KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Владимир Тендряков - Собрание сочинений. Т. 2.Тугой узел. За бегущим днем

Владимир Тендряков - Собрание сочинений. Т. 2.Тугой узел. За бегущим днем

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Тендряков, "Собрание сочинений. Т. 2.Тугой узел. За бегущим днем" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

В пахнущей типографской краской комнате мы застали редактора Клешнева.

— Вот, — объявила ему Валентина Павловна. — Андрей Васильевич Бирюков принес нам интересный, на мой взгляд, материал.

Клешнев был членом бюро райкома, членом исполкома райсовета, членом каких-то комиссий и при этом обладал способностью оставаться самой неприметной личностью во всем районе. Его не славословили на собраниях, не делали ему разносов, не вписывали выговоров. Невысокий, рыжеватый, с робко намеченной лысиной, в потертом костюмчике — невозможно в его наружности найти какую-нибудь характерную черту, просто человек средних лет, не слишком молодой, не слишком старый, похожий на всякого заурядного служащего районного масштаба. Он никогда не учился на журналиста, никогда не писал статей и вряд ли даже имел пристрастие к печатному слову, даже в доступном для рядового читателя размере. Между ним и его детищем, думается, было прямое сходство. Если б Клешнев вдруг перестал появляться в кабинетах руководящих работников, присутствовать на собраниях, то, пожалуй, никому бы не пришло в голову спохватиться, где он, куда это делся? Так же если б неожиданно перестала выходить «Колхозная искра», то это событие нисколько бы не отразилось на жизни района.

Клешнев не удивился моему появлению, принял мою статью, склонил над ней лысеющую голову и долго-долго читал. Прочел до конца, повернул, прочел начало и наконец сообщил:

— Я думаю, что этот материал нам не подойдет.

— Почему? — спросил я, переглядываясь с Валентиной Павловной.

— Э-э… Думаю, что вы не совсем правы.

— В чем? Возразите. С удовольствием вас послушаю.

— Э-э… Как вам возразить?.. Я не педагог, а вы разбираете сугубо профессиональные вопросы…

— А материал боевой, — вставила свое слово Валентина Павловна.

Клешнев пододвинул ко мне рукопись, косо взглянул на Валентину Павловну, вздохнул и признался:

— Вы же на Коковину да на Степана Артемовича Хрустова нападаете…

— Ну и что ж? — возразил я невозмутимо.

— А то, товарищ Бирюков, что Коковина и Хрустов матерые елочки, крепко в землю вросли. Что им наша статья? Ветер. От такого ветра они только сильнее зашумят.

— А если Андрей Васильевич подымет шум в райкоме о том, что вы не допускаете обмена мнениями? — спросила Валентина Павловна.

— Подымайте, не могу запретить. Если из райкома получу санкцию на напечатание, то всякая ответственность с меня снимается. — Клешнев еще ближе пододвинул ко мне статью.

Я снова переглянулся с Валентиной Павловной, и она взглядом сообщила мне: «Разговаривать больше нечего, действуйте!» Я взял статью, сунул в карман, бросил Клешневу:

— Пойду в райком.

Клешнев без осуждения и одобрения кивнул головой:

— Пожалуйста.

Я ушел, а Валентина Павловна осталась. И впервые я по-настоящему понял ее беду. Сидеть изо дня в день рядом с таким человеком, подчиняться его воле, помогать ему, хочешь не хочешь, разделять его взгляды.

Ващенков был в своем кабинете. Я привык с ним встречаться на дому, на короткой ноге, прошел сейчас прямо к двери, взялся за ручку. Меня остановила секретарша.

— Петр Петрович занят.

— У меня срочное дело.

— Без срочных дел мало кто ходит к секретарю райкома.

Но я уже успел открыть дверь.

— Петр Петрович, я помешал?

— Андрей Васильевич! — весело удивился Ващенков. — Заходите, заходите.

Кроме Ващенкова, в кабинете сидел еще Вася Кучин. Он поднялся, стиснул мне руку.

— Здравствуй. Ты чего это в неурочное время, мы уже по домам собрались.

Без лишних объяснений я вытащил из кармана статью, положил ее на стол перед Ващенковым:

— Вот. Отдал в газету — отказываются печатать.

— Что-нибудь щекотливое? — спросил Ващенков, надевая очки. — Поглядим…

Он стал читать, передавая прочитанные листы Кучину. Тот брал, читал, двигая удивленно бровями, молчал.

— Клешнев отказал? Понятно. Такая статья для него — кислое яблочко, — произнес Ващенков, передавая последнюю страницу. — А вы злой человек — ни пощады от вас, ни жалости Степану Артемовичу.

— Ну и Степан Артемович не отличается кротостью. Сегодня при всех учителях приказал мне оставить школу, — сообщил я.

— Вон куда зашло!..

Кучин дочитал, взглянул на меня из-под своей густой шевелюры.

— Не боишься, козленок, с волком бодаться?

Я пожал плечами.

— Нужда заставляет.

Кучин с сомнением покачал головой, а Ващенков из-под очков (дома я никогда не видел его в очках) с любопытством прощупывал меня маленькими, запавшими глазами. Он молча снял с телефона трубку:

— С Клешневым соедините… Клешнев? Слушай, ты только что отказался напечатать статью учителя Бирюкова… Да, да, он действительно не согласен по некоторым принципиальным вопросам с Хрустовым и Коковиной. Ну и что ж из этого? Можем мы зажимать ему рот?.. Не прав? Пусть даже не прав. Нам с тобой в этом трудно разобраться. Напечатаем его статью, а потом предоставим место в газете Коковиной и Хрустову. Твоя воля, отказывай на свой страх и риск, а мое мнение — такие вещи следует печатать… В дискуссионном порядке? Конечно, в дискуссионном. Пусть столкнутся два различных взгляда, пусть поспорят, от этого ничего, кроме пользы, не будет.

Ващенков опустил трубку, встал, протянул мне руку.

— Идите к Клешневу, не мешкайте, жмите покрепче. Стоит ли вас предупреждать, что он будет тянуть и выяснять исподтишка.

— Спасибо.

— Не за что. Я сделал то, что на моем месте сделал бы каждый. Спорьте, опровергайте друг друга, а мы поглядим со стороны, может, и нам станет ясно.

Кучин снова крепко стиснул мою руку своей жесткой ладонью:

— Я бы на твоем месте не лез на рога Хрустову.

Клешнев куда-то собирался уходить из редакции, я его застал в пальто и шапке. Валентина Павловна сидела за своим столом, читала готовые газетные полосы. Она подняла на меня глаза, одобрительно кивнула головой, сообщая этим, что все знает, слышала телефонный разговор Клешнева с мужем. Во время нашей короткой беседы с редактором она не вставила ни слова, но по напряженной позе, по медлительным движениям рук, осторожно, без шума перекладывавших бумаги, я чувствовал — внимательно ловит каждое слово.

Прямо в пальто Клешнев уселся за свой стол и снова долго-долго с примерным усердием перечитывал мою рукопись.

— Начало не совсем… — заявил он наконец. — Что это за начало? «На одном из педагогических советов заведующая роно товарищ Коковина с возмущением…» Какое же это начало? И это: «Не позволим!» Сухо как-то, товарищ Бирюков, узко. Надо бы пошире охватить. Сказать, например, о достижениях… А вы сразу: «Не позволим!»

— Нет уж, оставьте, как есть.

— Ваша воля. Имейте в виду, статья если и будет печататься, то в дискуссионном порядке.

— Согласен. Когда напечатаете?

— Я, собственно, ваших взглядов не разделяю…

— Не сомневаюсь в этом. Мне нужно знать, когда вы ее напечатаете?

— Не горит.

— Нет, горит. Меня сегодня освободили от работы, грубо выражаясь, выкинули из школы. Как видите, у меня горит почва под ногами.

— Статьей себя хотите спасти?

— Себя спасти мог и без статьи, а вот свои убеждения, что правда, то правда, пытаюсь спасти с помощью вашей газеты.

— М-да… Я еще посоветуюсь. Во всяком случае, на ближайшие два номера вам нечего рассчитывать — заняты.

— Я вам покоя не дам. Пока не увижу статью напечатанной, буду стучаться во все двери.

Клешнев ничего не ответил, покорно вздохнул, спрятал статью в стол.

Был вечер. На пухлых сугробах лежал желтый свет, падавший из окон. Я вдруг почувствовал голод: с утра ничего не ел, забыл пообедать. Ну и денек! Утром — школа, все, казалось, должно идти налаженным порядком, и вдруг этот размеренный порядок лопнул, завертелись события. Кажется, сегодняшнее утро, когда я привычной дорогой от крыльца дома направился в школу, было где-то в прошлом году.

Почти у самого дома я столкнулся с Топей — шерстяной полушалок наброшен на голову, свешивается поверх пальто, дышит прерывисто, увидела, бросилась ко мне:

— Ты!.. Полдня ищу! Где пропадал?.. Знаешь, что случилось?

— Что? — спросил я спокойно, ожидая от нее упреков за размолвку со Степаном Артемовичем.

— Наташка-то…

— Наташка?! Что с ней?.. — испугался я.

18

День, который был для меня переполнен событиями, для всех других шел своим чередом: продолжались в школе уроки; как всегда, учителя, окончив работу, разошлись по домам; как всегда, в строго определенный час вышел Степан Артемович из школы домой по обычному маршруту мимо моста.

Но прежде я должен поподробнее остановиться на одном человеке, самом близком, самом дорогом для меня из всех людей на свете, который жил в стороне от моих дел. Я хочу рассказать о моей дочери.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*