Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы
Созванный в начале 1946 года собор униатского духовенства единогласно принимает решение о полном разрыве с Римом и к этому же призывает верующих. Униатская церковь умирает, умирает через год после смерти своего вернейшего заступника...
Это была смерть исключительно безболезненная; не было замечено ни одного случая «мученичества» или хотя бы даже протеста. Выяснилось, что пациент умер задолго до того, как была констатирована его смерть.
Так бесславно погибла рожденная изменой церковь.
1948
АПОСТОЛ ПРЕДАТЕЛЬСТВА
«Мы видим распятым на кресте все, чем мы владеем».
Такими словами встретил примас-кардинал Венгрии Миндсенти аграрную реформу и закон о национализации тяжелой промышленности в Венгрии.
В декабре 1945 года, когда уже окончательно назрел вопрос о провозглашении Венгрии республикой, кардинал обращается к правительству с письмом, написанным в тоне ультиматума.
«Мне стало известно, что национальное собрание в ближайшем будущем имеет намерение поставить на повестку дня конституционные реформы и закон об объявлении республики. Если это соответствует действительности, тогда я, пользуясь государственным правом венгерских кардиналов, которое существовало на протяжении девятисот лет, выражаю свой протест».
Таким властным тоном разговаривали когда-то только абсолютные монархи со своими министрами. В 1945 году католический кардинал Йожеф Миндсенти намеревался разговаривать именно так с народным правительством. Что это — зазнайство? Мания величия?
Ни то, ни другое. Кардинал Миндсенти, примас Венгрии, архиепископ Эстергомский и прочая и прочая говорил здесь не только от своего собственного имени, от имени «обиженного» реформой владельца восьмисот двадцати пяти тысяч хольдов земли. Его устами говорила вчерашняя Венгрия, Венгрия знатных и необузданных феодалов, привыкших на костях и крови венгерского и других народов строить свою сомнительную славу и свое несомненное богатство.
В начале 1945 года Советская Армия освобождает Венгрию, и власть в этой стране переходит в руки народа. Реакция неистовствует, она пускается на авантюристические махинации, надеясь, что с помощью англосаксонских протекционистов ей удастся восстановить феодально-буржуазный строй. Однако все ее соглашения заканчиваются, как правило, на скамье подсудимых. Подняться выше этой скамьи реакционным деятелям никак не удавалось: пробужденный к жизни венгерский народ сметал их со своего пути.
Тогда на первом плане появляется Миндсенти. Чего не сделали гражданские диверсанты, то, как полагали недобитые реакционеры, сделает диверсант в епископской митре, которого поддерживает Ватикан, католическая церковь и вековые традиционные суеверия, которые, словом, помогут кардиналу овладеть настроениями и мыслями масс, а потом толкнуть эти массы против народного строя, против победившей народной демократии. Это была спекуляция большого масштаба.
И Миндсенти действует и действует с каждым разом все смелее и нахальнее. Он сыплет, будто с рукава, пастырскими листами, а его подвластные и сторонники зачитывают эти антигосударственные прокламации с амвонов, печатают их в католических газетах, распространяют в виде листовок, ватиканское радио передает их по радио. Малоизвестный ранее кардинал становится героем дня на страницах американской и английской прессы, очарованный папа шлет ему благословение за благословением. Подбадриваемый похвалами Уолл-стрита и Ватикана, Миндсенти лезет с ногами на стол. Всякое мероприятие правительства наталкивается на живое препятствие в лице распоясавшегося кардинала.
Когда протесты не дают результатов, кардинал пускается на' угрозы. Угрожает правительству, угрожает народу. Убедившись, что народ в своей массе идет за правительством, поддерживает его, питает к нему доверие и любовь, Миндсенти, с Библией в руках, грозно провозглашает:
«По святому писанию, проклят тот, кто верит в людей».
Однако «легальной» деятельностью Миндсенти не ограничивается: он плетет паутину тайных интриг, соглашений и заговоров. Возлагая все надежды на третью войну, он пытается приблизить ее и с этой целью устанавливает связи с поджигателями, находящимися за границей. Верный традициям своих предшественников, он мечтает о восстановлении в Венгрии монархии во главе с габсбургской династией. И не только мечтает: тайно кардинал делает серьезные шаги для ее реставрации.
Уже через несколько дней после освобождения Будапешта Миндсенти просит графа Паллавичини поехать во Францию, где в то время находился Отто Габсбург, и заверить этого неудачного кандидата в монархи в безграничной преданности Миндсенти династии Габсбургов. Граф выполнил поручение кардинала. Отто поблагодарил и заявил о своем горячем желании как можно скорее встретиться с верным кардиналом.
Между ними завязывается переписка, причем роль посредника берет на себя бельгийский кардинал ван Рой. Отто Габсбург шлет в Эстергом слова утешения и ободрения, а кардинал в ответ отсылает ему информации сугубо шпионского характера, которые из рук Отто направляются в закоулки американской разведки.
Но в письмах всего не скажешь, потому назревает необходимость встретиться с глазу на глаз. В августе 1947 года Миндсенти заявляет о своем желании поехать в Канаду, где должно было произойти торжественное празднество в честь девы Марии. Кардинал выезжает за океан, однако его архикатолическое сердце полонила не столько дева Мария, сколько вдова экс-императора Австрии и экс-короля Венгрии — Зета. Он сходится с тогдашним духовником Карла Габсбурга, нью-йоркским священником Палом Жамбоки, и тот устраивает ему встречу с честолюбивой Зетой. Длительная беседа закончилась обоюдным благословением.
Затем наступила пора встретиться и с ее сыном Отто.
Двадцатого июля Миндсенти инкогнито прилетает в Чикаго. На аэродроме его ожидает машина чикагского епископа. На другой день гостеприимный епископ везет кардинала далеко за город в один из живописных монастырей, за стенами которого его ждет Отто Габсбург.
После горячих приветствий разговор приобретает деловой характер. Ссылаясь на информации из «богоугодных источников», Отто заверяет кардинала, что обострение отношений между великими державами вскоре приведет к войне и что после войны ответственные круги США с радостью будут приветствовать восстановление габсбургской монархии. Между Отто и Миндеенти нет ни малейшего расхождения во взглядах: война, только война решает их планы.
Миндсенти докладывает Габсбургу о своих «достижениях». С целью объединения монархических сил Венгрии он решил превратить «Католический народный союз» в массовую монархическую организацию. Кроме того, он успел уже организовать законспирированные легимитистские группы, которые действуют внутри различных партий. Архиепископ Эстергомский заверяет Габсбурга, что «легимитисты в Венгрии будут объединять и организовывать, пока не достигнут своей цели...».
Кардинал растроганно прощается, Габсбург желает ему успеха. Миндсенти спешит, ему предстоят еще два не менее важных разговора. Он отчитывается перед кардиналом Спеллманом о результатах беседы с Отто Габсбургом. Тот внимательно выслушивает его, одобряет тактику архиепископа, обещает всестороннюю помощь и озабоченно высказывает свое опасение, чтобы нелегальная деятельность не причинила архиепископу вреда. Но тот успокаивает Спеллмана: ведь вскоре начнется война, а до этого времени венгерское правительство не осмелится поднять руку на его преосвященство примаса.
Накануне отъезда из Нью-Йорка Миндсенти встречается с эмигрантом-фашистом Тибором Энгардтом и поручает ему объединить американских венгров вокруг особы Габсбурга. Энгардт оживленно поддакивает. Он также легимитист и уже немало сделал для обновления венгерской монархии. Он хвалится своими связями и влияниями, с гордостью рассказывает о своем близком знакомстве с шефом Федерального бюро расследования Эдгаром Гувером, намекает на свое сотрудничество с известным агентом Гувера и ватиканской разведки миссис Бреди и, наконец, детально информирует кардинала о работе бывшего посла Салаши при Ватикане, прелата Ференца Люттора, который из венгерских фашистских беглецов типа Сандера Пиппера сумел организовать в Буэнос-Айресе сильную активную монархическую группу, которая делает большие услуги американской разведке и контрразведке.
