Владимир Тюрин - Право на риск
— Но не передерживать, Андрей Сергеевич. А то из них такие же чересчур осторожные Щукаревы могут получиться, — сказал член Военного совета и вдруг засокрушался: — Проглядели мы человека, ох как проглядели! Особенно я!
— Бросьте, Артем Сидорович, все мы в этом повинны. Перехвалили безмерно.
— Товарищ командующий, — обеспокоенно спросил начальник отдела кадров, — а как же мне дальше быть с ними? С Логиновым и Березиным? Логинова мы начальником штаба назначить не можем, а с ним вот так, — кадровик сцепил пальцы обеих рук, — завязан и Березин.
— Чего это вы меня об этом спрашиваете? Вы же начальник наш кадровый, а не я, — усмехнулся командующий. — Как они вам показались?
— Отличные офицеры. Правда, Березин пока еще горячеват. Но с годами это пройдет.
— Пройдет, к сожалению… — раздумчиво протянул командующий. — Пройдет. Ну, раз отличные — планируйте их на строящиеся атомные лодки. Логинова — командиром, Березина — старпомом. Только на разные. Они, я вижу, спелись, а Березину пока пожестче командир нужен, его еще остужать иногда надобно.
ЭПИЛОГИ вновь был июль, но в этом году тихий и на редкость знойный. Днем жарища загоняла столбики термометров до отметки тридцать пять градусов. Мальчишки и девчонки, не уехавшие на лето «на материк», с утра и до ночи барахтались в озерах. Чистая, словно родниковая, и прозрачная до дна вода прогревалась метра на полтора. И если плавать по поверхности, не становясь в воде вертикально, то купаться было тепло, не хотелось вылезать. Но стоило невзначай опустить ноги вниз — и тут же тысячи ледяных игл впивались в подошвы.
Ни ветерка, ни просто легкого движения воздуха. Над сопками, застя солнце, лениво сбивался в пласты черный дым — по всей округе горели сопки. Горят они тихо и незаметно. В этой-то молчаливости и неприметности пожара в тундре и скрывается вся его жуть. Стоишь и не видишь, что огонь уже бушует под тобой, яростно пожирая нетолстый слой спрессованного мхового перегноя. Только ногам становится нестерпимо жарко да начинают вдруг на твоих глазах жухнуть, корчиться только что беззаботно шелестевшие листья низкорослых, анемичных березок. Беги с этого гиблого места, лети стрелой, пока не сожрало тебя тихонькое коварное огнище и пока не превратилось в раскаленный пепел все, что вокруг тебя, что под тобой, да и ты сам! Беги!
В один из этих тревожных душных дней на причалах нашей базы подводных лодок было шумно, многолюдно и торжественно. Посверкивая трубами, кучкой стояли музыканты. Одни из них рассказывали что-то веселое, другие продували свои инструменты, разминали пальцы, извергая из своих валторн, труб и тромбонов какие-то совершенно неорганизованные завывающие звуки. Все — и парадная форма офицеров, и сдержанный шум разговоров, и звуки настраивающегося оркестра, — все это напоминало оперный театр, торжественные, наполненные ожиданием минуты перед началом увертюры.
Сегодня в базу должна была прийти наиновейшая ракетная лодка. Ее ждали с нетерпением. Еще ничего подобного никто из подводников не видел. Она была уже где-то рядом, на подходе к базе.
Командир соединения подводных лодок контр-адмирал Логинов неторопливо прохаживался вдоль самого края причала, недовольно поглядывая на радужную пленку, пятнами расползшуюся по поверхности воды. Вот же, сколько ни ругай, сколько ни наказывай, а все равно не могут быть аккуратными.
Время не изменило Николая Филипповича. Он по-прежнему был таким же подтянутым и новеньким, как свежеиспеченный выпускник училища. Но только с адмиральскими погонами да с поседевшей головой.
Оркестр начал выстраиваться. Из-за сопки, обрывающейся прямо в воду, выползли буксиры, ведя за собой атомоход. Они вытянули его на середину обрамленной со всех сторон гранитом бухты. Лодка произвела впечатление! Огромная, закованная в металлический корпус, она не выглядела громоздкой, даже, наоборот, казалась изящной. Округлый, правильной формы нос, маленькая рубка. Сзади, отделенная от корпуса водой, точно хвостовой плавник акулы, из глуби вздымалась на несколько метров острая лопасть стабилизатора.
Громадина, помогая буксирам, подрабатывала винтами и вскоре приблизилась к причалу. Матросы лихо перекинули на бетон причала трап, командир лодки, высокий капитан первого ранга, сбежал на причал, широко размахивая руками, подошел к Логинову.
— Товарищ адмирал, атомная ракетная подводная лодка прибыла в ваше распоряжение. По личному составу, работе механизмов замечаний нет. Командир лодки капитан первого ранга Березин!
Адмирал крепко пожал его руку, посмотрел на Березина счастливыми глазами и не удержался, обнял его.
— Ну, здравствуйте, Геннадий Васильевич. Вот и снова вместе. — И вдруг весело рассмеялся: — Но Буйным ходить больше не дам!
Чуть попозже, когда несколько улеглись суета и волнение и когда они смогли остаться наедине, Логинов, чему-то смущаясь, спросил:
— Как там мой-то?
— Павлик? Хорошо служит. За освоение новой техники медаль за бэ-зэ[6] получил и досрочно капитан-лейтенанта. Вдумчивый паренек. Математик. — В устах Березина это была высшая похвала.
Примечания
1
Гюйс — красный флаг со звездой белого цвета, поднимаемый в носовой части (гюйсштоке) кораблей первого и второго ранга.
2
«Флажок» — флагманский специалист (жарг.).
3
Отрепетовать — повторить вслух.
4
«Мотыль» — моторист (жарг.).
5
Техупр — Техническое управление флота.
6
Медаль за бэ-зэ — медаль «За боевые заслуги» (жарг.).
