Василий Шукшин - Том 2. Рассказы 1960-1971 годов
Роман походил по прихожей комнате, покурил… Поделиться своей неожиданной странной догадкой не с кем. А очень захотелось поделиться с кем-нибудь. Тут же явный недосмотр! Мчимся-то мчимся, елки зеленые, а кого мчим? Можно же не так все понять. Можно понять… Ну и ну! Роману прямо невтерпеж сделалось. Он вспомнил про школьного учителя Николая Степановича. Сходить?..
– Валерк! – заглянул Роман в горницу. – Николай Степаныч дома?
– Не знаю. А что? – испугался Валерка.
– Да ничего, учи. Сразу струсил… Чего боишься-то? Набедокурил опять чего-нибудь?
– Никого не набедокурил. Чего ты?
– Он в район не собирался ехать?
– Не знаю.
Роман пошел к учителю.
Николай Степаныч был дома, возился в сарае с каким-то хламом. Они с Романом были хорошо знакомы, учитель частенько просил механика насчет машины, съездить куда-нибудь.
– Здравствуйте, Николай Степаныч.
– Здравствуйте, Роман Константиныч! – Учитель отряхнул пыльные руки, вышел к двери сарая, к свету. – Потерял одну штуку… извозился весь.
– Николай Степаныч, – сразу приступил Роман к делу, – слушал я счас сынишку… «Русь-тройку» учит…
– Так.
– И чего-то я подумал: вот летит тройка, все удивляются, любуются, можно сказать, дорогу дают – Русь-тройка! Там прямо сравнивается. Другие державы дорогу дают…
– Так…
– А кто в тройке-то? – Роман пытливо уставился в глаза учителю. – Кто едет-то? Кому дорогу-то?..
Николай Степаныч пожал плечами:
– Чичиков едет…
– Так это Русь-то – Чичикова мчит? Это перед Чичиковым шапки все снимают?
Николай Степаныч засмеялся. Но Роман все смотрел ему в глаза – пытливо и требовательно.
– Да нет, – сказал учитель, – при чем тут Чичиков?
– Ну, а как же? Тройке все дают дорогу, все расступаются…
– Русь сравнивается с тройкой, а не с Чичиковым. Здесь имеется… Здесь – движение, скорость, удалая езда – вот что Гоголь подчеркивает. При чем тут Чичиков?
– Так он же едет-то, Чичиков!
– Ну и что?
– Да как же? Я тогда не понимаю: Русь-тройка, так же, мол… А в тройке – шулер. Какая же тут гордость?
Николай Степаныч, в свою очередь, посмотрел на Романа… Усмехнулся.
– Как-то вы… не с того конца зашли.
– Да с какого ни зайди – в тройке-то Чичиков. Ехай там, например… Стенька Разин – все понятно. А тут – ездил по краю…
– По губернии.
– Ну по губернии. А может, Гоголь так и имел в виду: подсуроплю, мол: пока догадаются – меня уж живого не будет. А?
Николай Степаныч опять засмеялся:
– Как-то… неожиданно вы все это поняли. Странный какой-то настрой… Чего вы?
– Да вот влетело в башку!..
– Все просто, повторяю: Гоголь был захвачен движением, и пришла мысль о Руси, о ее судьбе…
– Да это-то я понимаю.
– Ну, а что тогда? Лирическое отступление, конец первого тома… Он собирался второй писать. Чичикова он уже оставил – до второго тома…
– В тройке оставил-то, вот что меня… это… и заскребло-то. Как же так, едет мошенник, а… Нет, я понимаю, что тут можно объяснить: движение, скорость, удалая езда… Черт его знает, вообще-то! Ведь и так тоже можно подумать, как я.
– Да подумали уже… чего еще? Можно, конечно. Но это уже будет – за Гоголя. Он-то так не думал.
– Ну, его теперь не спросишь: думал он так или не думал? Да нет, даже не в этом дело, может, не думал. Но вот влетело же мне в голову!
– Надо сказать, что за всю мою педагогическую деятельность, сколько я ни сталкивался с этим отрывком, ни разу вот так вот не подумал. И ни от кого не слышал. – Николай Степаныч улыбнулся. – Вот ведь!.. И так можно, оказывается, понять. Нет, в этом, пожалуй, ничего странного нет… Вы сынишке-то сказали об этом?
– Нет. Ну, зачем я буду?..
– Не надо. А то… Не надо.
Роман достал папиросы, угостил учителя. Закурили.
– Чего потеряли-то? – спросил Роман.
– Да потерял одну штукенцию… штатив от фотоаппарата. Хочу закат на цвет попробовать снять… Не закаты, а прямо пожары какие-то. И вот – потерял, забросил куда-то.
– Закаты теперь дивные, – сказал Роман. – А для чего штатив-то?
– А выдержку-то нужно большую давать. На руках же я не смогу.
– А-а, да. Весной почему-то закаты всегда красивые.
– Да. – Учитель посмотрел на Романа и опять невольно рассмеялся. – Чичиков, да?.. Странно, честное слово. Надо же додуматься!
Роман тоже усмехнулся, хотел было опять воскликнуть: «Ну, а кто едет-то?! Кто?» Но не стал. Несерьезно все это, в самом деле. Ребячество какое-то.
– А ведь сами небось учили?
– Учил! Помню прекрасно, как зубрил тоже… А через тридцать лет только дошло. – Роман покачал головой. Пожал руку учителю и пошел домой.
Он – не то что успокоился, а махнул рукой и даже слегка пристыдил себя: «Делать нечего: бегаю, как дурак, волнуюсь – Чичикова везут или не Чичикова?» И опять – как проклятие навалилось – подумал: «Везут-то Чичикова, какой же вопрос?»
– Тьфу! – Роман бросил окурок и полез опять за пачкой. – Вот наказание-то! Это ж надо так… забуксовать. Вот же зараза-то еще – прилипла. Надо же!..
Комментарии
В архиве В. М. Шукшина имеется 125 опубликованных рассказов.
Настоящее издание является наиболее полным. По нему читатель может составить представление как о целостном облике Шукшина-новеллиста (общепризнано, что именно рассказы обеспечили их автору видное место и русской прозе XX века), так и о движении его мастерства и миропонимания.
Бее известные читателям рассказы В. М. Шукшина написаны в последние полтора десятилетия его жизни: с 1958 по 1974 год. Это не значит, что он не писал рассказы раньше. Но более ранние не стали фактом литературы. Среди шукшинских бумаг имеется так называемый «чемодан отказов»: с середины 50-х годов, будучи студентом ВГИКа, Шукшин по совету своего учителя М. И. Ромма рассылал рассказы «веером» по всем московским редакциям, ответы оп складывал в чемоданчик, что в условиях общежительского быта и беспрестанных переездов было достаточно рациональным решением. Сохранившиеся таким образом отказы (а подписаны они весьма авторитетными для того времени литературными именами), несомненно, еще сослужат службу будущим биографам В. М. Шукшина.
Перелом наступил летом 1958 года: в журнале «Смена» № 15 появился рассказ Шукшина «Двое на телеге». С тех пор имя Шукшина-рассказчика не сходит со страниц печатных изданий.
Данный том представляет читателю рассказы, написанные В. Шукшиным в 1960–1971 годы.
В комментариях, помимо времени и места написания рассказов, показаны прижизненные публикации: периодика и книги В. М. Шукшина: «Сельские жители»[2] (1963), «Там, вдали…» (1968), «Земляки» (1970), «Характеры» (1973) и «Беседы при ясной луне» (1974), а также вышедшие сразу после смерти автора «Брат мой» (1975) и «Избранные произведения» в двух томах (1975), которые В. М. Шукшин успел в основном составить сам. Дальнейшие переиздания, накопившиеся за десятилетие после смерти В. М. Шукшина и свидетельствующие уже не о его авторской воле, а об интересе издателей к тому или иному рассказу, учтены по данным на середину 1984 года.
В комментариях приведены наброски В. М. Шукшина из его рабочих тетрадей, относящиеся к конкретным рассказам. Эти наброски позволяют судить о движении его замысла и приоткрывают творческую лабораторию В. М. Шукшина.
В комментариях отмечены наиболее характерные полемические суждения критиков об отдельных рассказах В. М. Шукшина, появившиеся при его жизни.
В комментариях не учтены переводы рассказов на иностранные языки и языки народов СССР, а также многочисленные экранизации и инсценировки (за исключением авторских). Оставляем это поле деятельности будущим исследователям и сосредоточиваем комментарий па литературно-издательской судьбе рассказов В. М. Шукшина.
В настоящем издании рассказы публикуются по рукописям с учетом последней прижизненной правки автора. В случае, когда рукописи утрачены, – по последним прижизненным публикациям, если они исправны.
Светлые души*
Рассказ написан в 1959 году, впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1961, № 3). Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие сборники не включался.
Правда*
Рассказ написан в 1960 году, впервые опубликован в журнале «Октябрь» (1961, № 3) и параллельно в газете «Труд» от 26 марта 1961 года. Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители» (1963), в дальнейшие сборники не включался.
Стенька Разин*
Написан в 1960 году, впервые опубликован в журнале «Москва» (1962, № 4). Включен В. М. Шукшиным в книгу «Сельские жители», в дальнейшие прижизненные издания не включался; впоследствии три издания.
