Николай Шундик - Белый шаман
Тильмытиль засмеялся, оценив шутку Пойгина. Тот строго посмотрел на него и добавил:
– А может, надо прогонять Тильмытиля с председателей колхоза? Какой он председатель, если не думает, кто будет ловить песцов, пасти оленей завтра…
– Сейчас, Александр Васильевич, и вам достанется, – шутливо пообещал Тильмытиль.
Журавлёв крепко потёр залысины, высоко обнажавшие лоб.
– Я думал… я много думал о тревоге Пойгина… Да это, собственно, и наша с тобой тревога, председатель. Немножко мы отстали… Ведь есть, есть на Чукотке школы, где внедряется ранняя специализация. Это ещё опыты, поиск. Программу обучения выработали так, чтобы выпускники имели достаточные знания по оленеводству, звероводству, по охотничьему промыслу. Вот и мы введём уроки оленеводства и охотоведения, охотничьего следопытства. Да, да, уроки во всех классах – от первого до десятого, чтобы с самого начала, как говорится, с молоком матери… Так что быть и Пойгину, и тебе, и многим другим охотникам и оленеводам профессорами в нашем университете. Я знаю, это непросто. Но ведь какие у нас помощники! Есть Пойгин, есть Тильмытиль, есть такие, как вы.
– Что ж, есть и такие, как Александр Васильевич Журавлёв, – сказал Тильмытиль. – Сейчас мы обрадуем старика, переведём ему наш разговор на чукотский. И если он нам всё-таки намылит шею… думаю, пойдёт на пользу.
– Я тоже так думаю. Меня радует, что его письму в Москве придаётся особое значение.
Зазвонил телефон. Журавлёв поднял трубку, и через минуту передал её Тильмытилю:
– Зачем-то тебя разыскивает Чугунов.
– Что делать, председатель? – спрашивал Чугунов по телефону. – Пришёл ко мне директор торгбазы и сказал… Пойгин прислал своих двух внуков со странным заказом… продать на его имя ни много ни мало – тринадцать карабинов.
– Тринадцать?
– Именно. Чёртову дюжину.
Пойгин догадался, о чём разговаривает Тильмытиль с Чугуновым.
– Да, тринадцать карабинов! – воскликнул он и показал обе пятерни, потом добавил ещё три пальца. – Я подарю их своим внукам и их друзьям, тем, кто не боится ни мороза, ни умки! Им уже по семнадцать лет. Они охотники!
– А не лучше ли будет, если купит карабины правление артели? – не очень смело спросил Тильмытиль, прикрыв трубку телефона рукою. – Зачем ты будешь зря тратить свои деньги?
– Я сам знаю, как тратить мои деньги. – Пойгин пошлёпал себя по карману. – Я хочу, чтобы молодые охотники помнили, что это именно подарок Пойгина!
– Ну, что всё-таки будем делать, председатель? – между тем спрашивал по телефону Чугунов.
– Стрелять, стрелять будем, Степан Степанович! – весело ответил Тильмытиль. – Стрелять морского зверя, медведей. Карабины Пойгина могут попасть в цель не только пулями. Не понимаете? Ну как же, как же, разве может Степан Степанович Чугунов не понимать таких важных вещей. Это должны понять все, кто знает, что такое северный охотник, от Чукотского до Кольского полуострова…
Тильмытиль рассмеялся, опустил трубку и внимательно посмотрел в глаза Журавлёва. Директор улыбнулся в ответ.
– Пределы символических выстрелов карабинов Пойгина ты определил точно. Правда, сюда надо ещё добавить Камчатку, Сахалин и, пожалуй, Приамурье. – Потянулся с хрустом, крепко смыкая руки на затылке. – Эх, скорее бы весна, да уйти бы с ружьишком в тундру…На следующий день после уроков тринадцать старшеклассников, вооружённые карабинами, уехали с Пойгином на охотничий участок Ятчоля, где находились его приманки для песцов. Но Ятчоль на этот раз не дал себя посрамить. Выехав к приманкам ранним утром, он очистил от снега капканы, перезарядил их. Юных охотников и Пойгина он застал у охотничьей избушки. На груди его, прямо на заиндевелой кухлянке, поблёскивала медаль.
– Это и есть те, кто вселяет в тебя надежду и гордость? – спросил он у Пойгина, насмешливо оглядывая парней. Притронулся пальцем к носу одного из них: – Не боишься, что от мороза нос отвалится?
Парень самолюбиво хмыкнул:
– Если чукча будет бояться мороза, то все умки передохнут от смеха.
– Что ж, посмотрим, как ты стреляешь из своего карабина. Или это не твой? Взял взаймы у деда?
– Это подарок Пойгина.
Ятчоль запустил руку под малахай, озадаченно почесал за ухом.
– А у тебя чей? – обратился он ещё к одному из парней.
– У нас у всех карабины, подаренные Пойгином.
Ятчоль взял карабин у старшего внука Пойгина, долго крутил его, щёлкая затвором. Да, когда-то он тоже раздавал если не карабины, то винчестеры, но не дарил, нет. Это были его винчестеры, и то, что ими было добыто, принадлежало ему, и только ему. Вот так, хочешь не хочешь, а Пойгин опять его посрамил. Через много лет, но посрамил. Какая-то ленивая, словно замороженная, досада бродила старой волчицей в сумеречной душе Ятчоля. Чтобы изгнать её, он с напускной весёлостью сорвал с себя малахай и крикнул:
– Ну, кто из вас попадёт?!
Достал из походной сумки цепь от капкана, вложил в малахай, чтобы стал потяжелее.
– Я сейчас подброшу, а вы стреляйте.
Парни вопросительно смотрели на Пойгина. Старик бесстрастно сунул трубку в рот, едва приметно кивнул головой, дескать, издырявьте ему малахай, раз сам напросился.
Ятчоль раскачал малахай и швырнул его как можно выше. Грянул залп. Продырявленный в нескольких местах малахай упал в снег. Послышался запах палёной шкуры. Ятчоль медленно подошёл к малахаю, извлёк из него цепь, долго считал дыры.
– Кажется, все попали. Теперь буду нарочно ходить в дырявом малахае, пусть все видят, что чукчи ещё не разучились стрелять.
Поймав на себе одобряющий взгляд Пойгина, Ятчоль надел малахай, вошёл в избушку, вынес несколько капканов с цепями, прикреплёнными к ним.
– Теперь посмотрим, как вы наживляете приманку. Не отхватит ли кто-нибудь из вас себе пальцы…
Пальцы никто из юных охотников не отхватил. Они с удовольствием заряжали капканы, польщённые тем, что их нахваливали два старых охотника, терпеливо снося их упрёки и насмешки.
– Ты чем закрыл капкан в лунке? – возмущался Ятчоль. – Надо, чтобы снежная корочка даже на свет просвечивала. Тогда нога песца провалится, и капкан захлопнется. А ты даже рукавицы побоялся снять, вот сугроб на капкан и навалил.
Ятчоль упал на колени, ловко вырезал ножом квадратик снега и принялся осторожно строгать его, чтобы получилась тоненькая пластинка.
– Вот, вот как надо! Тут в рукавицах ничего не сделаешь. Смотрите, как надо накрывать капкан.
Пойгин наблюдал за Ятчолем и чувствовал, как волна великодушия заполняла его: сейчас он был готов простить ему многое.
Не пропало у него это чувство и на второй день, когда Ятчоль снова вошёл в его дом. Это был именно тот день, когда Пойгин нацепил на свою шаманскую кухлянку Золотую Звезду. Ятчоль не пропустил случая, чтобы не попугать своего давнишнего соперника:
– В газету напишу большую заметку. Начало будет такое. Шаман Пойгин нацепил на грудь себе Золотую Звезду и сказал, что снял с неба Элькэп-енэр.
Пойгин не рассердился на Ятчоля, мало того, дал ему взаймы пять рублей и сказал:
– Поедем завтра в море к разводьям за нерпой. Я буду изгонять из тебя злого духа зависти.
Так оказался Пойгин вместе с Ятчолем в морских торосах в день смерти Линьлиня. Поначалу всё было хорошо, мчалась упряжка Пойгина между торосами, раскалывались с гулом от мороза ледяные громады, и снова наступала такая тишина, что Пойгин слышал, как стучит собственное сердце. И приходило ему в голову, что это не сердце, а Моржовая матерь стучит головой в ледяной покров моря…
Не поднял Пойгин карабина на моржа, нашедшего спасение в отдушине. И Ятчоля не пустил к моржу. Казалось, он ничем не разгневал Моржовую матерь, можно было надеяться на удачную охоту и благополучное возвращение домой. Но не получилось благополучного возвращения: умер Линьлинь, покинул земной мир раньше своего хозяина приручённый волк. И это потрясло Пойгина…
Линьлинь умер. Может, он почувствовал, что хозяину пришла пора уходить в Долину предков, и потому поспешил сделать это раньше его?
Кэргына должна родить не сегодня-завтра четвёртого внука. Четвёртая возможность возникает у Пойгина вернуться в земной мир и начать жизнь заново уже под другим именем. Но всё ли он сделал в этом мире под именем Пойгина? Нет, не всё. Выходит, рано ещё умирать…
Вот и о его письме, посланном Медведеву, заговорили. А скоро Артём и сам прилетит. Вот она, телеграмма. Интересно, что он скажет в ответ на письмо? Наверное, как всегда, будут советы. Но Пойгин и сам кое-что обдумал. Надо бы на всякий случай дать наказы.
– Кэргына! – закричал Пойгин, поднимаясь с кровати. – Иди сюда. Ты слышишь меня?
Дочь вбежала с испуганным видом.
– Тебе плохо?
Пойгин снова бесцеремонно уставился на её живот.
– Когда родишь? Потерпела бы хотя бы два дня… Мне надо дать людям важные наказы.
