Владимир Гурвич - Погибают всегда лучшие
– Влад, ты где? – услышал я крик.
– Я – здесь.
Анатолий остановил автомобиль возле сарая, спрыгнул с джипа и побежал на мой зов. Мы обнялись; от счастья, что я вижу его, я готов был без вечно целовать своего друга. Но время для этого еще не пришло, я лишь на мгновение прижал его к себе.
Я протянул ему один из своих пистолетов. Анатолий посмотрел на меня.
– Когда я ушел из милиции, то поклялся никогда не брать в руки оружия.
– Жизнь бывает сильнее клятв. Если хочешь, чтобы мы уцелели и спасли Ксению, то не вижу другого выхода. Только учти, каждый патрон на счету.
Мы приготовились к обороне, заняв места на противоположных углах сарая. Но наши противники не торопились идти в атаку. Я понимал их, попасть под наш обстрел им совсем не хотелось. Я же чувствовал нетерпение, мне просто жгло желание как можно быстрей пустить в ход оружие против этих негодяев.
Внезапно в окне снова показался Григор. Его истошный крик разнесся по всей округе.
– Огонь подбирается к общагу. Помогите, я отрезан.
Этот призыв в один миг смыл всех наших врагов с позиции; толкая и мешая друг другу, они понеслись в дом. Мы проводили их глазами.
– Пока, кажется, пронесло, – повернул в мою сторону голову Анатолий. – Надо немедленно…
Окончание его фразы потонуло в немыслимом грохоте, раздался мощный взрыв и то, что еще секунду назад было большим и красивым особняком Григора, прямо на наших глазах превратилось в развалины. Обломки кирпичей, балок, частей от мебели – все это обрушилось на землю. Если бы мы не укрывались за сараем, то нас бы просто засыпало строительным мусором. Однако это не слишком шикарное строение спасло нас, оно приняло на себя удар взрывной волны и защитило от падающих обломков.
Несколько мгновений мы молча смотрели на развалины. От взрыва пожар разгорелся гораздо сильней, отрезая нам всякую возможность подобраться к дому, откуда доносились крики и стоны.
– Что случилось? – спросил Анатолий, изумленно смотря на это страшное зрелище?
– Не знаю. Скорей всего взорвалась взрывчатка, которая хранилась в доме. Или прорвало газовую трубу. Ты можешь дать другое объяснение?
Ксения, там в подвале находилась Ксения! – вдруг воскликнул я. – Надо попытаться ее спасти.
В этот момент раздался новый взрыв, он был гораздо слабее, но обрушил ближе всех расположенный от нас угол дома.
Анатолий поспешно обхватил меня за плечи.
– Влад, ты же понимаешь, там не уцелел никто, надо уходить, могут последовать новые взрывы.
Огонь быстро приближался к нам, я чувствовал на своем лице его обжигающее дыхание. Я понимал: Анатолий абсолютно прав, спасти в этом пламени уже никого нельзя. И все же я не мог сделать с этого места ни одного шага, словно какая-то неведомая сила пригвоздила меня к нему.
– Пойдем, – с силой толкнул меня Толя.
Мы вышли за ворота и стали смотреть на догорающие остатки особняка. Из соседних домов выскакивали люди; их число прибывало с каждой минутой. Вскоре народу стало так много, что стало тесно стоять. Меня то и дело толкали, но я ничего не ощущал. Хотя я выжил в этом ужасном кошмаре, но чувствовал себя мертвым. Таким же мертвым, как навеки оставшаяся под обломками Ксения.
Наполняя воздух воем сирен, появились машины «Скорой помощи» и пожарные, почти сразу за ними примчался целый милицейский экскорт. Но меня все дальнейшее уже не интересовало. Мне вдруг захотелось как можно быстрей уйти отсюда, покинуть место, ставшее могилой для стольких людей, для Ксении…
Расталкивая плотно стоявший народ, ко мне пробирался Климов. Пробившись, он обнял меня.
– Владислав Сергеевич, вы живы! – радостно воскликнул он. – Почему вы нам ничего не сообщили?
Я посмотрел на него.
– Они похитили Ксению и обещали ее убить, если я вам сообщу. Но она все равно погибла.
– Погибла Ксения? – недоуменно переспросил меня Климов. – Но я ее только что видел. Да вон же она, – показал он рукой на спешащую ко мне женщину.
Я оттолкнул оказавшегося на пути Климова, который едва не упал, и бросился навстречу к своей любимой. Мы обнялись и замерли у всех на виду. Я не знаю, сколько мы так простояли, секунду или десять минут; время полностью перестало мною ощущаться, как это происходят всегда с нашедшими свое счастье людьми.
– Пойдем, – первая нарушила наше молчание Ксения. Она внимательно осмотрела меня. – У тебя исцарапано лицо. И вся одежда в крови.
– Бог с этим лицом и одеждой. Как ты спаслась?
– Меня вывел Григорий за минут пять до взрыва. Он знал, что в доме хранится много взрывчатки и когда начался пожар, мы успели выбраться из подвала.
– Спасибо ему, великое спасибо ему. – Я снова обнял Ксению.
Я увидел, как к нам приближается Климов. У него было смущенное выражение лица.
– Извините, но я должен переговорить и с вами Ксения Леонидовна, и с вами Владислав Сергеевич, – сказал он.
Я отрицательно мотнул головой.
– Не сейчас, завтра мы расскажем абсолютно все. А сейчас мы хотели бы уехать отсюда. – Я посмотрел на Ксению, она согласна кивнула головой.
На лице Климова выражение смущения заменило выражение нерешительности.
– Хорошо, я дам вам машину.
К нам подкатил милицейский «Москвич». Я отворил дверцу, пропустил в салон Ксению, затем сел сам. Место на переднем сиденье занял Анатолий. И только сейчас я почувствовал, как я устал.
Я попросил водителя– сержанта остановить машину у памятника «Победы».
– Вы можете быть свободными, дальше мы пойдем пешком. – Машина уехала, и мы остались одни в пустом ночном городе. Анатолий тактично отошел в сторону.
– Отсюда начался мой путь в дом Григора, – сказал я. – А ведь теперь не опасно ходить по городу, мы победили их. И при этом остались живы. Даже не верится. – Я обнял Ксению, попытался поцеловать, но она неожиданно отстранилась.
– Владик, мы должны поговорить.
– Должны, – согласился я. – Я хочу сказать, что люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – как-то глухо произнесла Ксения.
– В чем же тогда дело, коли мы так единодушны.
– Я хочу, чтобы то, что произошло между нами там, в подвале, осталось бы навсегда нашей тайной. Этого больше не повторится.
– Почему? – растерянно спросил я.
– Разве ты забыл, что я невеста Андрея.
– Нет, но я думал…
– Ничего не изменилось, я выйду за него замуж.
– Но послушай… – Я вдруг почувствовал, что у меня не хватает слов, чтобы попытаться убедить ее изменить решение.
– Ты должен понять, после всех смертей я не могу иначе. Если я не выйду за него замуж, однажды он наложит на себя руки.
– Но так накладываешь на себя руки ты.
– Это не так. Давай не будем больше об этом говорить. Ты не все знаешь обо мне, я никогда не меняю своих решений. Недаром Борис, то есть Воскресенский, много раз повторял мне, что я самая упрямая женщина в мире. Я хочу тебя поцеловать, в последний раз.
Ксения прижалась ко мне, и я ощутил на своей щеке пролившуюся влагу из ее глаз.
– Все, иди, я одна доберусь домой, здесь недалеко.
– Ксения, постой, я… – Но мой глас замер на полуслове, так как каблучки Ксении уже быстро цокали по мостовой, удаляя ее все дальше от меня.
Я смотрел ей вслед до тех пор, пока она не исчезла за поворотом. Несколько минут я стоял неподвижно. Я чувствовал внутри себя только одну пустоту.
Внезапно кто-то мягко тронул меня за плечо; я обернулся и увидел Анатолия.
– Ну вот, Толя мы победили, а радости нет никакой.
– Чему же радоваться, Влад, погибло столько людей. В этом мире нет преступников, а есть только заблудшие души, – грустно проговорил он. – А заблудшие души надо лечить. Душа бессмертна, а если это темная душа ее надо лечить особенно сильно, иначе зло, заключенное в ней, снова вернется на землю. Пока мы не победим зло здесь на земле, в самих себе, мы никогда не избавимся от преступников. А значит, и там тоже, – показал Анатолий наверх, – будет царить зло, которое мы туда посылаем.
– Но как лечат души?
– Разве тебе это неизвестно, только любовью.
– А если любовь ушла? Ушла к другому?
– Любовь никогда не уходит, она только приходит, если это любовь настоящая.
Я взглянул на него, потом задрал голову вверх, посмотрел на небо. Где-то нам витают чистые души Алексея, Олега и многих других людей, которых сгубил этот погрязший во зле мир.
Небо начало светлеть, первые голубые полоски пролегли по его темному своду. Я вдруг подумал о том, что как все же хорошо, что лучшие не всегда умирают, иногда они остаются в живых. Я взглянул на Толю, положил руку ему на плечо.
– Приходи завтра ко мне в мэрию, обсудим вопрос о восстановление твоего монастыря. Самое время этим заняться. А сейчас чертовски хочется спать, у меня выдалась бессонная ночь. Да и Павел, наверное, заждался. Тебя ждет жена. Значит, до завтра.
– Да завтра, Влад.
