KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Советская классическая проза » Лидия Вакуловская - Улица вдоль океана

Лидия Вакуловская - Улица вдоль океана

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Лидия Вакуловская, "Улица вдоль океана" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

«Бригадира мы снимем, — сказал Калянто, — Снимем и в район сообщим. Пусть ему в районе суд делают».

И тогда вдруг разом завыли женщины — все до одной, кто был в яранге. Завыли так, что у Калянто заломило в ушах.

Он не выдержал — вышел из яранги, побрел к стаду, лишь бы не слышать надрывного плача. Его догнал бухгалтер, «Зачем будешь в район сообщать? — спросил Чарэ. — В других бригадах отел хороший, пошлем в район общую сводку… Зачем людей обижать? Они сами крепко страдают». Калянто долго думал. Потом сказал: «Пусть будет так. Скажи им, чтоб перестали выть и не болтали языками».

Они уехали с Чарэ в село, и ни один человек, кроме них, не узнал о беде в седьмой бригаде.

Теперь Калянто прикидывал так и сяк, и получалось, что Барыгин никак не мог прознать об этом случае.

«Нет, не знает Барыгин, — думал Калянто. — Если бы знал, давно прокурора прислал».

Укрепившись в такой мысли, Калянто передумал идти в ледник и повернул назад, к берегу. Уж лучше ему заняться разгрузкой, чем носиться туда-сюда по селу: за работой меньше ненужных мыслей в голову лезет.

Для полной характеристики Калянто следует добавить одну деталь: председатель колхоза был неграмотным, хотя, не в пример Киму-агитатору, понимал толк в буквах и умел отличить написанные слова от беспорядочных закорючек, которые однажды подсунул ему Ким под видом заявления. Калянто довольно успешно осилил первый класс индивидуального обучения у Нины Павловны, учительницы местной школы, но дальше учиться не стал, потому что как раз в то время благополучно разрешалась проблема с его подписью.

Дело в том, что как ни силился Калянто одинаково выводить свою подпись на денежных документах, подпись всякий раз получалась не похожей на образец, хранившийся в районном банке, и банк частенько не принимал документы, из-за чего задерживалось поступление денег в колхозную кассу. Однажды вконец отчаявшемуся Калянто пришла счастливая мысль: попросить; своего соседа, искусного костореза, изобразить его подпись на куске резины, наподобие колхозной печати. Резиновая подпись удалась на славу. С тех пор, уже лет пять, Калянто пришлепывал эту резину на все бумаги и горя не знал.

К чести Калянто нужно заметить, что неграмотность не мешала ему быть хорошим хозяином. Он держал в голове все стада, всё вельботы и всех зверей, добываемых на земле и в океане Калянто совершал в уме сложнейшие хозяйственные подсчеты и нередко ставил в тупик бухгалтера Чарэ с его арифмометром. Ни от какой тяжелой работы он не отлынивал, а впрягался в нее вместе с другими колхозниками: если шел на вельботе за морским зверем, то становился бортовым стрелком и по нескольку часов не выпускал из рук карабин; если ехал во время отела в бригады, то не спал сутками, как и прочие пастухи, принимая и обхаживая молодняк, а попадал зимой на охотничий участок — ставил капканы вместе с охотниками.

Вот каким был председатель Калянто. И если кто усомнится, что в природе существуют такие председатели, пусть приезжает в Медвежьи Сопки и познакомится с ним лично. Но пусть товарища, предпринявшего далекое путешествие на берёг Ледовитого океана, не смутит замок на дверях председательского дома, если доведется таковой увидеть. Дожидаться Калянто под дверьми не стоит — все равно не придет. Стоит его хорошенько поискать в селе — на улице, в конторе, на складах, на берегу, и он найдется. Найдется и обрадуется любому гостю с материка. Покажет село, звероферму, пошивочную, возьмет с собой на морскую охоту и расскажет тысячу разных прелюбопытнейших историй. Не расскажет только о своих двух женах, о падеже оленей в седьмой бригаде и о некоторых других вещах, мало интересных приезжему человеку. В дом к себе тоже не позовет, по известной уже причине. Зато поведет в маленькую колхозную столовую, и бойкая девчонка Маша Рультына, выпускница районной кулинарной школы, досыта накормит их острым рагу из олёнины и душистыми, прямо-таки тающими во рту оленьими языками. И если приехавший будет не прочь, Калянто без всяких пропустит с ним пару полустаканчиков чистого, не разбавленного водой спирта. Не меньше возрадуется Калянто, узнав, что гость издалека собирается уезжать. По первому же намеку он снарядит вельбот, чтобы отвезти его по воде в райцентр, или отправится с ним на аэродром и останется там до тех пор, пока «Аннушка» не поднимет гостя в воздух и не унесет его с глаз долой за самые, самыё дальние сопки…

А пока что Калянто возвращался на берег, и всевидящий Пепеу опять заметил его.

— Эй, Калянто! — крикнул Пепеу, привставая на колени, — Почему ходишь без дела? Иди, слушай, что Коравье говорит! Делай ему беседу — он меня понимать не хочет!

— Некогда! — крикнул Калянто, — Вельботы надо разгружать! Я вечером приду! Скажи старухе, чтоб чай крепкий готовила!

— У меня чай всегда есть, а спирт я теперь не пью! — громко сообщил Пепеу, — Доктор сказал, все болезни спирт делает! Доктор сказал, живот плохо заживает, когда спирт пить! — На сей раз Пепеу не стал задирать рубашки, чтобы хоть на расстоянии похвалиться Калянто своим животом, а лишь приложил ладонь к шраму и громко осведомился: — Ты план по моржу хорошо делаешь? Сколько сегодня взяли?

— Десять моржей, девяносто нерп! — прокричал, удаляясь Калянто. — Жди, Пепеу, вечером приду!

— Хорошая добыча! — крикнул вслед ему Пепеу. Потом снова крикнул: — Говори моей жене, пускай домой идет! Мне по режиму второй раз обедать давать надо! Пускай не забудет!

— Скажу! — не оглядываясь, прокричал Калянто.

— Ты моим словам плохо веришь — слушай Калянто, когда придет, — сказал Пепеу Коравье, возвращаясь к прерванному разговору. — Он скажет, почему Рыпелю нельзя к Верхним людям тебя послать. Теперь закон новый есть: закон Рыпеля в суд поведет, суд в тюрьму посадит. Ты слыхал, что я тебе говорил? — Увидев, что глаза у Коравье закрыты, Пепеу потормошил его за рукав.

Коравье слегка дернул лысой головой, приоткрыл на мгновение глаза, но веки его снова тут же тяжело опали.

— Почему молчишь, если я вопрос задавал? — Пепеу сильнее подергал Коравье за рукав, опять спросил — Слыхал, как я тебе беседу делал?

— Теперь Коравье открыл глаза пошире, насколько позволяли узине морщинистые веки, и, пошамкав сперва губами, сказал:

— Я спал, ничего не слыхал.

— Я говорил — доктор в районе беседу делал. Там воздух лежит, — Пепеу показал рукой в небо, — Там земля нету. Там птица летает, самолет летает. Зачем тебе к Верхним людям, если там воздух лежит?

— Надо ходить, — вздохнув, ответил Коравье — Мне давно надо.

— Глупый ты человек, Коравье, — Пепеу тоже вздохнул. — Я совсем не хочу к Верхним людям ходить. Что там делать буду, когда живот заболит? Доктор говорил, там района нету, больницы нету, быстро умирать надо. Может, ты хочешь умирать, я не хочу.

— Я тоже не хочу, — подумав, ответил Коравье. — Я к Верхним-людям собрался. Рыпель — сын мой, должен отца слушать.

— Посмотрю, как послушает! — хохотнул Пепеу. — Лучше Рыпелю прикажи, пусть тебя в район везет, пусть доктор; ногу режет, починяет хорошо. Будешь, как молодой олень бегать.

Коравье вдруг встревожился, заелозил на шкуре, оглядываясь по сторонам.

— Где собака делась? — спросил он. — Куда убежать могла?

— Разве не знаешь, куда собаки бегут, когда на берегу моржа разделывают? — ответил. Пепеу. — Я даже здесь слышу, как свежей печенкой пахнет. Придет твоя собака, где денется. Хватит нам с тобой старыми языками болтать, спать надо. Сейчас в больнице мертвый час идет, доктор спать приказывает. — Пепеу, покряхтывая, стал укладываться на шкуре.

Глядя на него, Коравье тоже прилег, пристроил голову на бугорке, выпиравшем из земли под шкурой.

Старики умолкли и вскоре уснули. Солнце висело прямо над двором Пепеу, и ни одно облачко, ни одна тень не мешала ему хорошенько прогревать старые кости-двух старых людей.

8

Берег звенел голосами людей, криками чаек и бакланов, лаем собак. Обнаглевшие чайки и бакланы бесстрашно подлетали К женщинам, хватали клювами нерпичьи внутренности, вырывали их из лап зазевавшихся собак. Женщины отмахивались от птиц, швыряли камнями, а собаки кидались за ними и остервенело лаяли вслед улетающему неуязвимому противнику. На залитой кровью гальке возвышались груды разделанного мяса, нерпичьих шкур, валялись желудки, — плавники, хвосты. Собаки и птицы растаскивали внутренности, мужчины грузили мясо на тачки, толкали их впереди себя к леднику. Тачки шли трудно, врезаясь узкими колесами в гальке. Прежде чем спуститься к воде, Барыгин задержался на мыске не минуту стоял, глядя на разгрузку. Не раз видел он такую картину. Во всех приморских селах после удачной охоты стоит такой же рев на берегу, так же ошалело мечутся птицы, отмахиваются от них женщины, так же грузнут в гальке колеса тачек и так же рычат, огрызаются собаки, пока не насытятся и не разбредутся по дворам.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*