Борис Горбатов - Собрание сочинений в четырех томах. 3 том
Шорох (сняв шапку). Прощай, сынок!.. (Наклоняется над трупом, покрывает ею красным флагом.)
Вокруг собрались все комсомольцы. Шорох говорит тихо, проникновенно.
Пусть же вечно живет в народе память о светлом юноше из Донбасса... о товарище Антоне... (Смотрит на него.) Горячее было сердце!..
Ефимчик. Безумству храбрых поем мы песню!..
Занавес
АКТ ТРЕТИЙ
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Лето тысяча девятьсот двадцатого года. Город под властью врангелевцев. Бывшая дворницкая в доме Логиновых. Ныне здесь живет мадам Обломок. Распростершись перед киотом, она молится.
Мадам Обломок. Господи милостивый, матушка богородица, святые угодники! Пошлите здоровья и многие лета святейшей княгине Анастасии Кирилловне и ее степенству Олимпиаде Титовне, и комсомолистке Наташе. А также не забудь, господи, в своей милости комсомолистов Степана, Антона, Ефима, раба божия... И пошли, господи, мир на земле, и изгони чужие языки, и верни домой воинов, а убиенным дай, господи, царствие небесное и вечный покой... А мне пошли, господи, смерть скорую и легкую. Святой угодник Николай Мирликийский, похлопочи хоть ты за меня.
Стук в окно.
Кто? Кто? (Выбегает в сени.)
Слышен стук отпираемой двери. Потом возвращается мадам Обломок с Наташей.
Барышня Наташенька! Как же это? Да что же это? (Всматривается в нее. качает головой.) Похудела ты... Постарела ты...
Наташа (озирается). Вот и дома... (Бродит взором по стенам.) Здесь у нас дворницкая была... Что дворник?
Мадам Обломок. Умер...
Наташа. И вы давно у нас?
Мадам Обломок. Как уехали вы... Тогда еще на станции папаше вашему плохо сделалось... Довела я его до дому да так и осталась...
Наташа (глядя в пол). Как папа? Что он...
Мадам Обломок. Плох...
Наташа (тихо). Меня вспоминает?
Мадам Обломок молчит.
(Грустно улыбнувшись.) Проклял. Ну-ну!
Долгая пауза.
Вот и вернулась я...
Мадам Обломок. Надолго ли?
Наташа. На одну ночь...
Пауза.
Мадам Обломок. Понимаю, матушка, я все понимаю.
Пауза.
А когда же совсем?
Наташа. Скоро и совсем!
Пауза.
Мадам Обломок (шепотом). Ну, а наши-то... наши все живы ли?
Наташа. Все. Только... (Сдавленным голосом.) Антона нет.
Мадам Обломок (испуганно). Ах! Помяни, господи, воина Антона и учини душу его в рай, и деже праведные упокоются... (Плачет.) Как же свадьба-то, свадьба?..
Наташа (грустно усмехнувшись). Свадьба была. Его повенчали пулей, меня — вечной тоской. (После паузы.) Дочь у меня... Аленушка...
Мадам Обломок (радостно). Ах! Ах! А я все тебя, дура, барышней зову.
Наташа. Степан часто бывает здесь?
Мадам Обломок. Ходит... Сегодня был...
Наташа. Папа заходит сюда?
Мадам Обломок. Да.
Наташа. Ах, как это нехорошо!
Мадам Обломок. Господи! Что это за время такое. Прятаться надо! И от отца и от людей...
Наташа. В городе что?
Мадам Обломок. По всем улицам на фонарях удавленники. (Вдруг сообразив, испуганно заметалась.) Ты-то зачем сюда пришла? Нельзя тебе в этом городе, девушка, нельзя. Ах, ax! Что же ты делаешь с собой?
Наташа молчит.
(Опускаясь на стул.) Понимаю... Ах, все понимаю...
Долгая пауза.
Ну, а дочка твоя? С кем же дочка?
Наташа. С Дашей в деревне.
Мадам Обломок. Значит, жива Дашенька, помощница моя?
Наташа. Жива. Работает. И я с ней жила. Да не могу я теперь в тиши...
Мадам Обломок (сурово качая головой). Смятенная твоя душа... Мятежница ты... Все гореть тебе!
Наташа. Да, гореть, гореть на высоком костре. (После паузы. тихо.) Аленушка держит. Ручонки крохотные, а цепкие — держит... И так отрываться трудно... от ее пахучего тельца... Так трудно! (Помолчав.) А иногда кажется, толкает меня Аленушка. Сама толкает. Иди!.. Иди!..
За сценой слышен голос Николая Сергеевича Логинова: «Это что за безобразие...» Сердитый звон запора. «Евдокия Петровна!» — и шаги.
(Побледнев.) Папа!
Мадам Обломок (испуганно.) Он! Он! Ах, ах!.. (Заметалась.)
Наташа. Я не могу с ним встретиться... (Выбегая в боковую дверь.) Я в чуланчик...
Входит Николай Сергеевич Логинов, очень рассерженный, в халате, в туфлях на босу ногу. Он заметно постарел и опустился.
Логинов (сердито). Входная дверь настежь... Все распахнуто. Черт знает что... Что вы, гостей ждете? Бал? Я приказал затирать все... Черт знает что такое!
Мадам Обломок. Простите, Николай Сергеевич, простите! Совсем потерялась я... И умом и памятью обветшала... окаянная...
Логинов (ворча, но уже спокойно). То-то, обветшала... все обветшало... Все прахом пошло. (Усаживаясь у стола.) Черт знает что... Хаос. (Словно невзначай, глядит на разложенные на столе для гаданья карты. Небрежно.) Все в карты глядишь?.. Чепуха какая...
Мадам Обломок (вкрадчиво). А не чепуха, не чепуха... Не врут карты. Не человечьего ума дело, а не врут... Опять сходится, как в те разы, что гадала вам: жива ваша Наташенька...
Логинов (небрежно, но вглядываясь). Ерунда... Не верю картам... Не интересуюсь...
Мадам Обломок (торжественно). Жива твоя дочь, неверующий. И, может, близко она... Ни горы, ни версты, ни реки, ни окияны... (Ощупывает руками карты.) Все дороги ведут к встрече...
Логинов (насмешливо, но заинтересованно). Нет у меня дочери... Ничего нет... Ничего нет на земле... Только мы остались... обломки... Обломки...
Мадам Обломок (прежним тоном). Есть дочь. И, может, еще кое-кто есть. Во тьме не видно...
Логинов (все более распаляясь). Нет! Ничего нет! Отрубил! Проклял!
Мадам Обломок (отшатываясь, в ужасе). Какое ты слово... сказал... Православный ты человек! (Наступая.) И не грех тебе? И не стыд? Хоть ты и ученый, хоть ты и доктор, а я баба темная, но я все тебе скажу...
Тихий стук в окно.
Логинов (вздрагивая). Стучат. Кто? Кто? (Очень возбужденный, выбегает.)
Мадам Обломок (испуганно крестится и мечется). Что же это будет, Наташенька?..
Из-за сцены слышен злой, рассерженный голос Николая Сергеевича: «Нет, нет. Пожалуйста. Отчего же. Раз пришли — пожалуйста сюда! К свету!» Затем распахивается дверь, и Логинов почти насильно втаскивает Рябинина, глядит на него и страшно бледнеет.
Логинов. A-а! Так вот кто это!
Рябинин опускает голову, молчит.
Простите... Вы зачем же здесь?..
Рябинин. Хотел узнать... нет ли вестей... о Наташе…
Логинов. У нас? У нас узнать! (Язвительно хохочет). Нет, это я у вас спрошу: где моя дочь? Куда вы мою дочь дели?
Рябинин молчит.
Молчишь. Это ты… ты... скуластый... пришел тогда тайком в мой дом... и увел... ее... На погибель увел. Что ж ты кружишь здесь, как ястреб? У меня нет дочери. Одна была...
Рябинин молчит
Молчишь. А вот я сейчас полицию позову. A! Пусть выяснит, зачем ты здесь. Почему ты всегда в этом городе в такие дни? А?
Рябинин (тихо). Ведите. Я смерти не боюсь.
Логинов взглянул на него и вдруг опустился на стул. Долгая пауза.
Логинов (устало). Я не то говорю... Не то... Вы не люди. В вас ни страха, ни жалости, ни любви...
Рябинин (улыбаясь). Страха нет. Верно.
Логинов. А любви? (После паузы тихо.) Что ж вы... по-прежнему любите?
Рябинин (просто, тихо). Люблю.
Логинов. И она... что же... жива?
Рябинин. Да... жива...
Логинов. Вот как! (Со скрытой радостью.) Ну что же... Я ей не враг. Но между нами пропасть. Пропасть. Пропасть... (Задумчиво барабанит пальцами по столу. Неожиданно.) А может, нет ее, пропасти, а?
Рябинин (радостно). Нет. Нету ее, Николай Сергеевич...
Логинов. Н-не... знаю... Между отцами и детьми всегда была пропасть. И вы будете отцом, и у вас... Впрочем, не знаю. Может быть, у вас все будет иначе. (После паузы, не глядя на Рябинина.) Если вы встретите Наташу... Сегодня, через месяц... Пусть приходит. Да. Мы поспорим с ней. Хорошо, я готов поспорить. (Идет к двери.)
Рябинин за ним.
Нет, вы оставайтесь. Вы ведь не ко мне шли... Оставайтесь. Не знаю... Не знаю... Вероятно, к Евдокии Петровне. У вас свои дела... Не любопытен!.. (С порога. Значительно.) Пусть приходит! (Уходит.)
