Одна маленькая ошибка - Смит Дэнди

Первый и последний раз я ночевала у тебя после того, как умер Ноа, несколько дней подряд, до тех пор, пока однажды утром, спустившись в кухню, не увидела там Джека с чашкой чая. Он воспользовался ключами, которые ты ему сама дала. Я очень удивилась, потому что ни у меня, ни у родителей ключей от твоего дома не было. А он заявил, что ты позвонила ему рано утром и пожаловалась, как тебя утомляет мое присутствие в доме и как ты мечтаешь меня спровадить, но не знаешь, как сказать об этом, чтобы не обидеть. Мне стало так стыдно и горько, что я даже не стала спорить, просто взяла свои вещи и ушла, не дожидаясь, пока ты проснешься. Правда, потом я задумалась… И сказала Итану, что, возможно, Джек солгал мне. На что Итан ответил, что, если бы ты не хотела от меня избавиться, ты бы позвонила и спросила, куда я делась. На этом все и закончилось. Мы никогда на эту тему не говорили, но обида осталась – и не утихла до сих пор. В последующие месяцы наши с тобой отношения ухудшились, и мне подумалось, что, может быть, Джек и не солгал, но тут мне стало еще обиднее, что ты меня так унизила, втянув в это дело постороннего; к тому же было неимоверно больно осознавать, что дни, которые мы провели вместе, для меня оказались важнее, чем для тебя.

Сбоку что‐то мелькнуло, отвлекая меня от размышлений. На заборе обнаружилась кошка, черепаховая, с рыжим пятном в форме сердечка на боку. Та самая, которую ты прикормила. У меня в доме никогда не было животных: я жуткая аккуратистка, и меня бы раздражала шерсть повсюду. Но теперь, когда тебя нет, кто позаботится об этой кошке? Я решила купить переноску и вернуться за Шельмой попозже. Необязательно забирать ее себе; в конце концов, можно хотя бы пристроить в приют.

На обратной дороге я проехала мимо дома Джека. Его машины опять не оказалось на месте. С тех пор, как ты пропала, он начал чаще ездить в командировки, работая над проектами в других городах. Чарли сказал, что Джеку просто очень плохо в Кроссхэвене без тебя. Интересно, а если ты так никогда и не вернешься, нашим родителям тоже станет здесь тяжко? Съедут ли они отсюда? И что, я останусь здесь один на один с Итаном?

А дома меня встретили громкая музыка и сумка с вещами Итана возле лестницы. Удивительно, как быстро он вернулся после нашей ссоры. Муж обнаружился на кухне – поджаривал тосты с сыром. На одном из самых первых наших свиданий Итан вызвался приготовить что‐нибудь, вот только готовить он не умел, а блюда, которые он заказал из ресторана, рассчитывая выдать за свои, так и не привезли. Вот и пришлось Итану смастерить единственное блюдо, которое ему удавалось, – тосты с сыром. С тех пор всякий раз, когда он забывал про нашу годовщину или у него неожиданно обнаруживалась срочная работа, в качестве извинения он готовил свое фирменное блюдо.

Разложив тосты по тарелкам, муж оглянулся на меня:

– Прости, что меня не оказалось рядом, когда я был нужен. Как только я прослушал твои голосовые сообщения и просмотрел эсэмэски, то тут же приехал. – Он протянул мне тарелку. Я взяла. – Я созвонился с твоим отцом, и Мартин сказал, что обвинения сняты.

– Хорошо, – откликнулась я, – спасибо. Нам нужно сесть и поговорить о…

– Я не хочу ссориться. Вообще‐то… – лукаво улыбнувшись, он вытащил из заднего кармана билеты и с гордостью продемонстрировал их мне: – …сегодня мы идем на спектакль. Так что прими душ, надень что‐нибудь восхитительное, и я поведу тебя на свидание.

– Но…

– Позволь мне загладить свою вину. Давай устроим себе приятный вечер.

Итан не любит конфликты. Он просто стирает их легким движением, как рисунок с «Волшебного экрана», а потом перекрывает каким‐нибудь щедрым жестом.

– Пожалуйста. – Он подался вперед и нежно коснулся моего плеча. – А поговорим обо всем завтра. Обещаю.

Я почувствовала, что таю. Он ведь извинился. Приложил усилия, чтобы уладить обстановку. И, не приняв его извинения, я только все испорчу.

– Что ж, значит, иду переодеваться, – улыбнулась я.

А уже в такси, по дороге на обещанный спектакль, Итан как бы между прочим сообщил, что к нам присоединится его клиент со своей женой.

Иногда я ненавижу своего мужа и не понимаю, куда, черт возьми, делся тот человек, которого я полюбила. Я ни единой живой душе не признавалась, какие чувства у меня порой вызывает Итан, но если ты так никогда и не прочитаешь эти письма, мое признание останется воплем в никуда, так что, наверное, можно считать, что это и не признание вовсе?

– То есть ты вернулся домой и начал извиняться, чтобы было кому развлекать твоих гостей? – спросила я, разозленная попытками затащить меня на деловую встречу, выдав ее за романтический вечер.

– Не дуйся, – только и ответил Итан.

Глава тридцать пятая

Сорок пятый день после исчезновения

Адалин Арчер

Осень наступила будто за одну ночь: листва на деревьях в один миг стала рыжей, бурой и красной. И погода нынче поистине британская: весь вчерашний вечер лил дождь, превращая дороги в блестящие черные зеркала, а кучи опавших листьев – в бурое месиво возле обочин.

Утром я едва смогла дождаться, пока Итан наконец устроится у себя в кабинете и с головой уйдет в работу. А потом наплела ему, что еду в магазин за продуктами, и поскорее юркнула в машину.

Про нашу ссору мы так и не поговорили. Каждый день Итан работал, а по вечерам он либо задерживался на службе, либо водил куда‐нибудь клиентов. Вчерашним вечером, поддавшись его просьбе, я составила им компанию. Жена очередного клиента оказалась такой невыносимо скучной, что пришлось опрокинуть несколько бокалов спиртного, чтобы разглядеть в ней хоть что‐нибудь интересное. Даже с кирпичом беседовать и то веселее было бы. На кирпиче хотя бы улыбающуюся рожицу нарисовать можно.

А по возвращении домой Итан прилип ко мне как банный лист, а я была настолько пьяна и так одинока, так устала думать о тебе, что не стала его отталкивать. А потом, когда он уснул, я поплелась в ванную, где проблевалась розовым шампанским и долго плакала, сидя на полу. Все, о чем я могла думать, – что ты исчезла, что наша семья разваливается на части, что ты моя сестра, а мы с тобой не были настолько близки, как следовало бы, и что мне не будет покоя до тех пор, пока я не узнаю, что с тобой случилось. Вина и бессильная злость смешивались с жирными блюдами из ресторана, в который Итан меня потащил, и меня тошнило до тех пор, пока желудок не опустел, а в горле не запершило.

А утром я сообразила, что в последнее время частенько забывала принять таблетки и при этом занималась сексом без защиты, а теперь еще и тошнота… В общем, если я не хочу залететь, следует выпить хотя бы посткоитальное противозачаточное. Просто заскочить в ближайшую аптеку я не могла: если до твоего исчезновения меня никто в Кроссхэвене не знал, то теперь узнавала каждая собака. Так что я отправилась в супермаркет в сорока минутах езды от города.

Запихав таблетки поглубже в сумку, я уже собиралась уходить, но поняла, что возвращаться домой с пустыми руками не стоит: Итан ведь считает, что я поехала за продуктами, так что непременно спросит, где они. Прихватив корзинку, я принялась заполнять ее тем, что попадалось под руку, думая о лишь том, чтобы поскорее вернуться в машину и принять таблетку. И тут возле стойки с предметами личной гигиены я заметила Джека. Да-да, твоего Джека. Он даже в тридцать один год выглядит как ученик частной школы, согласна? Типичный юный баловень судьбы: растрепанная челка, волевой подбородок и широкие плечи игрока в регби.

Увидев Джека в супермаркете, я мигом запаниковала; мне показалось, что он за километр увидит таблетки в сумке. Я попятилась, но тут он поднял взгляд и заметил меня. И, кажется, тоже запаниковал. Но мы все‐таки британцы, и правила приличия требовали что‐нибудь сказать.

– Ада, – поприветствовал он меня с натянутой улыбкой.

– Джек, – откликнулась я, коротко кивнув. И только в этот момент заметила синяк, желтеющий у него под глазом. – Что у тебя с лицом?