Берды Кербабаев - Капля воды - крупица золота
А Бабалы его не забыл.
Иван Петрович и тогда отличался неряшливостью, рассеянностью. Он, например, мог надеть носок только на одну ногу. Или в палящую жару оставить дома соломенную шляпу — такую, правда, обтрепанную, дырявую, что она никак не могла спасти от солнца.
Бабалы, впрочем, считал, что не одежда красит человека. Хуже было, что Иван Петрович не обладал и внутренней подтянутостью, судьба наделила его характером мягким, слишком уступчивым. Он не умел спорить, отстаивать собственную точку зрения, и если дела по чьей-то вине застопоривались, то только вздыхал и с досадой хлопал себя ладонями по бедрам: дескать, ай-яй, как нехорошо получилось!..
Наверно, и сейчас его раздосадовала какая-либо неполадка, которую он не смог исправить — из-за неумения настоять на своем.
Бабалы даже почувствовал к нему жалость, как к обиженному ребенку. Когда мужчина оказался рядом с ним, Бабалы окликнул его:
— Здравствуйте, Иван Петрович!
Тот остановился, близоруко щуря бледно-голубоватые, словно выцветшие, глаза с редкими, белыми от пыли ресницами. Он явно старался припомнить, где мог видеть человека, который приветливо протягивал ему руку, и явно его не узнавал, тем более что и мысли его заняты были совсем другим…
На всякий случай он вежливо пробормотал:
— Здравствуйте.
И тут же отвернулся, подзывая рукой сутулого мужчину с крючковатым носом, торопливо шедшего от экскаватора:
— Муррук! Погоди-ка.
Мурруку, судя по его воровато бегающим глазам, очень хотелось проскользнуть мимо незамеченным, но поскольку это не удалось, он подошел к Ивану Петровичу, спросил с некоторым раздражением:
— Что еще у вас?
— Муррук, — в голосе Ивана Петровича слышались просительные нотки. — Может, ты все-таки найдешь трос? Ведь еще один экскаватор теряем.
— Я ведь вам уже говорил: тросов у нас нет.
— А ты возьми с того экскаватора, который все равно простаивает.
— Уже взяли. Отовсюду взяли, где можно. И передали на экскаваторы с лопнувшими тросами.
— Боже мой, ну что за напасть: в запасе ни одного троса!
Иван Петрович в отчаянии хлопнул себя ладонью по бедру.
Бабалы невольно засмеялся, и тут только Муррук обратил на него внимание. Глаза его широко раскрылись, все лицо засияло, замаслилось:
— Кого я вижу! Бабалы!.. Ты уже приехал?
— Как видишь.
Улыбку с лица Бабалы как ветром сдуло. Он умышленно помалкивал, прислушиваясь к спору Ивана Петровича и Муррука, — хотел уяснить для себя их взаимоотношения. Впрочем, как только он узрел Муррука, на душе у него заскребли кошки. Ему припомнились последние слова Муррука в Ленинском сквере: может, доведется еще работать вместе!.. Этот прохвост как в воду глядел. А может, уже знал, что его посылают на участок, которым будет руководить Бабалы. Да, подложили ему в министерстве свинью… И главное, даже не предупредили, что хозяйственными делами на участке будет заниматься Муррук. Ничего хорошего от этого ждать не приходится… Вот и еще один камень под ногами!..
Ничего не поделаешь — надо принимать участок со всем его балластом.
Он поздоровался с Мурруком — тот пожал его ладонь обеими руками. Окинул усмешливым взглядом прибывшую технику:
— Ну, как идут дела на участке — вроде ясно.
— Что тебе ясно, Бабалы? — засуетился Муррук. — Ведь ты только что приехал. Вай, хорошо, что приехал, ты даже не представляешь, как я тебе рад. И поверь, я готов выполнить любое твое поручение!..
— Оно и видно, какой ты старательный… История с тросом достаточно красноречива.
— А, Бабалы, еще ни одно большое строительство не проходило без сучка, без задоринки. Имеются и у нас кое-какие неурядицы. Устраним, устраним.
Иван Петрович не слушал их разговор, думал о чем-то своем. Судя по всему, его даже не занимало, почему это Муррук так заискивающе держится с заезжим мужчиной, остановившим его недавно. Почесав грязными ногтями небритую щеку, он вдруг вскинул голову.
— Муррук! — Глаза его сердито блестели. — Ищи, где хочешь, но чтобы трос был!
— Да где же я его найду!
— Хоть из-под земли выкопай!
Муррук, видно, вывел его из терпения — Иван Петрович даже ногой притопнул.
— Извини, Бабалы, — кисло улыбнулся Муррук. — Дела!..
И поспешил убраться от греха подальше.
Тут же к Ивану Петровичу подошел высокий мужчина в очках:
— Чем это вы так озабочены, Иван Петрович?.. Вид у вас прямо-таки грозный!
Бабалы и сам не узнавал своего бывшего наставника. Пока он молча следил за ним…
Иван Петрович устало махнул рукой:
— А, как тут не сердиться. Разруха — а не стройка!.. Наши хозяйственники троса достать не могут! Вон сколько экскаваторов без тросов простаивают.
— Гм… А тросов этих — навалом.
— Где? — встрепенулся Иван Петрович.
— Да там, на станции. — Мужчина кивнул в сторону железной дороги. — Я только что оттуда. Сам видел, как тросы из вагона выгружают…
— Прибыли, значит. Почему же я об этом не знаю?
— А никто не знал. Я, к сожалению, тоже.
— Но ведь кто-то должен же был быть в курсе!
Бабалы решил наконец привлечь к себе внимание совсем замороченного Ивана Петровича и вмешался в разговор:
— Я — в курсе.
Иван Петрович, нахмурясь, уставился на него:
— А вы, собственно, кто такой? — И, изумленно заморгав белыми ресницами, хлопнул себя ладонью по бедру. — Ба!.. Неужто Бабалы?..
— Так точно, Иван Петрович, — засмеялся Бабалы. — Бабалы Артыков, собственной персоной.
— Бабалы… — растерянно повторил Иван Петрович. — А я тебя сразу и не признал.
— Не мудрено: я гляжу, у вас голова кругом идет… Да и сколько лет минуло…
Иван Петрович повернулся к мужчине в очках, представил ему Бабалы:
— Мой бывший ученик, Бабалы Артыков. Назначен ко мне на участок.
Бабалы не стал уточнять — кем он назначен, а Зотов, спохватившись, опять ударил себя по бедру:
— Что ж это я!.. Даже поздороваться с вами забыл! — Он протянул Бабалы руку: — Рад вас видеть, Бабалы Артыкович. Добро пожаловать!..
— А мы ведь уже здоровались, Иван Петрович.
— А, тух действительно легко голову потерять!.. Когда вы приехали? Мы вас уже несколько дней ждем.
— Приехал сегодня, а в опоздании не виноват. Перейти с одной работы на другую — это вам не из аула в аул перебраться.
— Формализма у нас везде хватает. Вы уже устроились?
— Пока нет. Вас искал, Иван Петрович.
— Да, да, конечно… Вы уж извините, у нас не город, апартаментов нет. Живем в тесноте. Но скромную квартирку мы вам подобрали.
— Какие апартаменты, Иван Петрович!.. Было бы где переночевать. Боюсь, что спать тут не придется…
— Что верно, то верно. Но сейчас советую вам отдохнуть. Вы с дороги, устали. Подкрепитесь малость, вздремните. А дела отложим на завтра.
— Предложение принято — я и правда устал как собака. И с мыслями надо собраться.
— Сейчас, сейчас, Бабалы Артыкович, не беспокойтесь, все будет в порядке. — Иван Петрович огляделся вокруг, громко крикнул — Саша!.. Коля! Проклятье, как кто нужен — не дозовешься. — В глазах у него мелькнула растерянность. — Куда все запропастились?
Бабалы молчал. Мысли Ивана Петровича приняли, видимо, иное направление, он заскреб ногтями по щеке:
— Черт, кто же у нас заведующий столовой?
И вопросительно посмотрел на Бабалы, словно ждал, что тот и на этот раз окажется «в курсе». Бабалы пожал плечами:
— Чего не знаю, того не знаю, Иван Петрович.
— Действительно, откуда ж вам знать… Ба, вспомнил!.. Гриша!
— Что — Гриша?
— Заведующий столовой — Гриша. Где бы он мог сейчас быть?
Иван Петрович опять поднял на Бабалы ожидающий взгляд.
Тот начал уже злиться:
— Вам лучше знать, Иван Петрович. Я тут человек новый.
— Извините…
Тут они увидели «работягу» с бутылкой в кармане, бредущего мимо прежней, заплетающейся походкой.
Иван Петрович, казалось и не заметивший, что тот сильно навеселе, обратился к нему:
— Братец, ты Гришу не видел?
— Гр-ришу? — «Работяга», пьяно ухмыльнувшись, похлопал по бутылке: — Вот он, у меня в кармане.
Иван Петрович, расстроенно вздохнув, пожаловался Бабалы:
— Ну, как можно работать с такими, Бабалы Артыкович?.. Сами видите, что здесь за народ. Мда… В общем, так. Заведующий столовой у нас — Гриша. Как устроитесь, велите его вызвать и закажите ему все, что душа пожелает. Авось найдется у него что-нибудь из еды… Желаю хорошо отдохнуть.
Он уже хотел было попрощаться с Бабалы, но опять, спохватившись, хлопнул себя ладонью по бедру:
— Ах, черт. Вам же надо показать ваше жилье. Кого бы дать вам в провожатые?
— Не знаю, не знаю, Иван Петрович.
Иван Петрович растерянно оглянулся. Заметив кого-то среди снующих строителей, крикнул, обрадовавшись, как ребенок:
