячки приехали.
— Давайте, ребята, пора, — сказал Андрей.
Комиссары ушли, Андрей снова посмотрел на часы и заторопился.
— Личный пример — великая сила, девушка. В этом весь фокус. Нас сотни тысяч, а их... единицы в поле зрения. Возможности огромные. Если бы, например, каждый выпускник педагогического института, прежде чем получить диплом, вывел бы на дорогу жизни одного искалеченного подростка, тоже эффект был бы немалый. А то будущие учителя выходят не педагогами, а обучающими машинками, иногда еще среднего качества.
— А после лагеря, после экспедиции? — спросила Антошка, думая о Леньке Шрамове. — Они опять же вернутся в те же семьи.
— Плохо, конечно. Вот тут бы и нужно вмешательство Омза, но пока можно поддерживать контакты и зимой через спортивные секции, студенческие клубы.
— Но бывает, что у родителей просто жить невозможно. Я хотела с вами поговорить об одном мальчике, который ждет суда, если бы вы взяли его на поруки...
— Об этом попозже, сейчас мое время истекает. У нас есть уже похожий экземпляр, вы его увидите. Для него мы собираемся выделить койку в общежитии. Будет жить со студентами, будет учиться в вечерней школе и работать под нашим контролем. Сын университета. Плохо ли?
— Чудно!
— Простите, но мне нужно собраться с мыслями перед началом линейки.
Андрей пересел за тумбочку, вытащил записи, задумался. Его сосредоточенность передалась Антошке. Она вдруг поразилась. Сколько людей думает все о том же! Сколько дельных предложений! Если бы все это соединить. Наверно, все дети вырастали бы счастливыми.
После палатки все показалось ослепительно ярким. Пронзительно зеленела трава, искрилось озеро, отливали начищенной медью стволы сосен. Лагерь преобразился. Строились колонны ребят. Отдельной стайкой шли музыканты с трубами и барабаном. И на другом берегу стояли машины. Они привезли взрослых и ребят из совхоза. Пылали пионерские галстуки, пестрели букетики цветов,
Про Антошку все забыли. Она видела издали, как Илья, Володя и другие комиссары суетились у своих отрядов, выстраивали мальчишек, выравнивали шеренги. Солнце принесло много света, но до тепла было еще далеко. Ребята в своих коротких штанишках и тонких рубашках зябли. Многие еще не проснулись как следует и спотыкались на ровном месте. Антошка еще сильнее стала сомневаться, стоило ли устраивать этот неурочный парад.
Наконец все построились. Командиры отрядов отдали рапорта. Потом колонна двинулась к выходу с острова. Только теперь Антошка увидела, что у каждого мальчика в руках факел — длинная палочка, обмотанная на конце горящей тряпицей. Ветер раскачивал прозрачные, еле видимые огоньки и серые ленты дыма.
