Николай Богданов - Легенда о московском Гавроше
Инструкторы по обучению военному делу все свои — знакомые. Главный инструктор Кржеминский суров, подтянут, недаром ему дали прозвище «пан». А для Андрейки он Стасиков дядя, почти родня. Не раз в столовке «пан» его вместе со своим племянником чаем с булками угощал и даже пирожками: «Кушайте, дети, подкрепляйтесь!»
И вот этот свой человек все дело испортил. Увидев Андрейку, нахмурился, спросил:
— Почему дети в строю?
— Это не дети, — ответил Уралов. — Это из Союза юных пролетариев «Третий Интернационал».
— Сколько тебе лет? Четырнадцать? А в Красную гвардию принимают с шестнадцати… Сожалею. Но, увы, милый мальчик, выйди из строя. Подрастешь, примем!
Подчинившись команде, Андрейка очутился в рядах глазеющих на строй мальчишек.
— Арбуз-карапуз! Арбуз-карапуз! Ловко подкатился, да не пригодился! задразнили завистники.
Стыдно Андрейке было людям в глаза смотреть. Единственно, с кем поделился он своей обидой, это с Филькой. У того тоже горе: уволили с должности грума барышни Сакс-Воротынские. Коней своих из Москвы в деревню отправили на подножный корм, ну а Фильку вон. И теперь он приставлен к тетке. И отец приказал всячески старушку ублажать. Может, при жизни еще наградит. И Филька ублажает: ловит для нее голавлей в Москве-реке. Она их любит, жареных. Крупные голавли попадаются тому, кто на донную закидывает. А у него свинцовых грузил не было. Хорошо, Андрейка подсказал, где взять.
На железнодорожных путях сортировочной станции много свинцовых пломб валяется, которыми вагоны запечатывают. Но оказалось, все пломбы другими рыболовами подобраны. И тогда Андрейка с Филькой решили сорвать пломбы, висящие на дверях вагонов. Андрейка подставлял плечи, Филька залезал на них, больно царапая рваными подошвами, и ловко срезал пломбу. Увлеченные этим занятием, ребята прозевали подходящую охрану.
— Стой, мошенники! Лови! Держи! — закричала охрана.
Филька сорвался с плеч и исчез с ловкостью шкодливого кота, а Андрейку сгреб сердитый бородатый солдат.
— Кто тебя подослал секретные грузы проверять? Вот сейчас доставим к начальству, он вызнает, кто к нам подбирается! — говорил солдат, крепко держа Андрейку за шиворот.
Второй солдат оттянул дверь, чтобы посмотреть, цело ли имущество, и довольно крякнул, когда убедился, что имущество цело: в вагоне лежали винтовки. Успокоился солдат, державший Андрейку. Андрейка вырвался и был таков. Со всего разбегу сиганул в груды каменного угля, наваленного по откосу. И съехал вниз, подняв черное облако, чем очень насмешил солдат.
— Это рыбачки! — сказал один солдат другому. — Пломбочки для грузильцев промышляют… Детство! — И для успокоения стал закручивать самокрутку.
Груз они охраняли весьма важный — оружие варшавского жандармского корпуса, эвакуированное из Польши. Покурив, охрана приделала на место пломбы, долго слюнявя и свивая порезанные веревочки, чтобы начальство не придралось.
Фильке Андрейка ничего не сказал о своем открытии. Поделился Андрейка своей тайной только с Ураловым. Правда, вначале спросил: «Если я со своей винтовкой… примут меня в красногвардейцы?»
— Со своей винтовкой и малец — удалец, — сказал Уралов, очень огорчившийся, что отряду красногвардейцев приходится за нехваткой настоящих заниматься с деревянными ружьями.
Андрейка принялся убеждать Уралова, что взять оружие легче легкого. Охрана — старые солдаты, лопухи бородатые… Напасть, связать и…
— Так, так, так! — покручивая усы, поддакивал ему Уралов. — В вагонах полно оружия, охраняется плохо… Значит, можно его украсть?
— Чур, вместе! Одну винтовку мне, остальные вам. Идет?
— А знаешь ли ты, — вдруг строго спросил Уралов, — что за кражу оружия в военное время полагается расстрел? Ты подо что же это нас подводишь? Ты эти мысли выкинь из головы! Я не слышал, ты не говорил. Понял? — И повернулся к Андрейке спиной.
Андрейка был обескуражен.
В особенности он подосадовал и огорчился, когда по Замоскворечью прошел слух, что на Сортировочной кто-то похитил из вагонов много оружия.
Вот так штука! Он только облизнулся на винтовочки, а кто-то их заполучил. Может быть, гимназисты? Кадеты? Скауты? Эта контра, которая против рабочих?.. Вот если бы михельсоновцы добыли оружие, а не кадеты, обязательно выделили бы ему одну за его открытие. Но… что с возу упало, то пропало.
КЛЮЧ ОТ РАЯ
Мечта Андрейки стать полноправным бойцом заводского отряда Красной гвардии, явившись со своей винтовкой, погасла. На базаре винтовку не купишь. Кое-что можно приобрести на толкучках у Сухаревой башни, на Сенной площади, на Болоте. Бегущие с фронта солдаты, отпускные и самовольные, меняли из-под полы разную военную амуницию на соль, на сахар, на зажигалки. Можно было добыть офицерские сапоги, солдатскую шинель, тесак, саперную лопатку, но оружие трудно.
А после 6 июля вооружиться всем заводским ребятам очень хотелось. Раз мирная революция кончилась и буржуи перешли в наступление на рабочий класс, зевать нельзя, а то голыми руками возьмут. Многие ребята из Союза молодежи оружие сами делали, в особенности молодые слесари. Они не только гранаты, даже револьверы мастерили. Не отставали от них и заводские подростки. Среди замоскворецких мальчишек были даже такие, что порох изобретали.
Изобрести порох — дело нехитрое, Андрейка пробовал. Для этого стоило добыть бертолетовой соли в аптеке, достать серы, натолочь угля, все это смешать, и, если поджечь, здорово ухнет. Начиненный таким порохом пистолет палил громко, хотя и очень дымно.
Самодельных пистолетов появилось у замоскворецких мальчишек множество. Делали их из чего только могли. Из водопроводных труб, из велосипедных трубок, даже трубочки от никелированных кроватей и те годились. Частенько самодельные пистолеты взрывались при пробе, и пострадавших от них мальчишек немало лежало в больницах и госпиталях. Но никакие потери не могли остановить стремление ребят к вооружению.
Андрейке удалось выменять себе пистолет на отцовскую зажигалку. Пистолет он приобрел такой, что ему сам бы Евгений Онегин позавидовал, собираясь на дуэль с Ленским. Андрейка не раз видел эту дуэль на сцене рабочего театра и каждый раз надеялся, что Онегин промахнется. Жалел очень Ленского. Ни у кого из замоскворецких мальчишек такого пистолета, как у Андрейки, не было!
Сделан был этот пистолет из старинного амбарного ключа. Ствол шестигранный, рукоятка узорная, кованая, бородка заменяла прицел. Пистолет был заряжен свинцовой пулей, изготовленной на медведя, и забит порохом до половины. Его хозяин, угрюмый мастеровой, сказал: «Не пистолет, а ключ от рая! В кого прицелишься, тот, считай, у ангелов в раю. Вместе с дымом вознесется».
Опытные ребята предлагали Андрею покупку все же прежде испробовать, стрельнуть разок в тюки ваты. Тюки были свалены на складах текстильной фабрики, за большим забором, на берегу Москвы-реки. Там мальчишки и организовали нечто вроде тира, выяснили, что пули вату не пробивают, а в ней закручиваются. Одной и той же пулей можно было стрельнуть несколько раз, выковырив ее из ваты.
На предложение Андрейки попробовать «ключ от рая» мастеровой возразил: «И пробовать нечего! Если им сто лет пудовые замки отпирали и он не испортился, неужто же от первого выстрела треснет?»
Это убедило Андрейку в надежности пистолета, и он отдал изобретателю драгоценную отцовскую зажигалку, которую бабушка берегла для обмена на деревенские продукты: картошку и сало.
Чтобы иметь пистолет всегда при себе, Андрейке пришлось проделать дыру в кармане штанов для его дула и подвязывать его к ремню на крепком шнурке. А вот где его прятать? Дома у Андрейки был тайник — в бабушкиной каморке за иконой Георгия Победоносца. Эта икона словно для того была и сделана в виде ларца. Георгий Победоносец в красной рубахе, на белом коне, поражавший копьем дракона, был изображен на крышке, которая открывалась, как дверца. Можно было поиграть со святым, двигая ее туда-сюда. Воинственный Георгий, хитро поглядывая, будто оживал, катался на своем белом коне. Вот за его спину, в ларец, стоявший на божнице, и складывал Арбуз свои трофеи — патроны, выменянные и выигранные у ребят.
Когда-то, до революции, мальчишки, начиная с уличных и кончая кадетами и гимназистами, играли в перышки на пуговицы, на марки, потом на обесцененные деньги. Теперь же пошла мода играть на патроны. Собирались на свои тайные сборища ребята за высоким дощатым забором, огородившим склады текстильной фабрики на берегу Москвы-реки. Здесь, за грудами прессованной ваты, можно было выиграть не только патроны от винтовок русских, немецких, французских, итальянских и японских, но и испробовать их. Были ловкачи, которые ухитрялись стукнуть по пистону какой-нибудь железкой так, что патрон стрелял, никого не задевая. Взорванная гильза летела в одну сторону, пуля в другую.
