Жанакаит Залиханов - Горящие сердца
Спор двух Назиров, — может быть, не без влияния коньяка, — закончился в пользу первого. Надо ехать в Нальчик!
Пришлось долго ждать попутную машину. Наконец пришла одна, но водитель сказал, что едет только до Кашкатау, райцентра. «Ладно, — решился Назир. — Из райцентра до Нальчика легче добраться». И подсел к шоферу в кабину.
В райцентре он постоял у стоянки автобусов. Неподалеку, возле чайной, затормозила машина. В ней сидели крепко подвыпившие люди. Они ненадолго зашли в чайную. Назир подошел, спросил, не возьмут ли они его с собой до Нальчика. Веселые пассажиры охотно согласились, и скоро Назир уже сидел в маленьком автобусе вместе с ними.
Спутников у Назира оказалось пятеро. Едва автобусик миновал Кашкатау, они затянули песню, потом другую и пели до самого Нальчика. Назира, по его просьбе, высадили у гостиницы «Россия».
Был одиннадцатый час вечера. К счастью для Назира, нашелся свободный номер. Почтальон с наслаждением вымылся в ванне и лег. Но заснуть не мог. «Как же это я у администратора не спросил ничего?» — пилил он себя. Схватил телефонную трубку, позвонил дежурной по гостинице:
— Скажите, пожалуйста, Потапов Борис Петрович в каком номере живет?
Если Потапов здесь, значит, здесь и Валя, думал Назир. Но Потапова в «России» не оказалось. Назир поблагодарил дежурную и тут же принялся звонить в гостиницу «Нальчик». Получил короткий ответ: «В двести десятом». Обрадовался, вскочил на ноги: пойти сейчас же к ним в гостиницу. Вообще переселиться туда. Голос рассудка предостерег: в той гостинице может не оказаться свободных номеров. Да и с какой стати он заявится чуть ли не среди ночи? Позвонить? Нет, пожалуй, вернее будет пойти рано утром. А сейчас надо заснуть, чтобы встать пораньше, чтобы не проспать... Назир лег, закрыл глаза, но еще долго ворочался с боку на бок.
Вскочил он в шесть часов — едва заговорило радио. Умылся. Неплохо бы и побриться где-нибудь. Назир оделся и вышел на улицу.
В Нальчике начинался великолепный осенний день. Только осенью так густо синеет небо, так прозрачен воздух, так мягко освещает солнце белые вершины гор. Назир идет по проспекту Ленина вверх, идет и любуется придвинувшимися к городу горами, и радость переполняет его сердце. Радость жизни и молодости. Как хорошо, что он живет! Как хорошо, что он живет здесь, рядом с этими прекрасными горами!
Назир свернул на Лермонтовскую. Ему очень нравится эта улица. И еще Республиканская. По обеим сторонам их посажены ряды каштановых деревьев. Это гордость жителей Нальчика. Особенно хороши каштаны весной, когда на каждой ветке будто загораются десятки бело-розовых свечек — деревья цветут...
Дойдя до гостиницы «Нальчик», Назир успел утратить значительную долю своей решительности. Слишком рано он, пожалуй, явился, неудобно это. Сел на диван в вестибюле. По радио передавали урок гимнастики: стало быть, семи еще нет. Сидеть здесь и ждать скучновато, почитать нечего, лучше уж погулять у входа. Если кто выйдет, он увидит сразу.
Походил по площади, полюбовался фонтаном. Как сейчас там, в ауле? Интересно, что сказала бы Ариубат, узнай она, куда он подался? Уехал и никому ничего не сказал. Черт, а почту кто получит? Ну и скандал! Как же он не подумал? Надо, пожалуй, позвонить по междугородному. Только, вроде бы, неловко объяснить Ариубат... Хотя чего особенного, она поймет, сама влюблена без памяти. И вообще можно не говорить, зачем уехал. Уехал по делам — и все.
Дозвониться удалось быстро: утро, народу на переговорном пункте — никого. Трубку взял Адемей.
— Доброе утро, Адемей! — поздоровался Назир. — Можно Ариубат к телефону? Да, я из Нальчика. Ну уж и рано! Все чабаны, кроме тебя, встали давно. Ну, хорошо! Ариубат, это ты? Здравствуй. Да, да, это я. Был вчера вечером в Кашкатау, оттуда — прямо сюда. Вернусь когда? Завтра вернусь обязательно. Получи сегодня почту за меня. Ну, пойми ты, нет другого выхода! Нет, сказать ничего пока не могу. Прими почту, скажи, что я просил отдать тебе. Если спросят, почему от нас нет почты? Сама напиши пару писем и отдай. Кому? Одно Асхату, а другое кому хочешь. Ну, спасибо, не сердись! До свиданья! Подарок за мной.
Весь мокрый от пота вышел Назир из переговорной кабины. Ну и дела! От любви обо всем забываешь. Снова пошел к гостинице, посмотрел на часы, которые висели на стене здания. Семь. Когда ждешь, время не идет, а тащится. Другое дело, когда опаздываешь, — тут время несется, как хороший иноходец.
В это время из дверей гостиницы вышла девушка.
Валя? Нет, не она. Назир вздохнул, поглядел девушке вслед, сравнил ее с Валей. Он и не заметил, что следом за девушкой вышел Борис Петрович. Старый геолог увидел парня, хотел было понаблюдать, что тот собирается делать, но передумал и первый заговорил с почтальоном.
— Здравствуй, Назир! Что, письма привез?
Назир, досадуя, что сразу не заметил человека, которого так ждал, шагнул навстречу старому геологу.
— Доброе утро, Борис Петрович!
— Доброе, доброе, — геолог обнял парня. — Ну, откуда ты взялся?
Назиру пришлось соврать: повторил то же, что говорил по телефону Ариубат.
— Ну, хорошо, — Борис Петрович протер платком очки, водрузил их на нос и поглядел на горы. — Не хочется, брат, уезжать от ваших гор. И Валя не хочет. Только Николай спешит домой.
— А вы не уезжайте, Борис Петрович. Кто вас гонит?
— Работа, брат, работа. Отчет о полевом сезоне должны сдать и здесь, и в Москве, результаты обработать, да мало ли еще... Кто не знает, думает, у нас легкая жизнь. Летом — на чистом воздухе, зимой сидим дома сложа руки. Чепуха! Зимой еще больше дела у нас, а летом ты сам видел, как мы отдыхаем.
— Да, что греха таить, я раньше тоже думал, что жизнь у вас легкая, — улыбается Назир, но улыбка у него совсем не такая веселая, как бывало. Ему очень хочется, чтобы Борис Петрович заговорил о Вале, но тот берет парня под руку.
— Что мы тут стоим? Пошли! Ты теперь наш гость.
В номере у Потапова Назир долго и растерянно оглядывается, как будто Валю можно обнаружить где-нибудь здесь. Борис Петрович уходит, а Назир, думая, что тот отправился за Валей и Николаем, в панике бросается на балкон: он боится выдать свое смущение при виде Вали. Гостиница стоит у входа в знаменитый нальчикский парк. Море зелени.
— Ты где, джигит? — слышит Назир наконец голос Потапова.
— На балконе. — Назир входит в комнату.
Борис Петрович один. Он принес с собой, видимо из буфета, бутерброды, минеральную воду, коньяк и расставляет все это на столе.
— Ресторан, брат, закрыт пока. Вот, давай перекусим, чем бог послал, потом позавтракаем еще раз. Садись!
От коньяка Назир отказался. Пьет минеральную воду, слушает в пол-уха добродушный говорок Потапова, а сам только и думает, удобно ли спросить о Вале. В конце концов, он не выдерживает.
— А Николай и Валя спят еще?
— Кто их знает! Николай получил номер в «России», а Валя живет у знакомых, они чуть ли не силой затащили ее к себе, она не хотела никого беспокоить.
Все рухнуло. Не может Назир спрашивать у Потапова, где Валя живет. Не может, язык не повернется. Он вытирает платком мгновенно вспотевший лоб и готов вскочить и бежать куда глаза глядят, но геолог неожиданно извлекает его из пропасти отчаяния:
— Они должны прийти к девяти часам. Подожди немного. Да ты ешь, не стесняйся...
Когда в дверь постучали, Назир побледнел. Но вошел Николай и, увидев Назира, на минуту застыл на пороге. Он даже забыл поздороваться и почти машинально пожал руку почтальону, когда тот подошел к нему.
— Да, да, с приездом, — опомнился он.
— Валю видел? — спросил его тут же Борис Петрович.
— Н-нет... Она записку передала, чтобы сегодня ее не ждали. — Николай протянул Потапову конверт.
Тот прочел.
— Что за чудеса, что за тайны? Куда-то едет, а куда — непонятно, зачем — тоже не пишет.
У Назира горели уши. До чего же ему не везет, черт побери! Для приличия он решил хоть что-то сказать.
— По делу, наверное...
— Коля, а ты с ее подругой говорил, у которой она живет? — перебил Назира Потапов.
Николай замялся. Не хотел при Назире объясняться.
— Я обещал утром встретить Валентину, а эта подруга вынесла и отдала мне конверт, когда я пришел.
— И ты ничего не спросил?
— Я думал, в записке все сказано. Прочитал только здесь, в гостинице.
— Удивительное дело! А вчера Валя ничего не говорила о какой-либо поездке?
— Нет.
Как всегда в затруднительных случаях, Борис Петрович начинает тщательно протирать очки.
Потом, видимо, решив что-то, надевает их.
— Сходите-ка к этой подружке да расспросите ее получше.
— Но я не знаю, где она живет, — быстро ответил Николай.
— Не знаешь? Как же ты шел встречать Валю, если не знаешь, где это?
— Я только улицу знаю.
— А из какого дома вышла с письмом девушка, ты заметил?
