Юсупов. Право на выживание - Новикова Анна

— И заметь, не выпил и капли твоей крови, — ответил тот и чмокнул ее за ухом. — И не воспользовался случаем соблазнить тебя.

— Как это благородно с вашей стороны, сударь.

— Граф бы поступил иначе. Возьми это себе на заметку, когда согласишься на свидание с ним.

Софья не поверила своим ушам.

— Это что — ревность? — спросила она.

Вместо ответа Юсупов снова поцеловал за ухом и поднялся с постели.

— Тебе необязательно уходить, — сказала Софья.

Князь заправил рубашку и ответил:

— Мир непокоренный лежит в руинах.

Сколько раз в кино вы видели подобную сцену? Тяжелое серое небо, проливной дождь нещадно мочит черные плащи и стекает обильными струями с краев непременно черных зонтов. Три десятка хмурых лиц слушают напутственные слова пастора и наблюдают, как гроб опускают в землю.

Но сегодня все иначе. Птицы выдают разноголосые трели, сочная листва шуршит на легком ветерке. Солнце приятно греет кожу и липнет к черной одежде. Такая погода явно не для похорон.

И все же, они здесь. Черные строгие костюмы. Налакированные туфли. Лбы блестят, на висках собрались капельки пота. У кого-то перебинтована рука, у кого-то свежие шрамы на лице или шее.

Никто не читал прощальных речей. Да и никакого батюшку для отпевания не приглашали — Изабелла Давыдовна до конца своих дней оставалась атеисткой. Вокруг могилы тонны венков, живых цветов, перевязанных черными лентами. На постаменте из белого мрамора блестит золоченая надпись:

В молчании опустили гроб, и каждый кинул по горсти теплой земли. Затем двое могильщиков начали орудовать лопатами. Расходиться охотники не спешат. Тихонько переговариваются, утирают платками лбы и шеи. И только Юсупов бледен как надгробный мрамор. Держит руки в карманах. За все время не проронил ни слова, не выдал ни единого звука.

Софья обхватила его локоть и положила голову на плечо. Хочется сказать слова утешения, но разве они нужны?

Могильщики закончили работу и направились вдоль асфальтированной дорожки кладбища. Кто-то из охотников протиснулся к могиле, выставил несколько свечей в стаканах из мутного стекла и поджег фитили. Поправил фоторамку с черно-белым портретом, откуда на присутствующих глядит Изабелла Давыдовна. Щурится подведенными глазами и улыбается с видом, мол, чего вы, хлопчики, носы повесили, да сопли распустили?

⁃ Оставьте нас на минуту, — сказал Юсупов.

Охотники отступили в сторону. Софья выпустила локоть князя и последовала за ними.

В то утро, когда Юсупова разбудил телефонный звонок в постели Софьи, Изабелле Давыдовне стало хуже. Дело едва не дошло до нового инсульта. Ее снова доставили в больницу. Там ей что-то ввели, чтобы ослабить боль и дать отлежаться. Когда князь вошел в палату, глава клана охотников уже спала. Он просидел у кушетки весь день, обхватив прохладную ладонь. Изабелла Давыдовна умерла тихо ближе к шести часам вечера, так и не придя в себя.

От пышных похорон отказались сразу. Но пришлось забронировать десятки номеров в гостиницах, чтобы разместить охотников, что приехали из регионов, дабы проститься. Юсупов оплатил все. А также банкетный зал для поминального обеда на триста персон, куда все эти люди отправятся через полчаса.

Одну из свечей на могиле задуло ветерком. Князь снова зажег ее и сказал:

⁃ Ах, Изабелла Давыдовна… не выдержало-таки ваше сердце после долгих лет службы. На кого ж вы меня оставили? Одному мне этот город не удержать.

Юсупов вынул из кармана статуэтку лягушонка. Все хотел преподнести в качестве платы за очередную услугу или просто порадовать женщину. Да случай не предоставлялся. И вот на тебе. Белый фарфор бликует на солнце позолоченными вставками и перламутром. Квакушка пялится слишком синими и слишком счастливыми глазами. Юсупов бережно поставил сувенир у края надгробия и прошептал:

⁃ Кто бы ни пришел вам на замену, я ваш навеки.

Затем выпрямился, развернулся на каблуках и направился к выходу из кладбища.

Когда вдвоем уселись в машину, Юсупов скомандовал водителю короткое «поехали». Софья опустила стекло — там городская суета выходного дня. Подростки гоняют на электросамокатах, девушки щеголяют голыми ногами и загорелой кожей. Дети обливаются из водяных пистолетиков.

Софья перевела взгляд на князя и спросила:

⁃ Мне сегодня остаться с тобой?

Тот промолчал. Лишь потер подбородок и продолжил пялиться в окно. Софье большего и не надо. Она наклонилась к водителю и сказала:

⁃ Подбросьте меня, пожалуйста, домой.

Водитель кивнул и плавно прибавил скорости.

Князь стоит на гранитном валуне у берега Финского залива. Ветер колышет волосы и полы пиджака. В руках зажигалка и пачка пожелтевших писем, исписанных мелким почерком. Как же долго они ждали своего часа. Больше ста лет покоились в секретере загородного дома. О них не знал никто. Теперь и не узнает.

Юсупов чиркнул зажигалкой и поднес к бумагам. С первого раза не вышло — летний бриз потушил огонь. Князь повторил манипуляцию, и пламя в считанные секунды забрало последнее, что оставалось от Дмитрия.

Мелкими кусочками пепел срывался и улетал все дальше и дальше в море. Юсупов долго наблюдал за бликами на воде. А затем прошептал:

— Прощай, старый друг.

В ответ ветер не принес ничего, кроме слабого шума прибоя.

Глава 23

Августовский бал

Горевать долго не пришлось, хоть слезы то и дело накатывали в самый неподходящий момент. То в такси, то во время покупок, то во время еды, то перед сном. Тоска тугим узлом сжимала грудную клетку, аж дышалось с трудом. Но неспроста говорят, что время лечит.

Отпуск закончился быстрее, чем оргазм. Софью снова закрутили съемки, интервью, планерки, разговоры, разговоры, разговоры. Неизменные встречи с Серафимой, которая положила глаз на очередного ухажера. Лаконичная переписка с Егором, который совсем обжился там за океаном. Но обещает на январские все же явиться в родные края. Серафима, конечно, же горячо это поддерживает и подбирает подходящие коттеджи, рестораны, чтобы нормально отметиться, а не как в прошлом году.

Как отметили прошлый Новый год, Софья и не помнит. Кажется, совсем уж тривиально, раз это не отпечаталось в мозгу. Слава богам, до праздника еще далеко. Тут бы август дожить, а то календарная осень наступит через две недели. Хочется еще и нагуляться, и короткие платья поносить, и съездить на фестиваль «Ночь света» в Гатчине. Отпуск же толком не удался. Софья была в постоянном напряжении или истериках. Оглядываясь назад, ей порой не верится, что вообще такое произошло в ее жизни. Да уж, с появлением Юсупова вечно все идет наперекосяк.

Кстати, о Юсупове. После похорон Изабеллы Давыдовны они виделись лишь однажды, когда Софья заехала за вещами. Князь куда-то спешил, оставил ключи со словами «потом вернешь» и уехал.

Софья быстро сложила одежду и косметику в сумку. Прошлась по комнатам, заглянула в спальню князя и увидела на книжной полке свой художественный роман о Его Сиятельстве. Среди страниц торчит закладка. Трудно было устоять — Софья открыла книгу. Оттуда выпала длинная фотокарточка. На ней они вдвоем дурачатся, кривляются. Кажется, в тот день они бесились в парке развлечений, покатались на всех аттракционах, которые Софья боялась больше собственной смерти.

В груди загорелся бенгальский огонек, затем еще и еще один. Как же им хорошо тогда было. Софья вложила закладку и вернула книгу на полку. Обвела глазами спальню и увидела еще экземпляр своего романа на столе под слоем каких-то документов. Она точно помнит, что дарила князю только одну книгу. Откуда вторая?

Зашуршав бумагами, Софья выудила экземпляр и сразу его узнала. Уже потертая обложка, а на первой странице ее автограф, который оставила тогда в последнюю встречу с Дмитрием. В этот миг захотелось забрать книгу себе, но потом одумалась — Юсупову нужнее.