Аркадий Пинчук - К своей звезде
Ждал звонка и дома. До глубокой ночи перечитывал Джека Лондона, поставив рядом с диваном телефон. Плохо спал. Утром набрал справочный номер «Скорой помощи» и спросил, не поступала ли к ним Авдеева Евгения с острым аппендицитом? Нет, через «Скорую» такая не проходила.
«Что же это я? – попытался успокоить себя Булатов. – Проявил внимание, помог, получил благодарный поцелуй. Все. Тема закрыта. Чего еще тебе надобно, старче?»
Проще всего было бы заехать в институт и узнать: поступила Женька Авдеева или нет. Списки наверняка вывешены. Только зачем? Да и где он, этот Гидрометеорологический? А у него с самого утра лекции. Три пары. Времени осталось позавтракать и доехать. Хотя завтрак один раз и пропустить не грех.
«Олег Викентьевич, не суетись, – приструнил он себя еще раз. – Несолидно. И где-то даже смешно».
Сидя уже за рулем, он попытался проанализировать мотивы своего ненормального поведения, но аналитического анализа, которым он успешно владел в диагностике, не получалось. Улицы захлестнул транспортный поток, и приходилось бдительно следить за дорожной обстановкой, то и дело перекладывая ногу с газа на тормоз и наоборот. Машины, выбрасывая клубы перегара, волной летели к перекрестку, боясь опоздать на зеленый светофор, а если опаздывали, то нетерпеливо рычали и по желтому свету срывались с места, словно участвовали в раллийной гонке. В такой обстановке надо заниматься совсем другими анализами, если не хочешь влипнуть в ДТП – дорожно-транспортное происшествие. Однажды Булатов прочитал на кузове идущего впереди грузовика надпись: «Чтоб не влипнуть в ДТП, соблюдайте ПДД». Правила дорожного движения. Он засмеялся и чуть не врезался в этот грузовик, без предупреждения затормозивший у обочины. Оказалось, огни стоп-сигнала у этого поборника ПДД просто-напросто не работали.
Женька позвонила в середине дня. Из аэропорта. Экзамен она сдала на отлично, ее зачислили в институт, через сорок минут самолет улетает в Якутск. Женька благодарила судьбу, что в трудную минуту Всевышний послал ей хорошего человека, что память о нем она будет хранить всю жизнь, и если когда-нибудь у нее будут дети, она и детям расскажет про сильного, доброго, умного доктора Олега Викентьевича Булатова.
– Если у вас появится желание очень интересно провести свой отпуск, – говорила Женька с грустью, – прилетайте к нам в Устье. Там вы увидите такое, чего не увидите нигде и никогда. А уж как бы я была рада, и говорить страшно. Да?
– Послушай, малыш, – голос Булатова сдавило волнением, – я хочу тебя видеть. Не улетай. – Он даже не заметил, что перешел на «ты». Было ощущение, будто он звал ее на «ты» все время. – Сдай билет, слышишь.
– Не могу, Олег Викентьевич. Телеграмму родителям отстучала. Да и вообще…
– Через двадцать минут я буду в аэропорту, – он бросил трубку, сорвал с себя халат и, на ходу надевая пиджак, побежал вниз. Знал, будет неприятный разговор с начальником клиники (Булатов срывал лабораторные занятия), будет и сам потом жалеть, но остановиться уже не мог. Какая-то необузданная, незнакомая ему ранее сила безотчетно гнала его незнамо куда и незнамо зачем.
Положим, «куда» Булатов знал. В Пулковский аэропорт. А вот «зачем» – тут и в самом деле стоило задуматься. Чего он хочет? Чего ждет от этой встречи? На кой ляд сдалась она ему, эта полуженщина, полуребенок?
«Ларчик, Олег Викентьевич, открывается просто, – вспомнил вдруг сказанные Женькой слова. – Вы не любили еще по-настоящему». Вспомнил и насмешливо хмыкнул. Уж не она ли решила восполнить этот пробел в его биографии? Ведь не случайно говорила, что знает якутские наговоры. Взяла и воспользовалась. Так сказать, в корыстных целях. Пожалуй, с этого можно и разговор в аэропорту начать.
Перекресток Московского проспекта и Бассейной улицы закрыли для ремонта. Стелили дымящийся, исходящий жаром асфальт. Транспортный поток повернули в объезд на узкие, забитые припаркованными машинами улицы. Скорость снизилась до пешеходной. Взглянув на часы, Булатов понял – опаздывает. Он метнулся в один переулок, в другой – все перекрыто дощатыми щитами строительно-монтажных управлений. Снова втиснулся в поток и сразу почувствовал его наэлектризованный нерв. Тут дергаться и суетиться опасно, затрут. Лучше, как все. Время дорого каждому.
Наконец-то опять прямой проспект.
Обогнув площадь Победы, Булатов рванул, не глядя на спидометр. У КПП инспектор поднял жезл, но Булатов не остановился. Он надеялся, что вылет самолета на Якутск задержится хотя бы на несколько минут, и тогда он успеет ее увидеть и все сказать. А штраф, просечка, бог с ними, только бы успеть.
Булатов не притормозил даже перед въездом на пандус. Взлетел наверх, как ураган, и с визгом замер у входа в зал. Он еще не успел закрыть машину, как услышал объявление диктора: закончена посадка на рейс, следующий до Якутска…
Булатов выругался, обозвав Женьку соплюхой и психопаткой (не могла позвонить раньше?), прошелся по залу, уточнил по радиосправке, действительно ли закончена посадка на Якутск, вышел к парапету, где стояли автобусы «Интуриста». Почти от самого аэровокзала могучий «КРАЗ» потихоньку оттаскивал поблескивающий свеженьким лаком ТУ-154. И Булатов (надо же такое!) увидел прилипшее к продолговатому оконцу Женькино лицо. Она тоже увидела его, радостно кивала, показывала, что напишет, что-то еще объясняла, но самолет уже описал полную дугу на развороте и, показав хвост, неторопливо покатился на взлетно-посадочную полосу. Булатов подождал, пока он взлетит, и вернулся к машине. Впереди его «Жигуленка» стоял «Жигуленок» ГАИ. Неприступно-строгий лейтенант терпеливо ждал нарушителя. Булатов сам подал ему удостоверение и технический паспорт.
– Вы превысили скорость, – сказал инспектор.
– Превысил, – не стал возражать водитель.
– Умышленно?
– Да.
– Значит, на всю катушку. С просечкой.
– Сколько? – Булатов сразу заметил возле правого глаза инспектора небольшую базалиому-опухоль. Указав на нее глазами, спросил: – Лечить не пробовали?
Инспектор уже занес над вкладным талоном компостер, но, услышав вопрос, задержал миг возмездия.
– Говорят, лучше не трогать.
– Чепуха. Базалиому сейчас прекрасно лечат лазером или криодеструкцией – жидким азотом. Как правило, никаких следов.
– Где лечат?
– В нашей клинике тоже. Я врач.
– А-а, – сказал инспектор и с удовольствием прошпандорил талон. Видимо, с медициной у лейтенанта были свои счеты.
Булатов не почувствовал огорчения. Болело другое.
Потом как отрезало. Бежали дни, складывались в недели. В конце августа начальство предложило ему догулять свой отпуск, пока не начались занятия. Он берег эти десять дней на всякий пожарный: в публичку зарыться или махануть на южный берег Крыма, мало ли… И тут всплыло. «Если у вас появится желание очень интересно провести свой отпуск…» Появилось, малыш, появилось! «А уж как бы я была рада…» Будешь, малыш, будешь!
И он помчался правдами и неправдами добывать билет на якутский авиарейс. Добыл. И уже на следующий день вылетел. После полусуточного полета с двумя посадками и со сменой нескольких часовых поясов он с неожиданной гордостью ощутил, какая огромная у него страна. Не то что взглядом, мыслью не охватишь! «Далеко же ты забралась, милая подружка».
На прямой рейс в район Алайхи он опоздал, но был самолет до Вихреямска, ему советовали лететь, там есть местные авиалинии. Булатов рискнул. Даже не заезжая в Якутск, улетел дальше, перехватив на ходу черствый бутерброд в буфете. Решил, что столицу республики посмотрит на обратном пути.
АН-24 не ТУ, шел на небольшой высоте и вздрагивал, как на кочках телега; можно было вдоволь любоваться пейзажами. А пейзажи, надо сказать, открылись Булатову довольно-таки унылые и однообразные. Рваные дырки озер среди бесконечной плеши вечной мерзлоты, редкие пятна серой растительности. Когда на пути вздыбились горы со своими неожиданными провалами и взлетающими под самое брюхо самолету хребтами, сразу стало интересно, в салоне оживился народ. Заерзали, заговорили, стюардесса с миндальными глазами вынесла на подносе минеральную воду, предложила пассажирам якутские сувениры.
Булатов в сердцах ругнул себя. Называется, едет в гости! Ни подарка, ни сувенира, «ни даже хусточки», как любила говорить его мать. Ах, балда, балда! А у стюардессы выбор был до обидного скудный. Какие-то кошельки, брелочки, маникюрные наборы. Вот разве что розетка из чароита стоила внимания. Камень не драгоценный, но в нем была какая-то убедительность, глубина цвета и загадочность оттенков.
…Вылет на Алайху задерживался в связи с неприбытием самолета. Когда самолет прибудет, Булатов не смог узнать ни у кого. «Ждите, будет объявлено». Вот и весь сказ. Он решил на попутке съездить в Вихреямск. Даже если самолет прилетит через два часа, а это как раз и есть подлетное время, он вполне управится.
