Николай Балаев - Ураган «Homo Sapiens»
— Такое гадкое чувство, — говорила Наталья Сергеевна. — Я готова сказать спасибо этим бандитам за убийство родителей… Что, действительно, делать, когда на глазах убили детей? Зачем жить дальше? Как лететь одним на юг, когда все будут с детьми?
Из сырых мутных пластов воздуха бесшумно вылетела чайка и печально сказала:
— Ва-ка-ка! Ка-ва-ка!
Валет завизжал.
— Идем, идем, — сказал Егор. — Только кипяточку хватим… А вездеход не привелось застать?
— Не-ет, — Наталья Сергеевна покачала головой. — Мы перед вами пришли на Прозрачную. Ребята работали тут еще летом, но по двум ручьям у меня возникли сомнения, решила сама проверить… Вы думаете их догнать?
— Хорошо бы… — Егор поколебался и сказал: — Надо!
— Лично я этих головорезов аналогично бы: на пал-лки — и в огонь, — сказал промывальщик Алеша. — Пусть корячатся, да еще так устроить, чтобы и слезы не текли, а прямо в глазах от жары испарялись. Око за око, как в законах царя Хаммурапи…
— Жуть какую ты сочиняешь, даже зябко стало, — Наталья Сергеевна передернула плечами. — Однако прощать? Нет… — она медленно покачала головой.
— Но им ничего не будет, — продолжал промывальщик Алеша. — Махнут за Паляваам, а там горняки кругом: «Весенний», «Ичуньский»… Буровые понатыканы. Растворятся… и что, например, лично мне делать? Я хочу в геологический институт. Очень. Но пока его закончу — где работать придется? Землю во что превратят? Снесут, доловят, добьют…
— Не позволим, — вдруг жестко сказала Наталья Сергеевна. — Неси рацию.
Алеша нырнул в палатку и подал начальнику партии переносную радиостанцию. Та приладила антенну, щелкнула тумблером, и на тундру обрушилась смесь из музыки, разноязыкой речи и космических тресков. Наталья Сергеевна чуть шевельнула колесико настройки.
«…выполнили плановые задания, — сказал веселый женский голос, — и социалистические обязательства следующие предприятия нашей области: «Дальний», «Гвардейский», «Весенний», «Западный»…
Наталья Сергеевна снова двинула настройку.
«…— Сидоров Ленька рыбу поймал на закидушку, — сказал мужской голос, — еле вытащил. Метр пятнадцать ростом, спина зеленая, брюхо красное. Вся кругом в желтых пятнах. Зубы — у тигра короче. Кто знает, что за зверь?
В эфир влезло сразу несколько голосов:
— Таймень!
— Сима!
— Чавыча!
Сиплый глуховатый голос сказал:
— Спокойно, народ. Это целакантус. Группа лопастеперых, от которой произошли наземные позвоночные. — Так сказать — наш дорогой предок. Жарить будете?
— Предка?! Да вы что…»
— Обеденная перекличка наших завхозов, — сказала Наталья Сергеевна и нажала кнопку микротелефонной трубки: — Я — «Примула». Отвечайте, кто меня слышит?
— Сергеевна, вы? Здравствуйте, хорошо слышим… — наперебой зазвучали голоса.
— Привет завхозам. Ребята, со своими у меня связь только через три часа, а на перекличку вашу что-то не явились. У кого начальство на базе, пригласите к рации.!
— Здравствуй, Наталья, — раздался через пару минут суховатый голос, — Иванов на связи. Что стряслось?
— Привет, Виталий, — сказала Наталья Сергеевна. — Позавчера браконьеры отравили речку Прозрачную. Их трое, на вездеходе, с оружием. За ними идет охотник из совхоза, Мартский. Но он может не догнать, и эти бандиты уплывут за Паляваам. К устью Прозрачной они бегут, там и ловить надо.
— У меня еще на пару дней работы, — неуверенно сказал Иванов.
— Слушай меня внимательно, Виталий, — медленно, почти по слогам, выговорила Наталья Сергеевна. — Если мы будем упускать таких подонков, нам с тобой скоро придется работать в пустыне пострашнее Гоби. Сезон-два, конечно, интересно. А всю жизнь? Хочешь?
— Ох, извини, Наталья. Голова забита геологией, не сразу на мирские дела и переключишься. Все понял.
— Ребят понадежнее возьми. И вот что. Мне некогда, так ты попроси своего завхоза, пусть покараулит, попробует связаться с «Весенним», там начальником Горюков, мой знакомый… Хороший парень. Еще зимой хвалился, что получил новенький ГАЗ-71. Он поможет, только скажите — я прошу. Пусть идет к Палявааму и перехватывает всех, кто от нас в районе Прозрачной переправится на их берег. Нужна страховка, ясно?
— Да… Ну, подонки… Я бы их, как в древнем Китае… Ладно, конец связи.
— Все, — сказала Наталья Сергеевна.
В эфир снова хлынули завхозы:
— Толик, слышал?
— За такие дела утопить не жалко. Там же, в Прозрачной.
— Руки я бы им рубанул на месте, как раньше делали.
— Головы, — сказал тот, с сиплым и глуховатым голосом. — Радикальнее в смысле профилактики. И без затрат на перевоспитание с сомнительным результатом…
Наталья Сергеевна выключила рацию.
— Я пойду, — сказал Егор, отставляя кружку. — Спасибо. Да, совсем забыл: лоток ваш Потапыч разломал, рыбу ловил.
— Ах ты, бандит лохматый! — подскочив, закричал промывальщик Алеша и принялся грозить в горы кулаками: — Третий за сезон ломают! Подождите, я вам устрою! Я попрошу ребят стальной сварить, подкину, а сам хохотать буду!
— Эти мужики могучие, они и стальной раздерут, — усмехнулся Егор, посмотрел по сторонам и позвал:
— Валетка! Ты где пропал?
— Вон они, — сказала Наталья Сергеевна.
Валет прыгал на задних лапах перед лошадью, отскакивал, припадал к земле и делал вид, что всерьез бросается на нее. Лошадь подбрасывала вверх передние ноги, затем часто-часто кланялась и трясла в улыбке растопыренными губами.
— Играют! — удивился Алеша. — Быстро снюхались!
— Работать пора, Валетка! — крикнул Егор.
Пес оглянулся на хозяина, потом прыгнул к лошади, гавкнул и побежал берегом реки вниз. Лошадь затрусила следом.
— Э-э, Дева, тебе тоже на службу скоро! — завопил Алеша и бросился догонять животное.
* * *Воздух до того пропитался влагой, что казалось: возьми его в горсть, сожми — и потечет вода.
— У-у-о-у-л! — стонали на озере гагары.
Валет внимательно слушал каждый крик, потом смотрел на хозяина и повизгивал.
— Идем, идем, скажи им, Валетка. И пусть прилетают весной обратно, — говорил Егор. — Больше мы такой подлости не допустим… Так, а вот и Паляваам-батюшка…
Постепенно перед ним открылась широкая долина, и над тундрой потек монотонный шелестящий шум: могучие воды перемывали косы, точили каменные перекаты, грызли пологие отроги гор Осыпных. Пустынно было кругом. Подвела природа на сей раз: туман к Прозрачной двинула, а тут дождь не просыпала. Вода совсем низко стоит. Ушли… Но все равно — надо глянуть сверху. Тут лощин полно, да с кустарником. Авось повезет…
Егор перебрел Прозрачную и пошел вверх до ближайшей терраски. Оттуда открылся вид на огромный кусок долины, отороченный горами. На востоке, откуда текла река, горы были наполовину срезаны тучами. Темными серо-фиолетовыми клубами они тяжело висели над долиной, и только на западе мерцали снизу глянцевым блеском.
Егор посмотрел вниз. Почти под ним, чуть правее. Прозрачная втекала в могучий мутновато-зеленый поток Паляваама, и тут же, у длинного плеса, на срезе переката, метрах в пятнадцати от берега, накренившись носом вниз, торчал вездеход ГАЗ-71. На берегу дымил костер и сидели люди. Трое.
— А-ага… Глянь-ка на них. Валетка, — ловко мы сработали свое дело, а? — Егор опустился на мягкую и теплую от наросших золотистых пятен лишайника щебенку. — Да, уж это точно: человек предполагает, а… ну, пусть судьба — располагает…
Он передохнул, схлынуло дорожное напряжение, осталась только настороженность и мгновенная заряженность на ответное действие, свойственная охотникам и вообще людям, живущим в одиночку на природе. Да ее и не рассеешь, она неуправляема, в подсознании живет, как, например, чувство голода или желание поспать: о них не думаешь, а пришло время — сами объявляются… Егор встал:
— Пойдем, Валетка, черту подводить.
Сидевшие на берегу увидели Егора, сбились в кучку, замахали руками. Тот, что поменьше ростом, в кирзовых сапогах, взял чайник, пошел к реке. Второй, широченный в плечах, плотно обтянутых бараньим кожухом, полез в ящик, стоявший недалеко от костра. Третий, и цигейковом, крытом черным брезентом костюме, присев на корточки, расшевелил угли и подбросил сверху выбеленных временем плавниковых веток.
— Чтобы никаких шуры-муры, — сказал Егор Валету. — Не те люди. Ляг вон там, да повострее ухо держи.
Валет чуть поворчал и, не доходя до людей десятка метров, свернул к ольховому кустику, лег и подобрался, как для прыжка.
— Здорово, мужичок-тундровичок, — поднялся от огня человек в цигейковом костюме. — Садись, рассказывай куда-откуда топаешь, а мы чаек сообразим и к нему кое-что отыщем, как положено по тундровым законам-обычаям. Гаврилыч, мастеришь?
