Георге Георгиу - Возвращение к любви
— Не надо обострять ситуацию, — шутливо сказал он. — Я приехал сюда восстановить справедливость, и только.
— Ну да, естественно, — пробурчал Мога, словно Павел испортил ему настроение.
— Максим Дмитриевич, я постараюсь быть объективным, — сказал Фабиан. — Вы не могли бы пригласить сюда Мирчу?
— Послушай, Павел, — вмешался Михаил. — Неужели ты затосковал по Мирче? Не можем ли мы после того, как не виделись столько лет, поговорить о чем-нибудь другом и думать не только о делах?
— Пожалуйста, если тебе так хочется. Я слушаю тебя.
— Ну вот! «Слушаю тебя»!.. Словно ты находишься в своем кабинете в Кишиневе. Рассказал бы нам лучше, что нового в столице, что там слышно…
— Слышно, что товарищ Мога переводится в другой район, а товарищ Лянка остается на его месте, — лукаво ответил Павел.
— Ну и ну! Что за ясновидящий человек! — смеясь, воскликнул Михаил. — Особенно в том пункте, который касается товарища Лянки! Ему суждено всевышним остаться здесь на всю жизнь! Хотя, может быть, он тоже хочет жить в большом городе, в доме с паровым отоплением, газом, ванной, ходить в театр на концерты! Или все это только для избранных?..
— Ты хочешь перевестись в столицу? — спросил Фабиан. — Пожалуйста, я не против. Был бы даже рад. Я готов замолвить за тебя словечко.
— Благодарю, Я буду обязан по гроб жизни. Лучше посижу еще здесь, попотею, чтобы у тебя было что есть там, в столице, — угрюмо ответил Михаил. — Мое дело — виноград. Хлеб, мясо и молоко пусть тебе дает другой. Или знаешь что? У меня идея! — оживился Лянка. — Почему бы нам не избрать тебя председателем вместо Моги? Я уверен — потянешь! Послушай, — обратился он к Максиму помнишь тот случай с журналистом? Отправился он в один колхоз за материалом, посидел там с недельку, побеседовал с активом, с колхозниками изучил положение вещей и выдал целую серию предложений, как можно поднять хозяйство. Понравилось людям, что этот журналист хорошо разбирается во всем, знает, что нужно делать, и выдвинули его в председатели. И что ты думаешь? — спросил он Фабиана.
— Его избрали, — ответил тот.
— Говорил же я, что ты ясновидящий! — с легкой иронией сказал Михаил. — Да, избрали. Он и сейчас работает. Не знаю, каким он был журналистом, а председатель оказался отменный — вывел колхоз на первое место. Ну, что теперь скажешь? Я подыму за тебя весь колхоз. Или… — Михаил сделал маленькую паузу, глянул на Могу, как бы спрашивая его согласия продолжать, — или подыму все село против ухода Максима, и это будет, пожалуй, лучшим решением…
— Самым мудрым, сказал бы я, — равнодушно уточнил Мога. — Итак, действуй, не теряя времени…
— Ей-богу, сделаю это, Максим! — воскликнул Лянка. — Зачем тебе эта Пояна? Стэнкуца твоя родина, и ты, ее сын, обязан еще выше поднять село, чтобы оно сверкало как звезда…
— Как Полярная звезда? — спокойно спросил Мога.
Михаил рассердился:
— Я серьезно говорю.
— Хорошо, поговорим серьезно, — согласился Мога. — Но буду говорить в твоем стиле. Это верно, я сын Стэнкуцы и горжусь этим. Но не забывай, что и ты ее сын… приемный, правда, но и приемный сын имеет свои обязанности.
— Я свой долг выполню, будь спокоен, — заверил его Лянка, не уточняя, какой именно долг.
— Хорошо, — Мога, казалось, был доволен ответом Михаила. — Следовательно, первый стоящий на повестке дня вопрос мы успели запутать с большим искусством… На сегодня оставим его в покое… Что же следует за этим? — спросил он и открыл массивный серебряный портсигар, который держал всегда полным в ящике письменного стола. Он мог обслужить целую бригаду. — Прошу вас.
Лянка вдруг повернулся всем телом к Фабиану:
— Ты знаешь, что Анна была здесь?
Фабиан посуровел, взгляд его стал холодным, прикрывая, как щитом, охватившее его волнение. Он не хотел говорить об Анне.
«Неужели Анна уже не интересует его? — недоумевал Михаил, и впервые ему пришло в голову, что, возможно, только он, Михаил, и думает, что Павел все еще любит Анну, в то время как в действительности он давно ее забыл…
— Ясно! — сказал Михаил, хотя ничего ему не было ясно. — Я надеялся, что, вместо того чтобы заниматься каким-то негодником, ты попытаешься спасти мятущуюся душу, любовь, черт бы ее побрал! Иногда думается, что она вечная, а она — сегодня есть, а завтра нет, как весенний снег…
— Я приехал разбирать дело Мирчи, — сухо и недружелюбно ответил Фабиан. — И я разберусь в нем.
Мога нажал на кнопку звонка, появилась Наталица, и в кабинет словно ворвалась струя чистого, свежего воздуха. Павлу припомнилась недавняя песня. В такой снегопад Анна уехала отсюда.
— Принеси Павлу Алексеевичу папки с делом Мирчи, — сказал ей Мога. — Будь в его распоряжении, может быть, ему потребуются и другие материалы. — Наталица вышла так же молча, как и вошла. — Мое присутствие необходимо? — обратился Мога к Фабиану.
— Пусть поработает один, — ответил вместо Фабиана Лянка. — Пусть спокойно разберется во всем и найдет истоки человеческих слабостей… Может быть, поймет и свои слабости…
8Оставшись один в огромном кабинете, Фабиан прошелся по ковру, чтобы немного размяться. Взгляд его упал на кресло Моги, и лишь теперь он заметил, что это старое кресло, принесенное из прежнего здания правления, резко выделяется среди новой мебели кабинета.
Фабиана так взволновало это открытие, будто он повстречал старого друга. Он удобно расположился в кресле, осмотрелся…
Некогда кабинет Моги находился в тесной комнатушке. У задней стены стоял обыкновенный письменный стол, и когда Мога опирался на него локтями, то занимал его весь своим массивным телом. Над столом висел старомодный цветастый абажур, из тех, что сегодня попадаются лишь на толкучке, да и то не находят любителя. Но тогда считали, что такой абажур создает интим. После того процесса, о котором ему напомнила Валя, Мога подготовил «банкет». На двух тарелках лежали мелко нарезанные ломтики брынзы и крупные куски колбасы. Вокруг кувшина с вином — несколько стаканов. Вот и все. Так было у них принято. Фабиан подумал тогда, что новый председатель скуповат, пожалел курицу или ягненка…
Но вскоре стол стал просто великолепным — его украсило присутствие Анны. Тогда и познакомился с ней Фабиан.
Вот и сейчас игра судьбы свела их, как на школьную годовщину.
Если бы вместе с креслом можно было перенести сюда дни их молодости!
Но прошлого не вернуть!
Сегодня Анна была здесь и уехала сразу, как только узнала, что и он в Стэнкуце. Бежала от прошлого…
На одном из этих стульев она сидела. В этих стенах звучал ее голос. Но звуки не сохранились в просторах этого кабинета. А тогда скромная комнатушка была наполнена звонким ее смехом.
Павел сидел, погруженный в кресло, и не мог заставить себя думать о Мирче. Воспоминания упрямо тянули его назад, к минувшей молодости, и ему казалось, что с той поры прошла вечность и сам он давно старик.
Вошла Наталица, положила на письменный стол несколько папок и остановилась в ожидании. Павел поблагодарил ее, глянул на белые, серые, розовые папки, взял верхнюю, открыл, все еще находясь под властью воспоминаний.
В папке были материалы разных комиссий. Он взял вторую. Не спеша перелистал ее. У него пропал всякий интерес к делу Мирчи. Открыл третью, и только она вывела его из задумчивости. Он сам не мог бы сказать почему. Может быть, потому, что все материалы были напечатаны на машинке, а может быть, интуиция подсказала начать именно с этой…
Сверху была подколота выписка из протокола заседания правления. Затем следовал акт. Затем приказ на целую страницу. Еще приказ. Снова выписка… Снова приказ, заявление, подписанное: «К. Мирча», и снова приказ…
«Так не пойдет, — решил Фабиан. — Надо читать подряд!»
Видя, что Фабиан занялся папками, Наталица вышла из кабинета, оставив приоткрытой дверь, и включила радио. До Фабиана донеслись еле слышные звуки музыки.
Он не обращал на нее внимания. По мере чтения он видел, как разгорается борьба Мирчи и Моги. Обвинения Мирчи были однообразны: его, Мирчу, незаконно уволили с должности главного ветеринара, в которой он проработал два года. Мога мстит Мирче за то, что тот посмел критиковать его действия… Руководство колхоза не создало ему, Мирче, подходящих условий для работы… Мога — тиран, делает в колхозе все, что захочет, грубо обращается с людьми…
Но все документы, которые просматривал Фабиан, говорили о виновности Мирчи: не принял вовремя профилактических мер, из-за чего заболело большое количество скота на фермах. Все члены правления, созванные на специальное заседание, подтвердили вину Мирчи. Все требовали самых суровых мер. То же самое вытекало из актов, составленных различными комиссиями, из анкеты районного прокурора.
