KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Анатолий Тоболяк - Откровенные тетради

Анатолий Тоболяк - Откровенные тетради

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Анатолий Тоболяк, "Откровенные тетради" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

…Малышня уплетала уже овсяную кашу тети Поли и изредка перешвыривалась хлебными шариками.

«А она-то в чем виновата?» — думала я, глядя на веселую чистенькую Фирузу Атабекову.

— Ты не знаешь такого парня — Котова? — спросила я Юльку Татарникову, когда она пришла ко мне в гости. — У него отец в гороно, а мать заведующая детсадом.

— Олега, что ли? Ты даешь, Ленка, честное слово! Кто же его не знает? Он за мной одно время ухлестывал, а потом с этой дурой Семеновой уехал куда-то. Говорят, сейчас плавает в море. А что?

Я не стала ей объяснять причину своего любопытства. И об Андрее рассказала очень скупо: заходил, мол, однажды. О посылке его умолчала, и Татарникова ушла с убеждением, будто я что-то скрываю.

Где он так долго ездит, этот ненормальный?

Сонька улетела в Ташкент, в свой институт и к Боре.

Еще в первый наш разговор до смерти Михаила Борисовича она призналась, что фактически они с Борей уже женаты, но родители, конечно, об этом не знают…

Боря, говорила Сонька, замечательный парень, но она торопит событие, потому что… Тут она выразительно посмотрела на меня: ты-то, мол, понимаешь почему? Кровь из носу, а летом она его потащит в загс! А то они сейчас такие… И Сонька опять выразительно посмотрела на меня.

Я спросила, любит ли она своего Борю, и Сонька замялась. Как сказать? Она точно не знает. Он не красавец, Боря, нос у него, например, еще больше, чем у нее («Уникальный паяльник!»). Сам длинный (Сонька ему лишь по плечо), но ведь и она не кинозвезда… «Правда, Ленка?» — с надеждой, что я ее разуверю, спросила Сонька. Ну, умный, само собой. Дураков она терпеть не может. Интеллигентный. Тактичный. В баскет здорово играет. «Да, люблю!» — решила Сонька, тряхнув своими кудряшками. «А он тебя?» — поинтересовалась я.

Сонька возмутилась: чем я слушаю, ухом или брюхом? Она же ясно сказала, что Боря интеллигентный, тактичный. Как он может сказать, что не любит? Сколько раз она спрашивала: «Любишь?» — столько раз он исправно отвечал: «Люблю». А когда ему кто-нибудь говорит: «Спасибо» — он непременно отвечает: «Пожалуйста». Вот такой он, Боря.

Сонька задумалась и, намотав на палец кудряшки, сказала, что если честно, то она иначе себе представляла любовь. Интимность оправдала ее ожидания, тут совпадение воображаемого и реального, хотя вначале было противно… А вот эта штука любовь… Тут она сильно дернула себя за кудряшку и скривилась от боли. Она что-то не понимает, как из-за нее сходят с ума и прочее. («Ты меня, Ленка, извини, конечно», — быстро спохватилась Сонька. Я извинила.) Да в чем она, собственно, выражается, любовь? Есть у нее явные признаки? Вдруг она ошибается, что любит… а вдруг действительно любит, но сама этого не понимает? Почему не издают на этот счет никаких пособий? По половым-то проблемам небось есть.

Такие у нее были растерзанные чувства.

Но когда она прощалась, мрачная, угнетенная, то мы уже не говорили о Боре.

Сонька уехала, а вскоре я обнаружила, что пропал конверт с адресом Максима.

ТЕТРАДЬ ВОСЬМАЯ

1

Конец февраля у нас — это голуби, кувыркающиеся в небе, сухая земля, знойное солнце, цветущие фруктовые деревья и сельскохозяйственные статьи в местной газете. Я всегда любила эту пору. Весенние предчувствия! Оживающая, как по слогам, природа. Оттолкнешься ногой от земли — и можно, кажется, парить в воздухе.

Раньше так. А сейчас я болела. Тяжесть во мне росла, живая, колотящаяся. Я быстро уставала. Поясницу разламывало уже после небольшой прогулки. Вот какая я стала развалина!

А тут еще печальная новость: Мария Афанасьевна уезжает. Она обменялась квартирой с городом Желтые Воды, где у нее были родственники.

— Знаешь, Лена, мне сейчас все равно, где жить. Только не здесь. Слишком много воспоминаний.

Я подумала: а ведь она поступает так же, как я в свое время, собираясь к тетке. Надеется, что расстояние поможет, верует в целебную силу новых мест… А я поняла, что хоть в космос заберись, от себя не убежишь.

Мебель уже была отправлена контейнером. Мы сидели на раскладушке в пустой и гулкой квартире. Незнакомая квартира… И сами мы совсем иные, чем полгода назад.

— Лена, очень жаль, но тебе придется вскоре искать новое жилье. Они написали, что возвращаются.

Ох! Я мысленно охнула, а вслух лишь спросила:

— Когда?

— Недели через две будут здесь. Что-то у них там изменилось со сроками… Куда ты переселишься? Думала об этом?

— Думала, Мария Афанасьевна. Много раз. Но ничего пока не придумала.

Она закурила, затянулась, прикрыла глаза…

— А не пора ли тебе вернуться домой, Лена?

Я покачала головой.

— Нет, Мария Афанасьевна, не могу. Ничего у нас не получится.

Она опять затянулась дымом.

— Тогда у меня есть предложение. Не очень заманчивое, конечно, но лучше, чем ничего. Получишь декретный отпуск — приезжай в Желтые Воды и живи у меня. Я буду очень рада. Обещаю не нудить и не вмешиваться в твои дела. Малыш подрастет, там видно будет.

— Спасибо, я подумаю.

А проводить мне ее не удалось…

Чуть раньше, внезапно, как с неба, на мою голову свалился Андрей. Впрочем, что значит «как с неба»? Он ведь прилетел на самолете…

Был поздний вечер, часов десять. Я сидела в рабочем кабинете хозяина (теперь я уже не могла называть его своим, как раньше) и в какой уж раз читала брошюру «Молодая мать и ребенок». Поразительно, написал ее мужчина. Счастливая, наверно, у него жена, думала я. А может быть, он теоретик и, доведись ему купать младенца, выплеснет из ванночки вместе с водой…

В прихожей длинно зазвонил звонок. Я уже закрыла ворота; следовательно, кто-то нажимал кнопку с улицы. Потушив свет, я прильнула лицом к стеклу. На той стороне улицы хоть и горел фонарь, но различить что-либо было трудно. Видно, что кто-то маячит, а кто?

Но этот неумолчный, настойчивый звон. Наглый, я бы сказала. Прямо-таки говорящий: да открывай же быстрее, чего копаешься! Кто мог решиться так звонить? Или пьяный отец, или он.

Вот и повод оскорбить его, раз навсегда отвадить от моего дома. Отчего же я разволновалась? Сначала кинулась к зеркалу, взглянула на себя, поправила волосы, а потом пошла открывать.

Он! Это был он. Просунул ногу между железными прутьями и пытается протиснуться сам.

— Черта с два! — злорадно сказала я. — Не пролезешь!

Тут был не только он, но и его рюкзак, и еще что-то громоздкое, завернутое в бумагу, прислоненное к ограде.

— Андрей, иди домой, пожалуйста. Сейчас поздно. Я спать хочу. Я больна. И вообще… нечего тебе тут делать!

Он выдрался из ограды, прильнул к ней лицом.

— Неужели не пустишь?

— Не пущу.

Секунду он молчал и вдруг загорланил на всю улицу:

— Да это же глупость! Ничего глупее в жизни не слыхал! Я на самый быстроходный самолет сел, чтобы скорее добраться. На такси из аэропорта гнал. А ты не пустишь? Открывай немедленно!

— Не кричи и не пори чушь.

— Тогда я поставлю здесь палатку! У меня с собой палатка. Польская, не какая-нибудь! Я могу в ней хоть сто лет жить. А поставлю в пять минут. — Он схватился за рюкзак.

— Ох и балда ты! — Я отодвинула засов. Громоздкую штуку он притащил прямо на ковер гостиной и стал срывать бумагу. Я села в кресло и молча наблюдала.

— Отличная вещь, — приговаривал Андрей, расправляясь с чистотой дома. — Здесь таких не найдешь. Если скрючиться, можно самому спать.

Это был разборный детский манежик. Я рассердилась по-настоящему.

— Ну, знаешь, это слишком! Кто тебя просит меня снабжать? Кто? Не нуждаюсь я в твоей помощи, понимаешь?

Он сел на ковер, подвернув ноги. Потупил глаза, будто молясь. Негромко и задумчиво произнес:

— Странные вещи ты говоришь. Недоступные для меня. Интересно, почему я не могу заботиться о ребенке? Может, я его хочу усыновить?

— Что-что?! — закричала я.

— Не штокай. — Андрей встал. Усталый, небритый. — Ухожу. Скоро появлюсь опять. Жди!

Он скрылся в прихожей. Хлопнула дверь.

Конечно, все это вполне могло мне присниться. Но вот же посреди комнаты разодранная бумага, манежик… И его слова все еще висят в воздухе.

Какая тишина опять! Какой уродливый, огромный домина! Как же я ненавижу его уют и пустоту! Лучше бы он не приходил, этот ненормальный! Я вспоминала бы его изредка с доброй улыбкой, а потом благополучно забыла бы. А он, как сквозняк, налетел, продул и вылетел — и вот ходи теперь с горящей от жара головой. Странный, непонятный, безумный… но какой же славный!

«Замолчи! — сказала я себе. — Раз и навсегда пойми, что иллюзии не для тебя. Сколько можно?»

«А все-таки, — упорствовал кто-то во мне, — какой славный!» Славный фантазер.

2

В тот день, когда я собиралась проводить Марию Афанасьевну, у нас в детсаду была медицинская комиссия. Четверо врачей в белых халатах, знакомая мне молодая Светлана Викторовна из гороно и Котова ходили гуськом из комнаты в комнату, а потом осматривали, ослушивали и расспрашивали притихших от любопытства ребят.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*