Мамед Ордубади - Подпольный Баку
— Вас утомила жизнь в нашем богатом, цивилизованном Баку? — спросил он вкрадчиво.
Женя вздохнула.
— Девушки и молодые женщины, которые не стоят и моего мизинца, живут счастливой, беспечной жизнью на собственных дачах, курортах, на берегу моря, путешествуют по Европе, а я вынуждена прозябать, губить свою молодость в этих жалких, промазученных Сабунчах. Справедливо ли это?
Вполне соглашаясь с Женей, Константин Иванович кивнул головой.
— Вы мечтаете о путешествии?
Девушка грустно улыбнулась.
— Да, мне кажется, попутешествовать было бы очень интересно. Я давно мечтала побывать на черноморском побережье.
— Но ведь это очень просто устроить, Женя.
— Увы, только не мне…
— Беру на себя организацию вашего путешествия.
— Вы действительно любите меня, Костя?
— Клянусь вам, моя любовь — необычное чувство. Оно не временное, не проходящее. Готов спорить с теми, кто утверждает: «Любовь не может жить долго, это факел, который вспыхивает лишь на мгновение». Я убежден, истинная любовь живет вечно. Месяц назад я встретил вас, Женя, девушку, которую я не знал, не видел со дня моего рождения. Я даже не подозревал о вашем существовании. И вот теперь каждый день, каждый час я думаю о вас, Женечка… Я чувствую, так будет продолжаться всегда, до тех пор, пока бьется сердце вот в этой груди.
Глаза у Жени потеплели.
— Я верю вам, Костя, — сказала она, — верю в ваше чувство ко мне. Теперь я убеждена, в жизни существует взаимная любовь. Прежде я думала иначе. Вы утверждаете, что истинная любовь предопределяется какими-то внешними силами и не поддается объяснению. Я с вами не согласна. И сердечное чувство и причины его возникновения — все может быть объяснено. Душевное родство порождает взаимную любовь, то есть, то состояние, когда влюбленные не могут жить друг без друга.
Константин Иванович слушал Женю в глубокой задумчивости. Он испытывал в душе противоречивые чувства. Он словно находился на распутьи. Константин Иванович размышлял о судьбе Жени и о собственной судьбе. В душе его действительно пробудилось какое-то нежное чувство к этой умной красивой девушке, и в то же время чувство это явно страшило его. Ему казалось, что между его сердечным влечением и служебными обязанностями, возложенными на него царской охранкой, лежала большая пропасть. Если бы он искал знакомства с Женей просто как с красивой, понравившейся девушкой, для него не существовало бы ничего в жизни, кроме этого возникшего чувства. Женя с каждой новой встречей все больше влекла его. И, кто знает, представься ему случай, он, возможно, с большой радостью освободился бы от своей предательской роли, лишь бы Женя всегда была рядом с ним.
Собеседник Жени в смятении. Неужели он должен способствовать аресту любимого человека, должен выдать ее жандармам?! Неужели, благодаря ему, девушке придется страдать в ссылке, заживо гнить в тюрьме?!
Но вот сознанием Константина Ивановича постепенно начали овладевать и иные рассуждения. «О чем ты думаешь, что тебя терзает, глупец? — спрашивал он себя. — Если ты достигнешь успеха в своей тайной деятельности, тебе будет предоставлена возможность обладать не одной, а десятками таких красивых девушек, как эта».
Тем временем Женя находилась во власти своих мыслей.
«Я должна непременно наказать этого юного предателя. Он хитер и лезет из кожи, чтобы выслужиться перед царской охранкой, однако наградой ему за эти его старания будет жестокая кара. Я не имею права совлекать его с его предательского пути, для этого у меня нет ни времени, ни полномочий. Он, как и многие другие, подобные ему, служит лишь мерзким орудием в руках царской охранки».
У собеседника же Жени мысли получили вдруг совершенно неожиданное направление.
«А что, если приобщить девушку к работе в полиции? Сделать ее своим помощником? О, это было бы превосходно. Да, если бы она согласилась работать со мной, я наверное достиг бы очень многого»
Константин Иванович первым нарушил молчание:
— Обещаю вам, дорогая Женя, вы будете путешествовать по черноморскому побережью. Вот увидите, дорогая.
VIII
Молодой предатель был на седьмом небе от радости, и не без основания. Представлялась возможность убить одним выстрелом двух зайцев: отдать в руки царской охранки активного подпольного революционера Женю вместе с запрещенной литературой, которую — он не сомневался в этом — девушка должна была доставить в Батум, и, кроме того, выявить главарей рабочего движения Батума и также выдать их жандармскому управлению.
Наступил день их отъезда. Билеты были куплены заранее. Носильщик принес их чемоданы в купе вагона первого класса.
У них оказалось двое попутчиков: первый — мужчина средних лет, представившийся московским купцом и заявивший, что едет в Чакву для закупки большой партии чая; второй — пожилой священник-армянин, который держал путь в Одессу по приглашению сына, праздновавшего свадьбу.
Константин Иванович не спускал глаз с чемодана Жени, который лежал на багажной полке рядом с чемоданом московского купца.
«Как бы этот торговец чаем не перепутал чемоданы!» — тревожился молодой сыщик.
Когда поезд тронулся, московский купец взял в руки толстую книгу в сером кожаном переплете и углубился в чтение.
Константин Иванович верил, что от содержимого чемодана Жени зависит его будущее, его счастье, вся его жизнь. Он был убежден, что поезд везет его не просто в какой-то курортный черноморский городок, но к большой, заслуженной победе, которая откроет перед ним немалые возможности. От всех этих мыслей у него было весело на душе. Он улыбался, напевал, забавлял Женю всевозможными шутками и анекдотами.
Женя в ответ тоже улыбалась, и на его остроты в свою очередь отвечала шутками. Словом, и у него, и у нее настроение было безмятежное, радужное.
Часы дороги промелькнули незаметно.
До Батума осталось уже совсем немного.
В Чакве московский купец распрощался с попутчиками и сошел.
Армянин-священник, как и молодые люди, с нетерпением ждал, когда же, наконец, покажется море.
Женя тихо, почти шепотом, говорила Константину Ивановичу, игриво поблескивая глазами:
— Мой добрый друг, я никогда не забуду вас, никогда не отвергну вашего искреннего чувства. Вы доставили мне необычайную радость, какую я до сих пор еще не испытывала. Я почти не сожалею о своей бедной, неприглядной жизни, которая много лет была моим уделом. Но почему, почему вы не встретились мне раньше?..
Константин Иванович блаженно улыбался.
— Моя близость доставит вам непередаваемое словами наслаждение, сказал он, осмелев. — Только после нашего соединения вы узнаете, что такое подлинное счастье, подлинная жизнь.
Миновав длинный туннель, поезд шел по субтропическому лесу, открывшему взорам путников богатейшую панораму. Начался подъем. Паровоз тяжело задышал, выпуская из трубы широкую темно-серую струю дыма.
Вот наконец и Черное море.
Был ранний час. Солнце поднялось над горизонтом еще невысоко, серебря неоглядные водяные просторы.
Пассажиры поезда приникли к окнам, любуясь неповторимой природой Аджарии.
Женя стояла у окна словно зачарованная.
Справа, в нескольких десятках метров от железнодорожного пути, небольшие прозрачно-голубые волны накатывались на чистую белую гальку; слева — стена вечнозеленых деревьев. Настоящий рай! Девушка смотрела и не могла наглядеться.
Что касается Константина Ивановича, то он, казалось, не мог наглядеться на чемодан Жени.
Вдали из-за поворота открылся Батум, словно окутанный тонким прозрачным покрывалом — светло-розовой утренней дымкой. Высокие магнолиевые деревья, чуть шевеля ветвями, будто приветствовали поезд.
Пароходы, шаланды, лодки в батумском порту походили издали на игрушечные.
Мысли Жени вернулись к товарищам, с которыми она должна была встретиться в этом городе.
Константин Иванович, глядя на девушку, украдкой вздыхал: «Неужели нам предстоит расстаться в этом городе навсегда?.. Жаль! Но, увы, это неминуемо. Попасть в жандармское управление легко, выйти оттуда — сложно, почти невозможно. Успех всегда радует, но сегодня я буду искренне грустить, вспоминая милое девичье лицо и глаза, в которые я так люблю заглядывать».
Женя прервала его размышления:
— Где мы остановимся?
Константин Иванович пристально и грустно смотрел на нее.
— В гостинице.
— У меня есть в Батуме знакомые. Мы могли бы остановиться у них.
— Не советую. У ваших знакомых нам будет, наверное, не так удобно. Что может быть лучше первоклассной гостиницы «Ялта»? Чисто, уютно, красиво.
Женю не пришлось уговаривать.
— Что ж, я согласна! Но видно ли из гостиницы море? Я так хотела бы!…
— В Батуме море видно отовсюду. Отель «Ялта» расположен рядом с приморским бульваром. Отныне море принадлежит только вам, Женечка! Оно — у ваших ног.
