Иван Шевцов - Во имя отца и сына
Ефим Евсеевич Поповин работал "по коммерческой линии". Перебравшись в Москву на постоянное жительство сразу после войны, он не долго думая ринулся в торговую сеть. Там Ефим чувствовал себя как рыба в воде. Поповин родился и вырос в семье ростовских торговцев рыбой. Прежде ему никогда не приходилось заниматься коммерцией - сначала учеба, затем служба в погранвойсках, потом война. И хотя он не готовил себя к профессии работника прилавка - не пожалел, что начал свою жизненную карьеру службой в магазине. Родители мечтали видеть в нем знаменитого музыканта либо бойкого журналиста. Сам же Фима предпочитал последнее, потому что природа обошла его музыкальным слухом. Ну а что касается журналистики, то на этот счет у него сомнений не было, ибо писать умеет каждый мало-мальски грамотный человек и, как сказал какой-то классик, в каждом торговце живет журналист. Впрочем, может, классик и не так говорил, а афоризм этот принадлежит Евсею Петровичу, родителю Фимы. Но жизнь распорядилась по-своему, и теперь Фима довольствовался тем, что в нем в потенции сидел журналист с мировым именем. А пока что до поры до времени Поповин не только не стремился к мировой славе, но и всячески избегал ее, стараясь хранить свое имя в тени. Словом, в скромности ему нельзя было отказать. И в самом деле, Ефим Поповин не рвался сразу в генералы. Он начал войну рядовым на пограничной заставе, а кончил старшиной, заведовавшим складом трофейного имущества. Он не корил свою судьбу, трофеи - это тоже вещь, если понимать в них толк. Именно трофеи помогли ему поменять ростовскую квартиру на московскую.
И уже потом, сменив военную гимнастерку на штатский костюм, Ефим Поповин, опять-таки из скромности, не пошел сразу в Министерство торговли. Нет, он стал рядовым продавцом магазина "Мосодежда", бойко продавал штатские костюмы и пальто направо и налево: один направо, десять налево, конечно, за скромное вознаграждение. Но что в этом плохого: услуга за услугу. И благодарные покупатели совали ему в ответ хрустящие бумажки: и овцы целы, и волки сыты. И не только сыты, а и постепенно поднимаются по служебной лесенке, скромной, незаметной лесенке в торговой системе. Через год Ефим Поповин заведовал секцией мужской одежды, а еще через год стал директором магазина. Прибавилась, так сказать, официальная зарплата, весомей и внушительней стали "благодарности" покупателей. У директора магазина как по щучьему велению появилась дача: отличный двухэтажный особняк на песчаном берегу Москвы-реки в звонко-певучем сосновом бору. Он не строил его, нет, дело это долгое, хлопотное. Он купил дачу у вдовы погибшего на фронте генерала. Вот и все.
Теперь Ефим Поповин уже мог мечтать о кабинете в Министерстве торговли. Он подошел к самому порогу этого кабинета. Еще бы один год, один шаг, и перед ним широко распахнулась бы дверь. Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что сам Ефим и не очень рвался в начальники: должность директора магазина его вполне устраивала. Но вдруг в газете появился фельетон о взяточниках из магазина "Мосодежда", того самого магазина, которым управлял Ефим Евсеевич Поповин. Впервые в жизни он прочитал свое имя в центральной газете и сразу возненавидел журналистику, которая показалась ему врагом торговли. Никогда не жаждавший славы. Ефим смутился, как красная девица, и готов был провалиться сквозь землю. Но земля удержала его: выручили два человека - следователь и защитник. Довели его до скамьи подсудимых, а дальше не пустили. Приговор был снисходительный и мягкий: три года условно. Правда, эти условные три года стоили Поповину довольно внушительной суммы безусловных рублей, которых хватило бы на три года скромной жизни рядовому труженику. Директорское кресло пришлось уступить другому. Оставшись не у дел, Ефим Евсеевич не отчаялся, не огорчился, даже обрадовался. Можно было наконец отдохнуть от напряженной, изнурительной работы.
Наивные люди почему-то считают, что жить без службы трудно, даже невозможно в обществе, где действует принцип: "От каждого по способностям, каждому по труду". На способности Поповин не жаловался. Что же касается труда, то на этот счет он любил повторять: "Хай трудится трактор: он железный". И получал по своим способностям. Потеряй работу Лугов, или Глебов, или даже маститый актер Посадов, они не на шутку бы заволновались. Прежде всего, во всей наготе встал бы вопрос: как и на что жить? Перед Попоенным подобной проблемы не возникало. Около двух лет Ефим нигде не состоял на службе, и это были самые счастливые годы его жизни: они принесли ему круглую сумму - один миллион рублей в старых деньгах. Имея за плечами опыт по части взяток, полученный в торговой сети, Ефим Евсеевич все эти два золотых года занимался посредничеством по передаче взяток. Речь шла не о каких-то жалких сторублевках. Теперь были иные масштабы. Из рук в руки без всяких свидетелей передавались десятки и сотни тысяч рублей.
И все это делали не так уж проворные, с виду мясистые руки Поповина, пораженные мелкой дрожью. Именно за эту дрожь и получал Ефим довольно солидные куши с обеих сторон. "Плата за страх", как в шутку называл он эти деньги.
В те годы Ефим Евсеевич и познакомился с Николаем Григорьевичем. Инженер Гризул, по собственному признанию, впервые в жизни брал "вознаграждение за услугу". Его "крестным отцом" в этом деле оказался Ефим Поповин. Так сошлись пути-дороги этих внешне несхожих людей. Николай Григорьевич был очень осторожен. Сперва его осмотрительность даже насторожила Поповина, породила тревожное подозрение: а не связан ли этот главный инженер с ОБХСС? Но страхи его были напрасны. С той поры они стали постоянно нуждаться друг в друге. Исподволь Ефим Поповин вошел в семью Гризула, в круг его знакомых и друзей. При встречах здесь любили поболтать, поспорить о науке и технике, литературе и искусстве, о событиях внутренней и международной жизни. Первое время Поповин старался больше молчать, слушать остроумных и неглупых людей. Потом, осмелев, стал угощать присутствующих не всегда смешными, но пикантными анекдотами. В этих делах он считал себя мастером. Со временем Ефим привык, поднатаскался, обтесался.
И еще одно важное событие произошло в жизни Ефима Евсеевича в те годы. Он женился. Наташа из Полтавы приехала в Москву поступать в Институт стали и провалилась на экзаменах. В тот роковой для очаровательной девушки момент сам всевышний послал ей на помощь своего ангела-хранителя по имени Ефим Поповин. Справедливости ради, следует сказать, что "безработный" в то время ангел совсем не случайно оказался у подъезда института. Заранее решив жениться на самой красивой девушке из числа тех, что не приняты в вуз, он во время вступительных экзаменов целыми днями слонялся по институтским коридорам, кругленький, полненький, побритый и надушенный, одетый с иголочки в светло-серый костюм и темно-синюю рубашку. Абитуриенты (да простит меня читатель за это напыщенное слово) принимали его за важное ученое начальство. Поповин не пытался рассеять их заблуждения, а, пожалуй, напротив. Наталку-Полтавку он успокоил внушительным советом - не вешать нос. В жизни, мол, из любого положения можно найти выход. А в чем он состоял, Ефим объяснил девушке в ресторане "Националь". Прежде всего он спросил ее, почему она, такая милая, неземная, избрала сугубо мужской институт? Зачем ей понадобилась сталь? Наташа смутилась и откровенно призналась: "Не знаю". Тогда Ефим Евсеевич, расправляясь, как обычно, с обильным и дорогим ужином (поесть он любил), позволил себе задать следующий вопрос: а зачем ей, такой красивой и такой умной, понадобился диплом?
Наташа в самом деле была недурна собой. Что же касается ума, то тут, мягко говоря, Поповин глубоко заблуждался. Правда, он вообще считал ум излишней роскошью для женщин. Как правило, доказывал Ефим с апломбом именитого философа и социолога, подавляющее большинство девушек стремится получить вузовский диплом в надежде на выгодного жениха, и чаще всего им приходится полученные в вузе знания применять в практике домоводства. Стоит ли из-за этого пять лет себя пичкать всяческими премудростями, ломать голову над таблицами и формулами, жертвовать здоровьем и молодостью? Неразумно, глупо, нелепо! К чему девушке диплом, если есть человек, готовый жениться на ней без диплома?
В общем, в Полтаву Наташа возвратилась не одна, а с богатым мужем. Погостили они там всего несколько дней. Жили в лучшей гостинице, принимая родных и знакомых в двухкомнатном люксе. Муж не скупился на угощение, стараясь задобрить близких невесты, отпускавших по его адресу далеко не лестные оценки (ему шел тридцать седьмой год, а Наташе - двадцатый). Другие считали, что он не только некрасив, но даже чем-то неприятен. Зато, говорили третьи, видать, человек солидный, занимает, наверно, какой-то важный пост. Всем не терпелось узнать, чем он занимается. Но этого даже сама Наташа не знала. "Где я работаю - не спрашивай. Это тайна. Понимаешь - государственная тайна", - сказал ей однажды Ефим. И Наташа не спрашивала. Недаром при первой встрече Поповин назвал свою будущую супругу умной.
