Агния Барто - Найти человека
«…Я получил ваше письмо и сразу начал разыскивать детей г. Перевозкиной А. Р.
Вот что удалось мне установить: в г. Белостоке живет парень — ему сейчас двадцать пять лет, которого в июне или в июле 1941 года усыновила одна семья рабочих. Его назвали своей фамилией и окрестили в римско-католической церкви. Зовется он теперь Лапинский Збигнев-Валентин. Более подробно его историю расскажу вам в другом письме. Пока что прошу поверить мне на слово, что все обстоятельства показывают, что Лапинский Збигнев-Валентин будет именно младшим сыном Перевозкиной А. Р. — Валерием. Я в этом убежден. Но мое убеждение, хотя оно основано на показаниях и свидетельстве многих людей, не может быть равнозначно объективной правде, К сожалению, не удалось мне найти каких-либо писаных документов. Их нет и быть не может. Ведь Валерий имел тогда — в 1941 году — всего один год и один месяц. Его самые ранние детские воспоминания относятся к теперешним родным — к семье Лапинских.
Я обратился за советом к знатному местному эксперту по судебной медицине — профессору Бырды. Она возглавляет кафедру и отдел судебной медицины Белостокского медицинского института. Она посоветовала мне провести исследования группы крови у этого парня и у Перевозкиной. Она пообещала сделать это лично у Лапинского Збигнева-Валентина. Но как исследовать группу крови Перевозкиной А.Р.? Может, вы могли бы в этом помочь? Профессор Бырды сказала мне, что в Советском Союзе самым знатным специалистом в этой области, по ее мнению, является доктор Бронников…»
Из письма А. Р. Перевозкиной
«Искренне благодарю вас и преклоняю свою седую голову перед вами за ваше участие в розыске моих детей Коли и Валерия. С Колей у нас самые наилучшие отношения, хотя и вырос он без меня, но он здесь, на нашей земле, и каждую минуту я могу быть с ним. А Валерий?
Бессонные ночи, всякие мысли и тревоги снова овладели мною. Много писем я написала Руднику, он принял самое активное участие — большое ему материнское спасибо. Я всей душой верю, что найденный им Лапинский — это мой Валерий. Но мне очень хочется увидеть своего малыша, какой он есть, да и должен ведь он знать, что отец его настоящий был коммунистом и человеком чистой и открытой души. Как мне поступить? Возможно, его можно вызвать в Москву, и я бы с Колей приехала туда к вам, — я тогда вышлю вам приглашение Валерию, а если этого сделать нельзя, то, может быть, возможно мне туда поехать с Колей? Повидать Валерия и показать ему могилу отца… Я искренне благодарна Лапинским за воспитание моего сына, но неужели они будут такими жестокими, что не разрешат человеку в двадцать пять лет повидаться с матерью? Я его у них не отбираю, пусть он живет с ними, пусть решает, как ему хочется, но повидать его я должна…»
Международное
От Виктора Рудника
Белосток
«…Я сообщу вам факты, которые привели меня к убеждению, что Збигнев-Валентин Лапинский — это именно Валерий Иванович Перевозкин…
Конечно, первой нитью были копии писем А. Р. Перевозкиной и гражданки Марии Карпович из деревни Соболево, Белостокского воеводства, которые вы прислали мне в ноябре прошлого года. На основании этих писем я сделал информацию и напечатал ее в белорусском еженедельнике «Нива». Затем оба письма почти целиком напечатал в польской «Газете Белостоцки».
Первая откликнулась гражданка Валентина Попард. В 1941 году она работала учительницей в деревне Каменки, вблизи деревни Соболево.
— Помню, — говорила она, — что в начале войны в деревне Соболево, на поле одного крестьянина, кажется в клевере, нашли какое-то маленькое дитя. Оно было едва живое.
В тот же самый день ко мне в редакцию явился Владимир Луцкевич из деревни Соболево.
— Я живу по соседству с гражданином Сидоровичем. Помню, в начале войны, когда немцы напали на Советы, к Сидоровичу приехала какая-то русская женщина, врач или ветеринар. С ней было двое детей — маленькая девочка и малец лет семи-восьми. Мальчика этого она оставила у Сидоровича, а сама с девочкой куда-то уехала. Мальчика звали Коля, был темный блондин. В то же время на поле жителя деревни Соболево Антона Петровского в клевере нашли дитя, мальчика, блондина, возрастом в год-полтора. Я лично был свидетелем этого события. Было это так.
После бомбежки несколько человек беседовали на взгорке возле усадьбы Петровского. Вдруг кто-то заметил, что в клевере что-то белое шевелится. Пошли посмотреть, и оказалось, что это живое дитя. «Что с ним делать?» — забеспокоился Петровский. «Бери себе… На твоем поле — твоя находка», — сказали мы. «Ведь у меня своих шестеро», — говорит он. «Когда хватает для шестерых, хватит и седьмому», — толковали люди.
Петровский взял этого ребенка, его супруга обмыла его и напоила молоком. Петровскому помогали люди. Приносили молоко и хлеб. Когда Коля увидел этого ребенка, то он сказал, что это его брат. Некоторое время дети жили в нашей деревне, потом их вместе отвезли в какой-то детский дом под Белостоком. Но немецкие власти ликвидировали этот детдом, а всех детей забрали к себе католические монашки (шаритки)».
А вот свидетельство других: сын Сидоровича Станислав рассказывает:
«Ветврач Голубева в июне 1941 года приехала к нам в деревню Соболево на лошади. Вместе с ней было двое детей: девочка и мальчик лет семи, звали его Колей. Голубева жила у нас около двух недель. Потом сказала, что она уезжает и хочет оставить у нас мальчика. Отец мальчика, рассказывала она, помер, а мать разбомбили. Коля оставался у нас еще примерно четырнадцать дней… Потом Колю вместе с ребенком, которого нашли на поле у Петровского, отправили в сиротинец в Маювке. Не могу уверенно сказать (столько лет прошло), говорил ли Коля об этом ребенке, что он его брат. Но лично думаю, что был это брат Коли. У нас других советских детей не было».
За добавочными сведениями я обращался тоже к Ксении Петровне Голубевой. Вот выдержки из ее длинного письма:
«…Я распрягла лошадь, привязала ее за бричку, посадила под куст Валерика, дала ему поесть, просила остаться с ним Колю, но Коля побежал за мной, а Валерика мы оставили, думали, что придет кто-нибудь забирать вещи и лошадь, заберет и мальчика.
Я со своей годовалой дочерью на руках вышла в деревню Соболево; у первого дома нас встретил мужчина. Это и был Сидорович. Я рассказала, откуда я еду и что со мной случилось в дороге, где мной оставлен ребенок и лошадь с вещами… Сидорович пригнал лошадь, бричку и часть вещей, но Валерика там не было. Сидорович мне сказал, что мальчика взяли жители этой же деревни, они бездетные, если не найдется мать, то они его усыновят. Фамилию их не помню… Я попросила Сидоровича оставить Колю у себя, так как он старше, чтобы дети знали, что они братья. Сидорович согласился..»
И, наконец, мне рассказал гражданин Иван Хшановский:
«Супруги Бронислав и Владислава Лапинские — мои хорошие знакомые и друзья. У них на протяжении десяти лет супружества не родились дети.
У меня в деревне Соболево есть родственники. От них я узнал, что у крестьянина Петровского находится русский ребенок, родители которого погибли. Рассказал это Лапинским. Они решили взять ребенка, но в деревне его уже не было. Мы поехали за ним в монашеский сиротинец в Белосток. Монашки нам отдали мальчишку. Малютку сейчас же занесли в костел, окрестили его, назвав двумя именами: Збигнев-Валентин. Наверное, думали, что русское имя Валерий по-польски произносится Валентин.
Письмо мое слишком разрастается, а вместе с тем растет количество разных ошибок относительно русского правописания… Но я должен сказать еще одно: А. Р. Перевозкина в своем письме, копию которого я получил от вас, пишет, что Валерик родился 15 мая 1940 года? В личных документах Збигнева Лапинского дата рождения точно такая — 15.5.1940 года».
Из письма Виктора Рудника Николаю Ивановичу Перевозкину
«…Я лично не имею никаких сомнений, что парень, который сейчас называется Лапинским Збигневом-Валентином, является именно вашим братом Валерием Перевозкиным. Но мое убеждение и свидетельство других людей еще не вполне достаточно, чтобы сразу Лапинский стал Перевозкиным. Ему это надо доказать. Когда вы, Николай Иванович, остались без родителей, вы считали себя сиротой. И, как бы ни сложилась ваша судьба, вы всегда знали, что у вас были и отец и мать. Вы знали свою фамилию и имена своих родителей. А Валерий?.. Долгое время он ничего не знал о своем происхождении. В 1944 году у Лапинских родился свой сын. Знакомые обращали внимание, что эти братья совсем не похожи друг на друга. Збигнев (извините меня, но я пока что вынужден так его называть) стал догадываться, что не является родным сыном Лапинских. Года два-три тому назад откровенно о его происхождении Збигневу рассказал один родственник Лапинских. Но информатор был тогда слишком пьян, и Збигнев ему тоже не поверил. Не сразу он поверил и мне, хотя я предоставил ему все факты, которые только удалось мне собрать… Потому я вам до этой поры не подавал адреса Валерия. Теперь могу дать. Лапинский Збигнев-Валентин является взрослым, вполне самостоятельным человеком и полноправным гражданином ПНР. Он может поступать как хочет…»
