Дмитрий Азов - Расти, березка! (рассказы и очерки)
На стартовой — всегда
1
Не думал Владимир Седов, что с первого дня солдатской службы у него будут неприятности. Петр, старший брат, провожая в армию, говорил: «Просись в артиллеристы. Скажи, что отец артиллеристом был. Наверняка возьмут».
А мать, Аграфена Федоровна, наказывала: «Сынок, может, кто встретится, укажет, где отец похоронен». Об этом Владимир и сам много думал. Когда в школе-интернате учился, часто говорили об этом с однокашником Александром Орловым. Сидят на уроках, а сами решают, куда бы еще письма послать, как отыскать следы отцовские. Сейчас они оба уходят в армию и снова договариваются о том же.
И вот на Владимире солдатская форма. Не очень складно сидит, топорщится. Лейтенант-связист смотрит на его щуплую фигуру, бледноватое лицо, думает: «Трудно придется тебе, парень». Спрашивает:
— Как нравится служба? Первое время всегда трудновато.
— Товарищ лейтенант, не в этом дело. Просился в артиллеристы, а направили…
— Так вы же в ракетной части!
— Если бы огневиком, а то — связист, — вздыхает Владимир.
Лейтенант Коваленко сдержал улыбку. Пояснил терпеливо:
— Связь в ракетных войсках что нервная система у человека. И вообще в современном бою нельзя обойтись без связи.
Но все же эти слова лейтенанта не убедили Владимира и к занятиям он приступил без особой охоты. На первых порах изучал азбуку Морзе, работу на ключе. Помогал ему старослужащий солдат Анатолий Волков. Как-то на тренировке сказал:
— Слух у тебя, Володя, хороший, цепкий. Наверное, на баяне играешь?
— Немного.
— Выходит, ты радиотелеграфистом родился!
И действительно, по специальной подготовке дело у Владимира сразу пошло на лад. Командир взвода лейтенант Коваленко уже через несколько дней проверил работу молодого солдата и удивился:
— А еще огорчались. Да у вас талант!
Классные занятия сменялись полевыми. В спортивном городке воины тренировали мускулы. С каждым днем Владимир чувствовал себя уверенней.
Экипаж спецмашины — маленькая, но дружная семья: командир, радиотелеграфист, шофер.
Командир, сержант Владимир Щекин, — общительный, веселый. Узнал, что Седов играет на баяне, обрадовался:
— Значит, тезка, по самодеятельности первое место — за нами!
Стал расспрашивать про дом, о родителях.
— Отец в сорок третьем погиб. Под Курском, — сказал Владимир.
— И у меня погиб, — вздохнул сержант. — А где захоронен, знаешь?
— Нет. В «Истории Великой Отечественной войны» о нем написано, а могилу не знаем.
— Вон как! Он Герой?
— Мы уже после войны получили грамоту.
— Ну, тезка, тогда тебе сам бог велел отлично служить. Отец Герой Советского Союза — и сыну отставать не положено.
Владимир и сам понимал: от него требуется нечто большее, чем от других, и был недоволен собой, если что-то не удавалось.
А на первых порах были и промахи.
2
Нет, этого себе он простить никак не мог. Столько тренировок, столько труда, и вдруг — неудача. И прием, и передача прошли нормально. Проверяющий, поставив пятерку, похвалил:
— Молодец! Знаете дело.
Потом проверял знания материальной части радиостанции.
— Еще пятерка, — сообщил Владимир товарищам, которые с нетерпением ожидали результата.
— Считай, второй класс у тебя в кармане, — пошутил кто-то.
Но испытания продолжались. Наиболее трудным оказался последний рубеж: провести радиообмен в короткие сроки, чисто, безупречно передать нужное количество групп.
Проверяющий засек время. Работа началась. Владимир торопился. Спешил и его напарник младший сержант Карегин. Но еще не закончился радиообмен, а офицер скомандовал:
— Стоп! Неудача. Ваше время кончилось.
Это огорчило Владимира. Вечером он одиноко сидел в углу казармы и не участвовал в обычной оживленной солдатской беседе. Даже не встрепенулся, когда пришел почтальон. А тот, как нарочно, выкрикнул:
— Седов! Где Седов? Пляши!
— Ему не до пляски, — сказал кто-то.
Писала сестра Мария из Березово. Сообщала о сынишке, о муже. Мария с мужем работают на железной дороге. На той же станции, где и отец до войны работал стрелочником. «Каждый день по той же тропинке, по которой батя ходил, спешим мы с Колей на работу», — пишет Мария. И важную сообщает новость: в селе решено поставить отцу памятник. А дальше — приветы, наказы: «Слушайся командиров», «Дисциплину не нарушай».
«Сестренка, сестренка, знала бы ты…» — горько вздохнул Владимир. Он держал в руке письмо, думал о доме, о тропинке, что ведет на станцию, по которой батя ходил. Он тоже ходил по ней…
Чья-то рука дотронулась до его плеча. Оглянулся. Сержант Щекин! Тезка всегда, приходил в самый горький момент.
— Может, баян доставить?.. Ребята просят.
Владимир улыбнулся:
— Ох и хитер! Ладно, тащите баян, если просят.
Пробежали пальцы по перламутровым пуговицам, полилась знакомая мелодия: «Три танкиста, три веселых друга…» Песня сменяет песню. Солдаты тихо подпевают. О березах, что не спят, стерегут родные поля, об огнях-пожарищах, о друзьях-товарищах. Владимир чуть склонил голову к мехам, будто прислушивается. Обо всем забыл, далеко увела его песня. Играет, а перед глазами — земля родная, тульская.
Батарея готовилась к смотру художественной самодеятельности. Владимиру больше всех доставалось: он аккомпанировал певцам и танцорам. Но ему хотелось иметь и свой номер. Как-то, листая сборник стихов армейских поэтов, он прочел стихотворение «Разговор с сыном»:
— Какой дорогою пойти мне?
В раздумье сын меня спросил.
— По той, что в бой вела на Зимний,
Какую Ленин проложил.
По той, что в битвах завоевана,
Что в сердце проложила след.
И пусть порой она суровая —
Верней дороги в мире нет.
«Правильные слова», — подумал Владимир. Он решил выучить эти стихи и прочитать товарищам. И еще стихотворение запало в душу солдата.
Женщина бежала за составом
По холодным, мокрым, скользким шпалам,
Но не догнала его — устала,
Выдохлась, ослабла, зарыдала.
… Небо содрогалось и стонало
В россыпи прожекторных лучей…
Женщина, бежавшая по шпалам,
Вскоре стала матерью моей.
Да, так было и с Владимиром. С той маленькой станции, где отец переводил стрелки, отошел поезд. Он увез отца на войну. И так же бежала мать за составом, и тоже под ее сердцем билась новая жизнь. Отец не увидел сына. И лишь отметил годовщину со дня его рождения на фронте с солдатами своей батареи. А через два дня отца уже не было в живых… Для матери началось тягучее и горькое вдовье время…
Мама, мама, знаю, как жила ты.
На твоем лице следы забот.
Но повестка из военкомата
И меня в армейский строй зовет.
Владимир помнит тот день, ту осень. Он помнит прощание с матерью, с сестрой и братом. Мать все об отце вспоминает: вот бы отец был жив, посмотрел на своего младшего, который тоже уже уходит в солдаты.
3
Июньское солнце палит нещадно. Ни облачка на небе. Владимир чувствует, как жаркие лучи даже через гимнастерку обжигают плечи. Пахнет растопленной смолой. А ноги увязают в песке. Трудно идти. Автомат кажется пудовым, и голова будто свинцом налита.
В сосняке еле слышно попискивает какая-то птица. «Счастливица, — думает Владимир, — в холодке спряталась». Вдруг наверху забарабанил дятел, словно автоматную очередь дал.
— Песню! — Голос командира звучит бодро.
Путь далек у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди…
Веселей, солдат! Вместе со всеми Владимир подхватывает припев. Кажется, посвежело. И солнце уже не так зло палит, и песок не так засасывает ноги. Песня помогает!
Вот и стрельбище. К этому дню солдаты готовились тщательно. Ракеты ракетами, но ракетчик должен уметь пользоваться и автоматом. Мало ли непредвиденных ситуаций может сложиться в боевой обстановке?
На огневой рубеж выходят сразу несколько солдат. С ними — Владимир Седов. Он волнуется, хотя на тренаже получалось уже неплохо: научился и прицел брать, и спусковой крючок не дергать.
И вот сейчас он откроет огонь. Первая проба. Стрельба одиночными. Лейтенант подает команду. Владимир смотрит в прорезь прицела на мушку. Огромный солнечный шар, кажется, сел на ее вершинку и мешает смотреть. Но это не шар: отсвечивает ствол автомата!
— Огонь!
Далеко в лесу отозвалось эхо трескучих выстрелов… Когда подошли к мишени, Владимир впился взглядом в фанерный щит.
