П. Березов - Михаил Васильевич Фрунзе
Фрунзе руководил технической перестройкой вооруженных сил, которая тогда проводилась на основе перестройки всей производственной базы страны. Он сам выезжал на заводы, знакомился там с ходом производства военных материалов, беседовал с руководителями предприятий, изучал отчеты о работе различных отраслей промышленности.
Михаил Васильевич придавал большое значение научно-исследовательской работе и изобретательству в военной области. Он утверждал, что «представители науки в будущем будут играть, может быть, более важную роль, чем все мы, взятые в целом. К открытиям в области химии, механики нужно относиться, как к решающим поворотным моментам в общем ходе военных действий»[44].
Фрунзе оказывал содействие ЦАГИ (Центральному аэрогидродинамическому институту), поддерживал творческую инициативу русского изобретателя ручного пулемета Дегтярева, выявлял новых, молодых советских конструкторов-изобретателей, вдохновлял их мысль на творческие дерзания.
Михаил Васильевич считал, что, кроме техники, важны люди, боевые кадры. Он полагал, что подготовка и воспитание военных кадров должны начаться еще в школах, в учебные программы которых должно быть включено военное дело. По настоянию Фрунзе, была введена также обязательная допризывная подготовка и развернута широкая сеть специальных военно-учебных заведений.
В самой армии проводилась неустанная работа среди красноармейских масс по повышению их политической и боевой подготовки на основе новых воинских уставов, по укреплению воинской дисциплины.
От командного состава нарком требовал постоянного повышения военного образования и самообразования, усвоения и практического использования передовых военных знаний и богатого опыта минувших войн применительно к отдельной воинской части и подразделению — взводу, роте, батальону, полку. Еще работая в Харькове, Фрунзе при своем штабе организовал «Общество ревнителей военных знаний», в задачу которого входила разработка важных военных вопросов и распространение военных знаний среди комсостава.
В подготовке кадров высшего командования Фрунзе принимал непосредственное участие, возглавляя с апреля 1924 года Военную академию РККА, которая теперь носит его почетное имя. Бывший руководитель маленьких военно-политических кружков в годы большевистского подполья теперь стал начальником высшей военной школы, подготовлявшей советских полководцев. Немало выдающихся военных деятелей вышло из стен Военной академии, которую ее начальник Фрунзе стремился превратить в подлинно-большевистскую кузницу красных командиров, в центр передовой военно-научной мысли, обогащенной великим учением Маркса — Энгельса, Ленина — Сталина о войне. И для слушателей академии, и для ее профессоров-преподавателей авторитет Фрунзе был необычайно высок. Перед ними был не только великий полководец, умудренный боевым опытом гражданской войны, но и выдающийся военный теоретик, автор многих замечательных печатных трудов по вопросам военного искусства, по самым разнообразным вопросам армейской жизни. Свою военно-государственную деятельность Фрунзе сумел сочетать с большой военно-научной работой.
Выступая 7 декабря 1924 года на торжественном заседании Военной академии РККА по случаю ее шестилетия, Михаил Васильевич выразил пожелание, «чтобы марксистский метод стал методом руководства во всех областях военно-научного знания»[45]. Методом научного марксизма всегда руководствовался сам Фрунзе в своих военно-теоретических работах. Учение Ленина и Сталина о войне было для него основой при разработке военных проблем.
Фрунзе был выдающимся советским военным теоретиком, которому советская военная наука многим обязана. После Фрунзе осталось много статей, докладов и исследований. Некоторые из них до сих пор не утратили своего научного и практического значения. В своих статьях и докладах Михаил Васильевич всесторонне освещал боевые задачи Красной Армии («Красная Армия и ее задачи», «Основные военные задачи момента»), развивал принципиальные соображения и давал практические указания по строительству вооруженных сил Советского государства («Военное строительство на Украине», «Текущие задачи военного строительства», «Итоги и перспективы военного строительства»), в частности обосновывал необходимость перехода на единственно целесообразную в то время территориально-милиционную систему построения армии («Регулярная армия и милиция»), подчеркивал решающее значение военной промышленности для обороны страны («Военная промышленность — основа нашей обороноспособности»), настаивал на быстрейшем развитии новых видов оружия («Внимание воздушному флоту!», «К созданию Доброхима», «Даешь технику!»), говорил о характере и особенностях будущей войны («Фронт и тыл в войне будущего»).
Из специальных военно-научных исследований Фрунзе особенно важна его обстоятельная работа «Единая военная доктрина и Красная армия», где Михаил Васильевич дал глубокий анализ вопроса о влиянии политики и экономики данного государства на характер и целеустремленность его вооруженных сил, о сущности и назначении всякой армии и об отличительных особенностях Красной Армии. Не утратила своего значения и другая важная его работа — «Мировая война в итогах и цифрах», в которой он обобщил опыт первой мировой империалистической войны 1914–1918 годов. Особое место занимают его исследования «Европейские цивилизаторы и Марокко» и «К реорганизации французской армии». Они свидетельствуют о широте и разносторонности военных познаний Фрунзе и дают правильное представление о захватнической колониальной политике империалистов.
Военно-теоретические работы Фрунзе отличаются широкими обобщениями боевого опыта прошлых войн и научным предвидением характера будущих вооруженных конфликтов. В приказе от 19 июня 1921 года он писал: «Закончившаяся трехлетняя гражданская война показала воочию всю важность маневренной войны и превосходство ее над позиционной, выжидательной. Все наши успехи достигались нами преимущественно смелыми и подчас даже рискованными маневрами против различных наших противников, снабженных в сравнении с нами отличными техническими средствами… Тот характер гражданской войны, который носила наша борьба с Польшей, сохранится и в наших будущих войнах»[46].
Михаил Васильевич глубоко был убежден, что «основной преобладающий характер наших будущих операций будет маневренный». Поэтому он считал, что «Красная армия должна быть подготовлена и обучена искусству быстро и планомерно производить марш-маневры»[47].
Подчеркивая роль маневренности в будущей войне, Фрунзе наряду с этим утверждал, что «никакая наиманевреннейшая война никогда не обходится без элементов позиционности»[48]. Исходя из этого, Фрунзе считал, что «самая маневренность потребует широкого и полного знакомства с позиционными формами ведения войны»[49]. В связи с этим Фрунзе предупреждал, что «самым опасным делом для нас является рутинерство, увлечение какой-нибудь определенной схемой и каким-нибудь определенным методом… Искусство командира проявится в умении из многообразия средств, находящихся в его распоряжении, выбрать те, которые дадут наилучшие результаты в данной обстановке и в данное время»[50].
В связи с вопросом о маневренном характере будущей войны Фрунзе придавал большое значение партизанским методам борьбы, а стало быть, и организации этой борьбы. Выступая на совещании командного и комиссарского состава войск Украины и Крыма, он говорил: «Я указывал вам здесь на маневренность и подвижной характер наших будущих операций; крупная роль будет принадлежать в этих условиях партизанским действиям, для чего надо организовать и подготовить их проведение в самом широком масштабе, а отдельные группы войск планомерно и систематически воспитывать в духе подготовки к этим действиям»[51].
Признавая маневренность основной, преобладающей формой ведения будущей войны, Фрунзе был убежден в том, что Красная Армия, как армия страны победившего социализма, в грядущих боях должна, главным образом, осуществлять наступательную тактику. «Тактика Красной армии, — писал он, — была и будет пропитана активностью в духе смелых и энергично проводимых наступательных операций»[52]. По его мнению, наступление есть лучшее средство обороны: «Сама атака, само нападение усиливают атакующую сторону и дают ей больше шансов на успех. Я утверждаю, что атака и наступление при прочих равных условиях всегда выгоднее обороны… Отсюда вытекает необходимость воспитывать нашу армию в духе величайшей активности… Если мы обратимся к имеющемуся уже в Красной армии боевому опыту, то увидим, что по существу она уже давно действует именно в этом духе. Почти все значительные операции времен гражданской войны носят следы проявления духа активности и инициативы с нашей стороны»[53].
