Агния Барто - Найти человека
Как быть в таком, например, случае? Сестра, имеющая уже своих детей, помнит, что у нее был маленький брат, который воспитывался в детском доме, а потом был кем-то усыновлен. Она хочет его найти. Главный ее довод — брат теперь взрослый, самостоятельный, и никакой беды не случится, если он узнает, что он не родной сын, зато он найдет родную сестру. Но я не считаю себя вправе взяться за такой поиск. Пусть на этот раз речь идет не о детской психике, а о менее ранимых взрослых людях, но опасность внести разлад в семью вовсе не исключена. Представим себе, что брат давно женат, что его детей любит и нянчит его мать. И вдруг он узнает, что он не сын своей матери, а его дети не внуки ей… Каким горем это может обернуться и для сына, и для матери, да и для внуков!
Хорошее письмо прислал мне товарищ Ш. Он знает, что у его взрослой дочери, взятой из детского дома, когда ей и года не было, есть старшая сестра, тоже в детстве кем-то усыновленная. Он от всей души хотел бы доставить радость сестрам и соединить их. Но его тревожит мысль — нужно ли это делать? Понятна его тревога. Ошибку, которую совершили много лет назад, разлучив родных сестер, сейчас уже исправить невозможно, не рискуя совершить другую ошибку, — ведь сестры должны при этом узнать, что они обе не родные, а приемные дочери.
Только одно из таких писем дало мне возможность объявить розыск.
«Пишет вам отец, разыскивающий вот уже несколько лет свою дочь. Все мои попытки безуспешны. В 1942 году я ушел на фронт. Девочка трехлетняя осталась с женой. А в 1943 году умерла жена. Мою дочь взяла женщина, фамилия и имя которой неизвестны. И так как она уехала из этого поселка, я не смог о ней ничего узнать. Сообщаю адрес, где оставалась моя дочь: Коми АССР, Ухтинский район, поселок Ухта.
Отец — Благовидов Петр Петрович.
Мать — Благовидова Таисия Филипповна.
Дочь — Благовидова Вера Петровна, 1939 г. рождения.
Может быть, жива эта женщина, которая взяла мою девочку, и откликнется на мое письмо. Мне бы только узнать, жива ли дочь, я уже потерял надежду на встречу с ней».
Я считала себя вправе объявить этот розыск. И вот почему: неизвестно, удочерила Веру Благовидову та женщина, которая увезла ее, или отдала в детский дом? Если Вера воспитывалась в детдоме, то имя и фамилия ее могли сохраниться и она может откликнуться и найти своего отца. Если же Вера была удочерена и фамилия ее изменилась, узнать себя по отцовскому письму она не сумеет. А ее приемная мать вправе не отозваться, и новая семья не пострадает.
Но бывают совсем иные обстоятельства, когда дети знают, что родители их не кровные. Из детских домов часто брали детей в том возрасте, когда они уже помнили отца или мать. И сейчас дети, став взрослыми, хотя и чувствуют себя родными в семье, все-таки хотят дознаться: кто их мать или отец, живы ли они?
Казалось бы, приемные матери могли бы счесть их неблагодарными, почувствовать ревность, обиду. Но вот что интересно: многие из них сами просят найти кровных родителей их детям. По правде говоря, первые такие письма меня озадачили: не значит ли это, что в семье не все ладно?
Нет, волна писем говорит совсем о другом.
«Киселева Нина Михайловна — моя приемная дочь, девочка, которую я взяла во время войны, выросла, Сейчас у нее есть уже своя семья и маленький сын, она не одинока, она для нас как родная дочь. Но какая была бы радость и для нас, если бы нашелся кто-нибудь из ее родных.
Залесская М. П. Минская область»
«У нас с женой своих детей не было. По примеру передовых граждан Советского Союза, мы в Кочергинском детском доме в 1942 году взяли на воспитание девочку Зину. На клочке бумажки было написано: Ремнева Зинаида Ивановна, без года рождения. Точно ли Ремнева или Плетнева — осталось темным.
Зине восстановили год рождения 1936-й и дали нашу фамилию. В настоящее время Зина живет самостоятельным хозяйством и семейной жизнью. Живем мы в разных селах, но Зина нас не забывает, оказывает всемерную помощь, считает родными, мы ею довольны. Но, может, что было о Ремневой или Плетневой в «Радиомаяке», а мы не слышали? Может быть, у Зины имеются родственники, которые ее ищут и беспокоятся о ее судьбе?..
Александра Егоровна
и Трофим Макарович Левкины,
Челябинская область»
«.. Слушая Вашу передачу, что матери с самой войны не находят своих детей, я стала думать и про свою приемную дочь… что и по моей Клавдии плачет до сих пор где-нибудь ее родная мать… Прошу помочь нам в розыске родителей Клавдии, если живы.
Трифонова А. К. Ставропольский край»
«…В 1944 году мы взяли девочку в детдоме, имя Зоя, фамилия Мартынова, год рождения восстановлен врачами 1942-й, фамилию и имя мы ей тогда переменили. В настоящее время она уже замужем, и ей очень хочется найти своих родителей или даже родственников. Мы с ней пытались разыскивать, писали в детдом, ответа не получили. От имени дочери и от себя очень просим помочь в розыске.
Косолапов Петр Васильевич, Минеральные воды»
«…В 1941 году я усыновила мальчика по имени Коля. Фамилия его была неизвестной. Врачи установили его год рождения 1937-й, а может быть моложе. На нем были курточка коричневого цвета, тюбетейка соломенная и сандалии. Приметы: шрам поперек носика, у переносицы, на лбу, возле волос, родинка, волосы белые как лен. Воспоминания мальчика: что папа чинил часы, что у них был дом и сад, в этом саду прятался от бабушки. И что у него была маленькая-маленькая сестренка и звали ее Вера-Неня. В детстве почему-то боялся милиции… Я прошу вас помочь мне разыскать родителей моего сына, которого я усыновила и воспитала. Прошу известить по радиостанции «Маяк». Может быть, родственники отзовутся на наш зов.
С приветом к Вам
Николай Антонович Копытов, Акулина Карловна Копытова»
Не побоюсь сказать, что высокими чувствами вызваны такие просьбы. Тут не просто сострадание к чужой беде, тут поразительная готовность поделиться любовью своей дочери или сына…
Должно быть, глубоко уверены в этой любви приемные матери, если не боятся, что кровные родители отнимут у них привязанность воспитанного ими сына или дочери.
Есть и такие случаи, когда приемные матери, по секрету от своих детей, просят найти родных. По разным причинам. Одна мать пишет:
«Я взяла ребенка, девочку, удочерила ее, теперь она уже взрослый человек. Я очень болею, и мне тяжело оставлять ее одну, потому что я знаю, что такое одиночество. Может быть, найдутся ее хоть какие-нибудь родственники. Я запрашивала загс (знаю ее настоящую фамилию), но безрезультатно. Прошу, ее теперешнюю фамилию не упоминайте… О моем письме она также не знает, мне просто больно сказать ей о том, что я разыскиваю ее родных. Но хотелось бы, чтобы после меня она все-таки имела родных».
Другая мать тревожится: «Мой сын хотя и взрослый, тоска по кровным родителям у него как болезнь. Он пока не знает, что я их ищу, неизвестно, найду ли?»
Во всех этих письмах особенно сильно ощущается благородство приемных родителей. Они проявили себя благородными дважды — и во время войны, когда из патриотических чувств усыновляли чужих детей, и сейчас, когда помогают детям, которым отдали столько душевных сил, искать их кровных родных.
ИЗ ДНЕВНИКА ПОИСКОВ
И в поисках тоже не обходится без любви. Один порывистый молодой человек просил найти по радио девушку, которую он нечаянно сильно обидел. Обиженная уехала, не оставила никаких координат. На письмо молодого человека я не ответила, тогда он позвонил по телефону и в припадке раскаяния взывал:
— Я ее люблю! Поймите! Я зря ее обидел.
— Наверно, зря, — согласилась я, — но искать по радио не будем, у нас другие заботы. Если любите — как-нибудь найдете сами.
Но этим дело не кончилось. Вскоре он позвонил снова:
— Я опять к вам. Я нашел свою девушку. Сам нашел, без помощи эфира.
— Ну и прекрасно.
— Да, но она не верит, что я хотел искать ее по радио. Это хотя бы вы можете подтвердить?
— Могу, дайте ей трубку.
— Нет, она хочет, чтобы вы по радио об этом сказали. Ну что вам стоит подтвердить?
Понимая, что в этом современном романе только радио может прозвучать неопровержимым доказательством любви, я подтвердила. Но с подтекстом: мол, любовь — прекрасное чувство, но есть еще и чувство такта.
_____Опять вздыхаю над «папкой сомнений». Не знаю, что делать с Н. Н. Дымовой, получила от нее уже третье письмо, а все не могу решить, кто прав — она или ее приемная мать, и нужно ли объявлять розыск. Досадно, что Е. О.[5] уехала в Ростов. Я уже привыкла за эти годы советоваться с ней по каждому «психологическому» поводу. Мои близкие шутят, что если ко мне домой нельзя дозвониться, значит, я читаю Е. О. предстоящую передачу, а если телефон свободен, значит, меня нет дома и я ушла к ней читать передачу. И действительно, я верю в ее вкус и уменье уловить психологическую основу трудного случая (она и сама в свое время провела в «Литературной газете» сложный розыск одного из пленников Освенцима). Письма Н. Н. Дымовой как раз полны психологических неясностей. Пожалуй, позвоню в Ростов.
