Тулепберген Каипбергенов - Письма на тот свет, дедушке
Разве не должно человечество научиться любить свою землю такой, какая она есть?
На каждый вопрос мучительно ищу ответа, но не нахожу. Да, природу губят жадность, бессердечие и бездумность людей, неумение найти между собой общий язык. В государстве, где люди поклоняются ложным святыням, вождям, природа умирает. Сколько ни думай, но все равно в людях, живших и живущих в нашем государстве, недостаточно еще развит эстетический выбор. Недостаточны наши возможности восприятия природной красоты, ничтожна наша любовь к ближнему, к окружающей среде. Видимо, поэтому природа, создавшая сегодняшнюю катастрофу, доказывает таким, как мы, себялюбцам, что невозможно жить с людьми, не умеющими любить и ценить красоту.
Гегель заметил, что история ничему не учит людей. Например, в очень древние времена на земле существовала страна шумеров. Ее степень развития, культура были значительно выше многих других стран. Но в результате экологической катастрофы она исчезла. Ее жители, утверждая, что они самый развитой народ, бездумно осваивали новые земли... Цветущие оазисы покрывались соленой пылью, их заносило песком... В итоге плодородная почва превратилась в безводную пустыню. С тех пор минули тысячи лет. Эти земли потомки так и не смогли восстановить, они остались под барханами песков.
Когда я думаю о судьбе Каракалпакстана, мое сердце начинает сжиматься. Если судьба шумеров повторится с нами, кто сможет противостоять этой стихии? Да, мы сами виноваты в надвигающейся катастрофе. Мы сели на природу, как на оседланного коня. И погоняем его плеткой, ударяя по чему попало. Конь не мог противостоять нашей жестокости, скакал и скакал, пока мог держаться на четырех ногах. И тогда бездушные бросили издыхающего скакуна и разбрелись кто куда.
Тому, кто хочет убедиться в достоверности моего рассказа, достаточно сесть на самолет и пролететь над приаральскими селениями. С высоты откроются безжизненные обширные пространства, покрытые сплошь белой, как снег, солью...
Из научных источников. История Арала превратилась в песчаную трагедию новейшего опыта оседлания природы.
На бывшей территории СССР на каждый гектар посевной площади в среднем вносилось 30 килограммов удобрений с пестицидами, гербицидами, а в Средней Азии приходилось на такую же площадь по 500-600 килограммов. На побережье Аральского моря эти цифры достигали 1000 килограммов. В результате спуска коллекторных вод в Амударью и Сырдарью концентрация гербицидов и пестицидов в питьевой воде в несколько раз превысила допустимый предел. 12-16 процентов химикатов, используемых на землях Каракалпакстана, попадают на животноводческие пастбища. В связи с изменением погодных условий скот содержится в загонах, и для предохранения его от различных паразитов дезинфицируют хлорофосом. После дезинфекции корова дает молока на 24 процента меньше, к тому же в молоке, в масле и мясе животного не менее двух месяцев сохраняется хлорофос. Наряду с этим для защиты кур, индеек от клещей также применяется хлорофос.
30-40 лет назад в столице Каракалпакстана — Нукусе — почти не наблюдалось мух, а сейчас невозможно летом поставить на подоконник еду, чтобы остыла, — мигом налетят разносчицы инфекции. А ночью, если не заложить ватой уши, то тараканы могут превратить их в свои «убежища». Невольно приходится каждой семье использовать в хозяйстве хлорофос. Вот и получается какой-то замкнутый круг...
Из монолога больного. Больница является местом между нашим и потусторонним миром. Находясь на койке, постоянно думаешь об опасности свалиться в ту или иную сторону. С тех пор как я оказался здесь, многие несчастные покинули эти стены. А мне почему-то все кажется безразличным. И в то же время все-таки хочется думать о сегодняшних заботах. Я только теперь стал понимать, что нас до сих пор обманывали, призывая создавать земной рай. Какой же я доверчивый...
Несколько лет назад я пригласил к себе домой друзей-ровесников. Сидя вокруг скромного дастархана, мы вели разговор о бедственном положении Арала. Один из гостей раздраженно сказал:
— Что ты пугаешь нас, словно и вправду наступает конец света? Пока существует СССР, никто никого не даст в обиду. А если все-таки грянет катастрофа, то нас переселят. И, может быть, даже в лучшие места.
Гости, вместо того чтобы возразить оппоненту, почему-то заулыбались, словно он и вправду изрек какие-то умные слова.
Хозяину неприлично горячиться в своем доме. Скажешь что-либо резкое — встанут и уйдут. Да еще обидятся на всю жизнь. И все же я не сдержался. Из меня само собой вырвалось:
— Если бы не было таких «безумцев», наш край давно расцвел бы!
Гость, разумеется, возмутился:
— Это я-то безумец?! Я, недавно защитивший докторскую!.. Говори, да не заговаривайся, — он даже от злости вскочил на ноги. Сидящие друзья тоже вскочили — испугались, что мы можем подраться.
Но гость гордо задрал подбородок и пошел к двери, не обращая внимания на уговоры остаться. Остальные, немного поспорив, расселись по местам.
С тех пор прошли месяцы, годы. Арал успел умереть. А недавно я встретил совершенно случайно того самого друга-доктора. Он пришел в больницу за какими-то лекарствами к старшей медсестре.
— Вот и умер наш бедный Арал, — сказал я, — и нас принудил болеть.
Мой знакомец уложил пакеты с лекарствами в свой портфель и так же раздраженно, как тогда, «мудро» ответил:
— Ну что ты мучаешь себя всякой чепухой? Умер, ну и пусть... Сейчас только и говорят об этом. А сколько создается фондов по спасению Арала. Со всех сторон поступает к нам помощь. Это же нам на руку. Народ в большинстве своем милосердный. Увидят, как плачешь, — подадут, не откажут. Вот в прошлом году умерла моя мать... Родственники, друзья, соседи, просто знакомые так помогли мне деньгами, что их хватило не только на похороны, но и на свадьбу двоих сыновей. Люди во все времена были милосердны! Смерть матери принесла в мой дом вместе с горем и счастье. Для нас Арал — великий, потому так и почитаем! Если он умрет, мы все разбогатеем. Знаешь, сколько сюда денег попрет. Вот так-то, друг... Лучше следи за своим здоровьем, — он снисходительно похлопал меня по плечу и, не дожидаясь ответа, ушел восвояси.
В мире нет существа сильнее человека и нежнее человека, хитрее человека и доверчивее человека. Поэтому жизненная философия в этом мире построена на характере человека, на судьбе человека. Однако, к сожалению, все делается так, будто экология человеческой жизни противоречит природной экологии. В прошлом веке Бисмарк говорил: «...Революцию замышляют гении, совершают фанатики, а плодами ее пользуются проходимцы». Прочитав это высказывание вновь, задумался... А потом вспомнил, как обиженный на людей Аллах устроил мировой потоп. Представил себе, как на месте последней стоянки ковчега Нуу образовалось море, а следы двух весел превратились в реки. И тогда мне показалось, что я начинаю понимать, почему люди, пользующиеся нынешними плодами тысячелетия цветущей Туранской низменности, сегодня, не удовлетворившись имеющимися богатствами, превратились в проходимцев и прохиндеев, о которых упоминал Бисмарк.
При социализме утверждали, что созидателями жизни и ее владельцами являются рабочие и крестьяне. Говорили: государство принадлежит им. В написанных произведениях за последние семьдесят пять лет главными героями являлись рабочие и крестьяне, бедных людей показывали умнее, чем богатых.
У меня возникает вопрос: кто же оказался умнее — те, кто любыми путями успел накопить богатства, или те, кто считал себя хозяевами государства и думал, что все зависит от них, но при этом остались нищими?..
Мудрость гласит: если поссорятся два человека, то в этом виновен более умный. Кого же винить за бедственное положение на побережье Арала? Тех, кто, воспользовавшись суматошным временем, успел накопить деньги и богатства, или же тех, кто остался, как и прежде, ни с чем? «Основа государственного устройства виновата в этом», — утверждают одни. «Наука виновата, ученые виноваты», — говорят другие.
Иногда удивляюсь, почему в этом мире на один и тот же вопрос находится много различных ответов? Если человеку задать всего один вопрос, ответов может быть миллион.
Тем не менее народы, населяющие берега Аральского моря, продолжают жить в надежде, ожидая только хорошего.
Время меняется, но не изменились те, кто по-прежнему выходит навстречу народу, чтобы его успокоить, и те, кто от этих успокоений ищет личного счастья, богатства. Наоборот, число вторых даже не уменьшилось. Они принимают участие в различных собраниях, совещаниях, симпозиумах по проблемам Арала, и даже выходят на трибуны. Они по сравнению с другими кричат громче. Но я не хочу их обвинять в этом. Однако хотел бы все-таки спросить: «Почему вы плачете, когда потеряли? Почему вы не били тревогу вовремя?» В такие минуты, когда душа переполнена гневом, я все же не могу опровергать, что общество, в котором мы жили, было обществом, которое не только скрывало свои великие ошибки, но и наказывало тех, кто открыто говорил о них. Это общество длительное время пыталось внедрять в сознание людей страусиную психологию. Немало было и человеческих жертв, и все равно ошибки продолжали допускаться в массовых количествах. Но если честно положить на сердце руку: разве во всем этом не сами мы, люди, виноваты?
