KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Сентиментальная проза » Корнель Макушинский - Скандал из-за Баси (журнальный вариант)

Корнель Макушинский - Скандал из-за Баси (журнальный вариант)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Корнель Макушинский, "Скандал из-за Баси (журнальный вариант)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Жареный индюк и литр бульона,— сказала Марцыся, проливая слезы на индюка и бульон.

— Это — на Париж! — заявила бабка — Ведь там, говорят, кормят жареными слизняками.

Бася была в объятиях бабушки, а пан Ольшовски шепотом сказал жене:

— Возьми это домой или сбрось с моста в Вислу!

Потом он целовал сообразительную бабку, которая недовольно сказала:

— От тебя несет сигарами... Человек, который курит сигары, не должен лезть с поцелуями к изысканным женщинам. Марцыся! Быстро принеси одеколон!


Поиски

души


Месье Гастон Диморьяк был гасконцем, как славный поэт, музыкант, физик и рубака Сирано де Бержерак, обладатель самого большого носа, какой когда-либо существовал, того носа, о котором говорили, что он идет впереди своего владельца в четверти пути и для которого после смерти понадобится насыпать отдельный холмик. Как все южане, месье Гасгон отличался неуемной подвижностью тела и цветистой пышностью стиля, а это значит, что он разговаривал одновременно ртом, глазами и руками. Словами он фехтовал, как шпагой. Пылкий энтузиаст так обрадовался неясной новости о том, что его товарищ уцелел, что ни на минуту в этом не усомнился. Он растроганно обнял Басю, с его подвижных губ сорвались самые красивые слова и обсыпали ее, как розы. Ольшовского он сердечно хлопал по плечу и сообщил ему, что исключительно любит «деловых поляков».

Бася слушала ровный шум голоса месье Диморьяка, жадно вылавливая слова, которые имели отношение к отцу.

— Жив ли он? — восклицал месье Гастон—Должен быть жив! Такой не пропадет... О, такой энергичный человек!

— Как это все было? — спрашивал пан Ольшовски.

— Плохо было, неудачно было! Мы взбирались на конях по горной тропе, она то и дело прерывалась. Отец этой мадемуазель ехал первым, за ним другой наш товарищ, я замыкающим, потому что моя лошадь поранила себе ногу. Мы продвигались очень осторожно, потом}' что шли без проводника... Он, скотина, напился и сбежал... Там страшно пьют... Бзовски, однако, торопил нас, потому что мы много времени потеряли из-за дождей. Вперед, вперед! Наши кони не раз перескакивали через расщелины, не раз мы закрывали глаза в ужасе... Дорога была тяжелая, но очень красивая. Тучи плыли под нами, над нами простиралась голубизна, выстиранная в ста грозах и высушенная на палящем солнце. Мы хотели до захода солнца взобраться на вершину горы, чтобы спуститься на ночлег в долину, лежащую примерно в половине нашей •дороги. Несколько часов спустя мы оказались в месте, которое, казалось, невозможно преодолеть. Нужно было возвращаться, искать какую-нибудь обходную дорогу и потерять несколько дней. Мы раздумывали над этим, отдыхая, потому что ноги лошадей, тяжело навьюченных, дрожали от усталости. И тогда случилось самое страшное: нас начал окружать туман. С гор стал стекать пронизывающий до самых костей холод... И это еще не все. Только тогда началось несчастье. Мы не видели ничего на расстоянии вытянутой руки Мы знали, что слева от нас — крутая сжала, а справа — пропасть. На месте стоять мы не могли, но не могли и ехать вперед. За каждым поворотом нас подкарауливала смерть.

— Нам не выбраться отсюда! — сказал наш товарищ.

— Должны выбраться! — закричал ваш отец.— Ведь этой дорогой, если это можно назвать дорогой, проезжали индейцы, ее преодолел знаменитый путешественник, аргентинец Чиффели. Мы, правда, хотим забраться еще дальше, но что удалось одному, удастся и троим.

Ваш отец старался поддерживать в нас отвагу, но он, к сожалению, не мог задержать ночь. Мы поспешно договорились оставить здесь коней и хотя бы ползком вернуться в относительно безопасное место, которое мы миновали три часа назад. Лошади (Смогут пережить туг ночь, а мы - нет. Мы захватили немного припасов и топлива и осторожно, шаг за шагом начали спускаться вниз. Холодно было страшно, а с нас ручьями лил пот. Ваш отец снова шел впереди, ощупывал рукой каждый камень, как осторожно ступающий слепец. Мы все трое были слепцами... Стиснув зубы, шли в полном молчании. Вокруг нас тоже все молчало. Поблизости гнезда смерти стихают все голоса. Если бы мы не слышали ни одного...

Месье Диморьяк отер пот со лба, снова переживая эти события.

— Вы услышали голос? — тихо спросил пан Ольшовски.

— Да,— тяжело произнес француз — Мы услышали рев скалистой земли. Какая-то страшная невидимая рука, какая-то глухая сила ударила в гору, а гора швырнула на тропу бесчисленное множество камней. По глухому грохоту мы поняли, что на нас катятся тяжелые глыбы. Я услышал глухой крик вашего отца, какой-то отчаянный приказ, какую-то команду. Но тут снаряд из темноты угодил мне в грудь. Только через два дня... Через два дня нашли меня, но только меня одного...

— А отец? Что случилось с ним?

— Никого не было на обрывающейся тропе, на краю ужасной расщелины. А слева была пропасть... Я был разбит, почти без сознания, но из последних сил требовал вести поиски. Моя совесть чиста... Было сделано все, что в человеческих силах. Неподалеку нашли нашего мертвого товарища, а вашего отца не нашли. Меня унесли далеко, в Луа. Я пробыл там три месяца, все время надеясь, что обнаружится какой-нибудь след... Все эти десять лет я не мог найти покоя. Последний крик вашего отца звучал в моих ушах. И вдруг, десять лет спустя...

— Скорее, скорее! Говорите!

Диморьяк мягко улыбнулся.

— Разве можно говорить быстрее, чем я? Но буду говорить еще быстрее... Мы получили известие, сначала очень неопределенное, потом более ясное. Американский естествоиспытатель, собирающий образцы для музея природоведения в Нью-Йорке, услышал в городе Гуаякиль, что в глубине Эквадора, среди племени хибаров находится белый человек, который — только не пугайтесь! — живет жизнью индейцев. Я не хочу говорить, как выглядит эта жизнь... Так как американца мучила эта загадка, а он собирался как раз в земли хибаров, он спешно двинулся в путь и недавно снова вернулся в столицу Эквадора с этим таинственным человеком. Ему нелегко пришлось с индейцами, которые не хотели отдавал» пленника, потому что им было жалко послушного работника, а еще — потому, что индейцы суеверно поклоняются тем, кто...

Он вдруг замолчал, чтобы не проговориться, кому дикие племена никогда не причиняют зла. Потом быстро заговорил:

— У него самого нельзя узнать ничего, но при нем нашли документы. Сохранил» их ему велела какая-то искорка сознания. Впрочем, индейцы сказали, откуда среди них взялся этот белый. Ученые сопоставили одно с другим, вспомнили, проверили — и уже не подвергается сомнению, что этот человек, который десять лет провел среди одного из самых странных и наименее изученных индейских племен,— пят отец.

— Где он сейчас?

— Сейчас мы ждем более подробного сообщения. Самое большое утешение для вас - тог неопровержимый факт, что ваш отец жив, но пусть будет утешением и то, что Французское географическое общество активно занялось этим делом. Сделано все, что должно быть сделано во имя солидарности, которая связывает людей науки.

Скоро пришли обещанные Диморьяком известия. В.С.Уильямс, тот американец, который приложил массу труда, чтобы отыскать Бзовского, довел дело до конца. В подробном письме он отчитался перед ученым Парижем, который послал ту экспедицию, одновременно же, зная, что Бзовски — поляк, сообщил обо всем польским консульским властям в Нью-Йорке. Спасенный находится под хорошей опекой.

Диморьяк, запыхавшись, прибежал в отель с этими новостями и, размахивая руками, как тонущий, оглашал великую новость.

— Американец, о, какой молодец! — выкрикивал он.— Какую великую вещь он совершил! Почта два месяца потратил, чтобы привезти вашего отца в Нью-Йорк. Благородный человек!

— Почему вы говорите «привезти»? Разве мой отец сам не мог...— спросила Бася.

— Так только говорится, только говорится... Впрочем, подумайте сами: десять лет пребывания вне

жизни, среди полудиких, грязных людей, в глухом скалистом уголке... Наверное, ему было не очень весело... •

— Да, да...— сказала Бася печально.— Но почему мой отец сам не мог ничего рассказать о себе?

Диморьяк посмотрел внимательным взглядом на пана Ольшовского, который, поняв, что француз не хочет рассказывать всего, быстро спросил:

— Уильямс пишет, каким образом Бзовски спасся?

— Пишет, пишет,— торопливо ответил Диморьяк.— Из того, что удалось узнать у хибаров, вытекает, что они нашли его далеко от места катастрофы Поэтому наши поиски на ограниченной территории не позволили обнаружил» никаких следов. Сопоставив все детали, Уильямс допускает, что ваш отец, подхваченный каменной лавиной, как вздувшейся рекой, оказался в каком-то ущелье. Он был ранен, окровавлен, с силами, пошел вперед с отчаянным упорством. Мы никогда не узнаем, как это ему удалось!

— Почему никогда? Ведь отец расскажет...- сказала Бася удивленно.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*