Дмитрий Вощинин - Солнце, сердце и любовь
– Мне просто хотелось сказать, что жизнь, к сожалению, не алгебра…
– Вы просто занудный праведник, а миру нужны победители.
– Трудно спорить с вами, Юлия Борисовна, на победителя я явно не тяну…
– Не обижайтесь… Вы не понимаете главного – ради собственного благосостояния и близких надо суметь переступить все эти догмы: страхи, страдания, сомнения…
– Вы будто оправдываете Раскольникова?
– Все эти сомнения Достоевского… умерли еще в прошлом веке… Остались только успокаивающие сами себя слабаки.
Глаза Юлии горели, в лице ее было что-то неудержимое и ярко привлекательное.
Роман Григорьевич заворожено молчал.
– Возможно, в этом есть зерно… Ведь старухе-процентщице мало кто сочувствует…
– Вот именно… И неисповедимы истоки богатств знаменитых благотворителей Мамонтовых, Рябушинских и Морозовых, – торжественно заключила Юлия.
Опьяненный ее возбуждающей красотой Роман Григорьевич больше не возражал.
8
Многовековая история подтвердила интуицию Эхнатона.
Эпоха его правления в период восемнадцатой династии фараонов стала временем создания удивительных шедевров живописи, скульптуры и архитектуры, оказавших значительное влияние на развитие египетского искусства. Несмотря на свои пацифистские убеждения, нежелание кого бы то ни было преследовать, этот удивительный фараон имел немало врагов, был не понят своими подданными, и даже надолго отвергнут своим временем. Он был человеком какого-то другого, божественного времени, а может быть – и другого мира.
Неизвестна судьба его останков и многих членов его семьи. Случайная находка гробницы сына фараона Тутанхамона как-то неожиданно приблизила нас к этому времени. Но вопросов появилось еще больше в части понимания того периода. Еще более странны и загадочны отдаленные описания внешности Эхнатона, которые не двусмысленно намекают на его тело андрогина.
В своей жизни Эхнатон постоянно пребывал в поисках реформ и преобразований, неоднократно испытывал творческие подъемы. Одним из необычных явлений в его жизни была ярчайшая любовь фараона ко второй жене Киа. Эхнатон искренне верил, что это неожиданное светлое чувство было послано ему божественным всемогущим Атоном. Фараон был счастлив, что молодая и нежная Киа принесла ему радость и новую надежду для дальнейшей творческой жизни. Любовь не просто оказалась сильнее здравого смысла, она захватила фараона всем своим горячим сердцем. Киа родила Эхнатону двух сыновей: Семенкарэ и известного теперь всему миру юного фараона Тутанхамона.
Во всем Египте прекрасную золотовласую Киа величали не иначе, как «Великая возлюбленная супруга», и она была из той же царской семьи Митанни, что и Нефертити. Но несмотря на это многие при дворе считали, что молодая жена фараона была его забавой и уступала по силе воли, незаурядности ума, зрелой красоте и мудрости первой супруге.
Более того, многие из окружения Эхнатона считали эту любовь проявлением темных сил. Не понявшие фараона бывшие сподвижники, включая первую жену и ее дочерей, начали осуждать, противоречить его решениям и, наконец, искать пути устранения его от власти.
Доподлинно неизвестно, но есть много факторов склоняющих нас к тому, что Эхнатон был отравлен в возрасте 45–50 лет и с этого момента власть фараонов, отделяющих простых людей от божественных сил, впервые пошатнулась. За этим первым ударом со временем произошло и разрушение всей незыблемой древней империи.
Какое-то шестое чувство влекло Романа Григорьевича к именно этому фараону. Он не понимал до конца, почему судьба Эхнатона стала ему так близка, и пытался использовать все свои накопленные знания, чтобы понять этого малоизвестного миру правителя.
Роман Григорьевич отдыхал в номере отеля Луксора после утреннего похода в Долину царей на Западном берегу Нила. Его поразило божественное олицетворение царских персон древнего Египта. Порой он с трепетом представлял себя в этой неповторимой эпохе.
«Мы все подвластны времени… Кем бы я мог быть там?… простолюдином, придворным, воином… слугой?»
– Нет, не воином, – улыбнулся он вслух, – Скорее придворным.
В его глазах еще стояли величественные картины выжженной солнцем песчаной дороги в святилище царских захоронений. С противоположной к городу стороны от Нила она была обрамлена возвышающимися вдали обветренными остатками гор. Сами по себе они походили на громадные статуи и пилоны, как будто завлекали сюда своими сказочными монументами богов, фараонов и цариц. Из кажущегося хаотичного рисунка горного массива в воображении легко представлялись образы полубожественных личностей того времени. Они являлись и над строгим пантеоном ячеек комплекса храма Дейр-Эль-Бахри, построенного когда-то правящей Египтом царицы Хатшепсут. Реальные захоронения были разбросаны вблизи этого места в неожиданных местах и глубоко под землей.
После спуска по лестницам в глубокие пещеры открывались и сами гробницы с их красивыми саркофагами, которые подчеркивали необъяснимое великое значение загадочной песчаной местности, способной на тысячелетия сохранить остатки плоти.
Роман Григорьевич явственно почувствовал, что совсем не случайно у него когда-то вызвали неподдельный интерес труды Блаватской, которая рассматривала развитие цивилизации в неразрывной связи с мировой историей, религией и философией. И теперь глядя на мир через призму зарождения цивилизации, ему практически без искажений являлась историческая и метафизическая картина истоков древнеегипетской жизни и культуры.
Психоаналитик Зигмунд Фрейд в своей работе «Моисей и монотеизм» утверждал, что Моисей был адептом монотеистической религии фараона-еретика Эхнатона, а иудаизм – явился результатом атонизма, который впоследствии стал и основой христианства. Молва приписывает Эхнатону авторство молитвы «Отче Наш», использование 12 знаков зодиака, а также придание числу 7 сакрального значения, в том числе разбивку семи нот музыкального звукоряда.
Одним из священнописателем Книги Бытия считают Моисея, который был воспитан при дворе фараона и естественно на египетских традициях.
С большой долей достоверности установлено, что автор «Пролога» жил во время вавилонского плена. Тогда же была написана Тора, но не исключено, что и другим автором. В этих манускриптах ощущается существенное влияние шумерской мифологии, египетской философии и метафизики.
Аллегории Книги Бытия найдены на вавилонских глиняных табличках за много веков до Рождества Христова, а египетские саркофаги принесли доказательства происхождения религиозных доктрин, заимствованных в дальнейшем евреями. Казалось, что последние этим как бы себя возвеличили и одновременно поставили в упрек всем языческим народам.
Каббалистические доктрины пришли к евреям от халдеев. Моисей знал первоначальный и всеобщий язык посвященных, который понимал каждый египетский жрец. «Пятикнижие» – не является подлинными записями Моисея, так как они были лишь копиями или перефразировкой догм и норм поведения египтян задолго до времен Моисея и Аарона, а закон Моисея был лишь копией с египетских источников.
Первоисточник «Кабалы» находится в халдейской «Книге Чисел», ныне находящейся во владении нескольких персидских суфиев.
Еврейский язык считают очень древним, но нигде на памятниках древности о нем нет и следа. Не упоминается о нем даже в Халдее.
Еврейский народ, рассматриваемый как старейший в порядке описания библии, в тот период не знал ничего об арифметике и десятичной системе, которая уже существовала, и следы ее уходят в Индию.
Цифры римские на самом деле исходят от таинственного и загадочного народа этрусков, которые растворились в «туманном» прошлом.
Знание арифметики и алгебры было изначально заимствовано арабами от индусов или арийцев. Арийская цивилизация старше любого другого народа в мире.
Евангелие эбионитов на еврейском языке было навсегда сокрыто от мирского любопытного взора. Известно, что это Евангелие в течение четырех веков признавали еврейские христиане, назареи и эбиониты, которые, впрочем, не признавали божественности Христа. Для них он был обычным Посвященным, и его слова воспринимались лишь как праведные.
Первые полубожественные чистые и духовные Расы человечества обладали «Божьими истинами» и жили по их идеалам. Но эволюция и постепенное погружение в материальность заставила проявлять личный эгоизм. Именно пришедший эгоизм подтолкнул человека злоупотреблять своими знаниями и властью. Он то и открыл дверь в душу человека для проникновения в нее оправдания несправедливости.
Потом уже возникла необходимость постепенно отбирать у человека божественные знания и силы, которые оставались всегда опасным оружием.
Величайшее преступление, которое когда-либо совершено против человечества, произошло в тот день, когда первый жрец придумал милостливую молитву, имея в виду эгоистическую цель. Бога теперь можно было просить в молитвах, благословлять оружие… Именно такое представление о Боге воспитало в человеке себялюбие и лишило его уверенности в своих собственных силах.
