Николай Глебов - В степях Зауралья. Книга вторая
— Вы аккуратны, — взглянув на свои маленькие золотые часики, произнесла она весело.
— Знакомьтесь, мой муж, — со стула поднялся высокий, тонкий, как жердь, господин лет тридцати.
У мужа Жанны, Луи де Гиньяр, были гладко зачесанные жидкие волосы, узкое, продолговатое лицо, пустые, невыразительные глаза, длинный, стручковатый нос, желтые, прокуренные усы и скрипучий голос. Его папаша, видный французский спекулянт Филипп де Гиньяр нажил большое состояние на войне и, благодаря связям в Министерстве иностранных дел, устроил своего Луи советником французской миссии при Колчаке.
— Вальтер Ган…
Андрей выдержал пристальный взгляд Гана и поклонился. Он слышал о нем еще от Парнякова.
Вальтер Ган, крупный промышленник, был главой контрреволюционной группы диверсантов и немецким шпионом.
— Полковник Войцеховский.
Погладив самодовольно бородку, Войцеховский поднялся со стула.
— Штабс-капитан Дунаев.
Щеголеватый офицер быстро вскочил на ноги и наклонил голову. Скрывая чувство презрения, Фирсов холодно поклонился. Андрей знал, что Дунаев был начальником контрразведки в Зауральске и по его приказу были замучены в колчаковских застенках сотни людей.
После непринужденного ужина мужчины ушли в соседнюю комнату к карточным столам. Андрей остался с дамами. Разговор сначала вертелся вокруг недавнего бал-маскарада, но вскоре женщины перешли на темы, которые заставили насторожиться Фирсова.
Перелистывая альбом с открытками, он стал прислушиваться. Говорила брюнетка, жена одного из высокопоставленных чиновников при правительстве Колчака:
— Могу сообщить вам приятную новость. Муж мне говорил, что через Владивосток поступило больше двухсот тысяч винтовок и английское обмундирование, — восторженно говорила дама, забыв всякую осторожность. — Мон шер[3], я забыла сказать, что в Омск прибывают пятнадцать офицеров, которые принадлежат к высшему обществу Америки. Господин Теуслер и генеральный консул Гаррис готовят им квартиры. Говорят, будет интересный банкет. Я не знаю, какое шить платье, — закончила она уже озабоченно.
— Я считаю, что сиреневый цвет вам пойдет, — заметила Жанна.
Забыв об Андрее, дамы пустились в обсуждение последних фасонов. Перелистывая альбом, Фирсов невольно сдвинул с места одну из открыток и, увидев под ней небольшую записку на английском языке, пробежал ее глазами:
«Пригласите генерала Бангерского. Он мне нужен. Остальное вы знаете. Гаррис».
Андрей поставил открытку на место и украдкой посмотрел на женщин. Те продолжали:
— Как жаль, что шелк исчез с рынка, — вздохнула брюнетка.
— Но на золото, кажется, можно достать, — заметила хозяйка.
— Я не понимаю политики нашего правительства: зачем золото отправлять в Америку?
— Говорят, что это требование Джона Фостера Даллеса, руководителя русского отделения военно-торгового Совета Америки.
— Золото русских лучше сохраняется в сейфах американских банков, — с оттенком иронии заметила Жанна де Гиньяр.
Брюнетка подвинулась к хозяйке и обняла ее за талию.
— Дорогая, ты не знаешь, где можно достать шелковые чулки?
— Я поговорю с мужем, — ответила Жанна. — Кажется, кто-то из миссии привез несколько чемоданов чулок. Узнаю. Кстати, вы не видели мою новую ротонду? Луи достал где-то настоящих соболей. Пойдемте посмотрим.
Женщины поднялись с мест.
— Пардон, мы оставим вас на несколько минут, — Жанна с улыбкой посмотрела на Андрея и вышла с дамами в соседнюю комнату.
Вдруг Андрей услышал, что среди игроков, сидевших в соседней комнате, произнесли его имя. Разговор шел на английском языке.
— Этот армеец… забыл его фамилию…
— Топорков, — подсказал кто-то.
— Признаться, большого доверия не внушает.
— Но, по словам Жанны, он из хорошей семьи, — ответил де Гиньяр. Помолчав, хозяин добавил: — Думаю, что этот офицер пригодится нам.
Разговор перешел, на другую тему.
— На днях я получил сообщение от одного верного человека из штаба красных, что в командовании Восточным фронтом происходят большие перемены… — Помолчав, Ган продолжал: — назначен новый главнокомандующий, некто Фрунзе. С ним едет видный партийный работник Куйбышев.
Андрея охватило радостное волнение. Он вплотную подошел к закрытой двери. «Лишь бы не помешали те бомбошки, подруги Жанны».
…— Как видите, ситуация складывается далеко не в нашу пользу, — донесся ровный голос Гана.
— Должен вам сказать, что на фронте отмечены случаи неповиновения солдат своим офицерам и переход частей на сторону красных.
— Полковник, прошу поближе, — обращение, видимо, относилось к Войцеховскому. Голос Вальтера Гана стал тише.
…— У меня имеется следующий план… — Последние две фразы Фирсов не расслышал.
…— Мы должны на первых порах забыть разговоры о сферах влияния. Вы понимаете меня, господа? Нужно вести общую борьбу с красными. — Было слышно, как Ган поднялся со стула. — Деньги от Бахметьева прибыли? — вопрос, видимо, относился к Уильяму Доннелю, так как послышался его ответ:
— Да, полковник Уорд заявил, что из Америки отправлено три с половиной миллиарда. Из них часть знаков хранится в вагоне, который стоит на Куломзинской ветке, в тупике, за мельницей Колокольникова. Номер этого вагона я забыл, но Уорд говорил, что вагон окрашен в желтый цвет я его легко можно найти.
— А как с охраной? — послышался вопрос Гана.
— Для того, чтобы не вызвать подозрения рабочих-железнодорожников, Уорд поручил охрану милиции.
— Это глупость! — Ган стукнул кулаком по столу. — Завтра же усилить наряд из чехов. Ваше мнение, полковник?
В комнате послышался голос Войцеховского:
— Да, я считаю это разумным.
Заслышав шаги женщин, Андрей отошел от двери.
— Чудесная ротонда, подбор соболей изумительно красив, — тараторила брюнетка, входя в комнату вместе с Жанной.
— Вы скучали? — глаза де Гиньяр ласково посмотрели на Фирсова.
— Признаться, не особенно. Я был занят разрешением одной трудной задачи.
— А именно?
Андрей подошел к букету живых цветов и, перебирая их, заметил:
— Искал одинаковый с вами по красоте цветок, но так и не нашел.
— Это мило. Вы уходите? — видя, что Андрей откланивается, спросила она тревожно.
— Да, служебные обязанности, — деланно вздохнул Фирсов и, простившись с дамами, вышел.
На улице было уже темно. Редкие фонари отбрасывали слабый свет на тротуары. Андрей поспешно зашагал на окраину города, где жил один из подпольщиков, тесно связанный с ним по военной работе.
Ясно одно: вагон с колчаковскими деньгами нужно уничтожить. Но как это сделать? Андрей не заметил, как прошел мост через Омку и оказался в переулке. Где-то здесь должна быть квартира Симукова. Напрягая зрение, он увидел потонувший во мраке домик, перелез через изгородь палисадника и осторожно постучал в окно. Ни звука. Только со станции слышались гудки маневровых паровозов и лязг буферов. Андрей повторил стук. В доме зажегся огонь, послышался скрип, двери.
— Кто?
Фирсов назвал пароль.
Рассказав Симукову о цели своего прихода, Андрей закончил:
— Я считаю, что вагон с деньгами нужно во что бы то ни стало сжечь.
— Что ж, — после небольшого раздумья ответил хозяин. — Риск не так уж велик. Надо только основательно все обдумать. Я, пожалуй, сейчас схожу к членам «боевой дружины», посоветуюсь… Тебе придется немножко подождать у меня.
Оставшись один, Фирсов нетерпеливо зашагал по комнате. «Вероятно, Жанна является сотрудницей американской разведки».
Заслышав шаги, Фирсов выжидательно посмотрел на дверь. Вошел Симуков и двое дружинников.
— Поехали, — кивнул головой хозяин, — лошадь готова, бидон с керосином в санях.
Через полчаса, проехав Иртыш и остановив лошадь возле мельницы Колокольникова, направились к тупику. Фирсов шел впереди, освещая электрическим фонариком вагоны.
— Стой! Кто идет? — раздался голос охранника. Щелкнул затвор винтовки.
— Патрульный офицер, — спокойно ответил Андрей и, приблизившись к часовому, сильным рывком выхватил винтовку из его рук.
Подбежавшие дружинники, завязав охраннику рот, оттащили его в сторону.
Свет фонарика остановился на окрашенном в желтый цвет холодильнике. Дальше шли вагоны обычного типа. Андрей сбил замок и поспешно вскочил в вагон. Осветив лежавшие кипы денег, Фирсов высунул голову и сказал тихо:
— Давайте керосин.
С трудом подняв тяжелый бидон, начал поливать керосином деньга. Зажег спичку и торопливо выскочил из вагона. Вспыхнуло яркое пламя. Андрей с дружинниками поспешно направились к подводе. Застоявшаяся лошадь взяла крупную рысь и вынесла их на Иртыш.
Над Куломзином полыхало зарево пожара. Его отсветы виднелись на окнах правобережного Омска.
